Олег мгновенно обернулся на мой крик. Я похолодела. Выглядел он страшно. Голый, взъерошенный, весь забрызган кровью, в правой руке — окровавленная пила с ошмётками мяса. Из обрубленной по локоть левой руки, на пол шлёпались крупные капли. Белое лицо, рыжая клочковатая щетина и совершенно безумный блеск глаз. Дикий зверь.
Но, увидев меня, он отбросил электропилу. Устало опустился, прижалсяспиной и затылком к постаменту. В мгновение ока я оказалась рядом, мельком взглянув на распластавшегося на полу Тенингена. Вызвала интерфейс. С потолка спустились роботизированные руки, захватили грузное, обвисшее тело и водрузили на платформу, где только что лежал Громов.
— Ты, б… чего делаешь?! — послышалось невнятное бормотание Тенингена. — Отпусти меня, сволочь!
«Руки» мягко уложили его, закрепили ремнями ноги и руки. Заткнули рот маской. Тенинген ворочался, ворочался, пару раз дёрнулся и затих, поморгал пару раз, и захрапел.
А я занялась Олегом, лазерным медпистолетом заживила культю на левой руке. Он бросил взгляд, болезненно сморщился:
— Зачем руку отрезали?
— Мы так шантажировали Никитина, чтобы он выдал свою разработку.
— И он не выдал?
— Он всё отдал. Но…
— Но там оказалось не то, что нужно. Понятно.
Я помогла ему встать. Вызвала кресло из мягкого пластика, усадила. Кожа у него порозовела, бугры мышц налились силой, лицо приобрело почти нормальный цвет, как бывает у людей, кто только проснулся. Помятое, но вполне живое. Лишь глаза оставались немного безумными, да губы покрыты белыми струпьями.
— Ты не хочешь одеться, Олег? — поинтересовалась я с мягкой улыбкой.
Он вздрогнул, оглядел себя, и густая краска залила щёки. Прикрыл себе пах, сжался.Как ребёнок, будто я не видела его голым.
— Эй, Мизэки, мне бы помыться вначале не мешало. Как у тебя здесь?
— Встань вот здесь, — указала я место в углу.
Когда Олег послушно проследовал туда, его окутало серебристым туманом, а когда он рассеялся, Олег предстал не только чистым и розовым, как младенец, но и гладко выбритым.
— Здорово, — Олег с интересом посмотрел на потолок, куда исчезла насадка душа. — Ультразвук? У нас такое тоже есть. Но попроще. Вот бы ещё бриться не нужно было, — протянул он мечтательно и провёл рукой по подбородку.
Он быстро усваивал технологии будущего. Также не удивлялся одежде, которую мгновенно соткал наш робот. Но без левой руки Олег оказался трогательно-беспомощным. Всё пытался сунуть несуществующую кисть в рукав и промахивался. А когда, наконец, застегнул молнию на куртке, украдкой смахнул слезы. Плюхнулся в кресло и сгорбился, как старик.
— Я теперь зомби? — поднял на меня печальный взгляд.
Я провела МРТ сканером у него над головой, на большом шаре отразился мозг в разрезе, расцветились жёлтым и оранжевым активные области, побежали колонки цифр.
— На первый взгляд, всё нормально. Но можно проверить основательно. Как ты чувствуешь себя?
— Как последний дурак, — он пощупал пустой рукав и горестно, словно у него сердце разрывалось, вздохнул. — И сколько я так пробыл? В таком состоянии?
— Около недели. У тебя остановилось сердце. Но Адам решил все равно использовать … тебя. Ну, твоё тело.Я сделала голограмму и переслала Никитину.
— Ну, я это уже понял. Ты и фейк-голограмму для меня состряпала, — устало и совсем беззлобно проронил он. — И зачем я, твою мать, ожил. Кому я нужен теперь?
— Разве на Земле не делают биопротезы? — осторожно поинтересовалась я.
— Делают, — глухо отозвался он. — Но это х…ня. Ты представляешь, какая для пилота должна быть чувствительность пальцев?! Как у пианиста, — он поднял руку, сделал жест, будто играл на рояле. — Конченный я человек. Всё. Как говорит Артур — никому не нужный балласт.
— Олег, — я присела на корточки перед ним, положила ладони на его колени, пытаясь поймать выражение его лица. — Я сделаю тебе такую руку, что она будет лучше, чем твоя собственная. Ты не представляешь, какие у нас технологии. Поверь.
Он вскочил, будто только этого и ждал. Притянул к себе здоровой рукой и поцеловал в губы. Что-то одновременно властное и нежное было в этом порыве. Но я осторожно высвободилась. Щеки и уши пылали так, словно на меня дохнуло огнём из печи.
— Я помогу тебе сбежать. Доведу до шлюзов, и ты сможешь сбежать на нашем автоматическом шаттле.
— Согласен. Но только вначале сделай мне руку.
***
— Ну что же, неплохо, — Олег с интересом осматривал развешенное за силовым полем оружие. — И да, эта штука. Ваш лифт — это ведь телепорт?
— Да. Но только на небольшие расстояния. В пределах корабля.
— Но корабль у вас здоровенный, махина. А как вы смогли спрятать его от наших спутников?
Я застыла, на миг отвлеклась от ввода в интерфейс данных Олега, задумалась. Рассказывать ему о наших секретах или нет? Он и так слишком много узнал. Но как это может нам повредить? Даже, если он расскажет своему начальству, массмедиа, вряд ли ему поверят. Или просто не смогут ничего сделать.
— Если кратко, то мы находимся не в вашей реальности. Как бы постоянно перемещаемся из прошлого в будущее на миллисекунды. Туда-сюда. Эффект Шнайдера-Боднара. Поэтому в настоящем нас нельзя обнаружить.
— Мать вашу. Никогда не слышал о таком эффекте. Но для военных нужд вещь отличная. Практическая невидимость.
Он остановился рядом со мной и попытался взглянуть на экран, где пробегали строчки кода. По его сосредоточенному лицу и вопросам было понятно, что он страшно нервничает, от того и кусает губы. Хотя и пытается скрыть это.
— Естественно. Это появилось много позже твоего рождения.
— А это вообще чего тут? — Олег обвёл руками помещение. — Сборочный лабораторный комплекс? Я прав?
— Да,верно. Вот этот зал — здесь готовые образцы оружия на стендах. В следующем сборочный цех. Там два ряда ложементов, над каждым роботизированные «руки». Но сейчас все остановлено.
— Ну да, я понял. Вот это, например, — он подошёл к одному из стендов, где крутилось нечто, похожее на массивную штурмовую винтовку. — Плазмаган. У нас тоже есть такие. Но послабее.
— Почему ты решил, что это плазмаган? — поинтересовалась я с улыбкой.
— Потому вот это батарея, мощная, скорее всего на наноаккумуляторах. Практически все аккум. Здесь уровень заряда выводится. А здесь отводится тепло. Всё просто.
— Молодец, угадал. А это?
— Ну, это BFG9000, — Олег состроил комичную рожицу. — Невероятно смертоносное оружие какого-то там века. И да. Какой у вас уже век?
— Никакой. Мы давно перешли на другое измерение, чем вы. Год на Земле — это время, за которое ваша планета делает оборот вокруг солнца. Зачем нам привязываться к одной из планет во Вселенной? Их множество. А мы путешествовали не только по этой Вселенной, но и по другим тоже. А когда делаем остановку, обнуляем полностью все наши промежутки времени. И прибавляем к общему списку. У нас уже набралось больше тысячи. И эта штука, — я махнула рукой, вовсе не какой-то там вымышленный BFG9000, а дезинтегратор.
— Ого! — в глазах вспыхнул восторг мальчишки, которого родители отвели в магазин игрушек, чтобы он выбрал себе подарок. — И насколько он мощный? — он бережно провёл рукой по прозрачному колпаку, за которым скрывалась здоровенная пушка.
— Не очень мощный. Можно снести стену, или дверь. Но не людей. Живая плоть не поддаётся разрыву на атомы.
— Ну, да, прямо так и поверил. Человека проще всего разобрать на кусочки, — он опять вздохнул и дотронулся до пустого рукава. — Давай что ли быстрее. Задолбался я ждать.
— Не торопи меня. А то сделаю тебе какую-нибудь страшно уродскую лапу. Всё, готово. Раздевайся и ложись.
Я вызвала платформу, и она медленно всплыла в центре зала, поднявшись из ниши. Сверху над ней навис махиной дугообразный колпак.
— Слушай, Мизэки, — проговорил Олег, стаскивая куртку и рубашку. — А сделай мне бионическую руку с когтями, чтобы они выскакивали и могли металл резать.
— Ты прямо как ребёнок, Олег, — снисходительно улыбнулась я. — Это же старинный комикс. Сказка. Где в руке может спрятаться такие когти? Ты же даже руку не сможешь согнуть. А хочешь, чтобы была повышенная чувствительность.
— Ну, это шутка была, твою мать, — скривился он.
Улёгся на платформу, раскинув руки. И наполовину погрузился в пластичный, похожий на белую глину материал. Сверху медленно спустился непрозрачный дугообразный колпак, скрыв Олега целиком. А я стала наблюдать на голоэкране, как робот, словно паук деловито ткет паутину из золотистых нитей. Вначале лишь наметились контуры, лёгкие, едва заметные по мерцающим огонькам. Вот они обрели уже объёмные очертания, внутри возник прочный каркас, выходящий из костей руки Олега. И заполнилось беловатым веществом.
Наконец, колпак поднялся. И я вздохнула с облегчением. Много раз я занималась регенерацией частей человеческого тела. Процедура не такая уж и сложная. Но никогда раньше я так не волновалась. Не знаю почему, мне хотелось, чтобы Олег остался доволен.
Олег спрыгнул с постамента, который тут же начал медленно опускаться. Взгляд прикован к левой руке, которая на первый взгляд почти не отличалась от правой. Шевелил пальцами. Изучал её, как нечто неизведанное, чужое.
— Ну как? — поинтересовалась я.
— Неплохо, — резюмировал он. — Чувствительность хорошая. Боли нет. Так что всё в порядке.
— А всё-таки чего-то не хватает? Да? — улыбнулась я.
— Ну да, — Олег уселся в одно из офисных кресел рядом с экраном. Вздохнул. На лице явно застыло разочарование. — Я-то думал, ты мне туда чего-нибудь встроишь.
— Обойдёшься, — сказала я строго. — Пошли.
— Есть, сэр! — Олег вытянулся, руки по швам и отдал мне честь.
Но не успели мы сделать шаг за пределы комплекса, как рядом замерцали огоньки. Образовали голограмму. И я замерла, мгновенно похолодели руки, ноги примёрзли к полу. Страх сковал, парализовал всё тело.
— Так, и куда вы, голубки, собрались?
На кресле, вальяжно развалился Адам, в той же позе, что я его оставила. Локоть на подлокотнике, пальцы правой руки изящно прижимают верхнюю губу и подбородок.