— Не делай такое кислое лицо, Мизэки. Я догадывался, что ты пытаешься оживить Громова. А для такого гения, как ты, это не такая уж и сложная задача. О, да ты ему и руку восстановила. И, конечно, в нашем суперсекретном комплексе.
— Послушай, Адам, — Олег сделал шаг, загородив меня от взгляда Адама. — Отпусти нас. Клянусь честью офицера, когда Никитин сделает свою «ловушку», мы вам её передадим. И я никому не скажу о вашем корабле. Никому.
Я не ослышалась? Он сказал «нас»? Так вот почему Олег так хитро щурился, когда я сказала, что проведу его до шлюзов. Я не собиралась с ним бежать. На Земле, скорее всего, меня бы ждала тюрьма. За то, что я стала приманкой, заманила в ловушку полковника Олега Громова. Но от его слов душу залила тёплая радость, нежность.
— О, кажется, твой Ому (попугай) заговорил, Мизэки? — снисходительно изрёк Адам. — Ну, так вот, дорогие мои. Возвращайтесь ко мне сюда. Вместе. Убежать вы не сможете. Я перевёл всё лифты перемещений на генетический код. Из которого исключил код Мизэки, и твой — мой дорогой полковник Олег Громов. Понятно вам? — с лица слетела привычная благодушная маска, оно словно окаменело, нижняя челюсть выехала вперёд, а глаза сверкнули холодной сталью. — Интересно, куда вы дели Тенингена? Убили?
— Нет, Адам, он жив. В медцентре, — пробормотала я.
Я уже готова была сползти по стенке вниз, ноги совсем не держали, колени ослабли, а руки покрыл липкий пот.
— Ага. Понятно. Не думал, что ты сможешь справиться с этим бугаём. Может быть тебе помог Громов? Впрочем. Это не имеет значения. Главное, что Громов теперь жив-здоров. Предупреждаю! Не вернётесь прямо сейчас, выпущу этелофактусов и остальных милых зверюшек. Один лифт, который рядом с вами,я оставил с вашим кодом. Но переместиться он может только ко мне. Понятно, Мизэки Сакураи? А тебе, офицер Олег Громов, это понятно?
— Да пошёл ты на х… — вырвалось у Олега. — Я тебе сказал, ублюдок. Нет у Никитина этой разработки! Нет! Даже, если вы на куски меня разрежете, ничего не выйдет.
— Таааак, — протянул Адам совершенно без раздражения, скорее с удовольствием. — Кажется, простых человеческих слов вы не понимаете. Ну что ж…
Дзынь. Оглушил звон свалившейся с потолка крышки люка. В отверстие заглянула противная бугристая морда, отливающая багрянцем. Громкий рык заставил вжать голову в плечи. Зверь шмякнулся оземь, поелозил по полу, поднимаясь на лапы с длинными когтями. Медленно начал надвигаться на нас, как неотвратимое возмездие. Мерзкое амбре ударило в нос. Всё мысли вылетели из головы. Но Олег стоял как скала, не двигался, не издавал ни звука, а его лицо выражало железную решимость. Наверно, с таким лицом на своём истребителе он летел на таран. Но сейчас он был безоружен, беспомощен. Он собирался умереть?
Глава 10. Побег (Олег Громов)
Олег Громов
Оглушил взрыв. Мощная звуковая волна прошлась по коридору, едва не сбив с ног. Визг ударил по ушам, будто в барабанные перепонки воткнули шило. Кровавые ошмётки разлетелись по всему коридору, забрызгали серебристые стенные пластины, пол. Я весь сверху донизу оказался заляпанным останками звероящера.
Притянул к себе, дрожащую, бледную, как смерть Мизэки. В её широко открытых глазах бился страх и не перед монстром, которого я разнёс на куски, а скорее передо мной.
— Ну что ты, маленькая моя, — как можно мягче сказал я. — Всё в порядке.
— Ка-к-как ты это сделал? — сильно заикаясь, пролепетала она.
Проследив за её взглядом, только сейчас заметил, что сквозь кожу левой руки проступила тонкая золотистая решётка, а в шестиугольных ячейках, словно в пчелиных сотах, пылал огонь. На тыльной стороне руки от запястья до локтя раскрылось две щели, из одной торчал тонкий брусок.
— Захотел тебя спасти, так сильно, — бросил я с улыбкой, вытащил пластину и засунул в карман. — А чего ты так изумилась-то? Что ты не знала, какую руку мне сделала? А?
— Прости, Олег, — она высвободилась, вытащила платок, протёрла окровавленное лицо. — Не хотела тебе сразу говорить. Объяснила бы, как этим пользоваться, когда мы бы дошли до шлюза с шаттлами. Но ты сам! Сам всё освоил. Ты — необыкновенный человек. Это управляется телепатически. Как ты догадался?
В её голосе сквозило такое восхищение, что я ощутил со стыдом, как запылали уши и щеки. Как я это сделал, сам не понял. Просто увидев эту гадину, я впал в такую ярость и желание защитить Мизэки, что не удивился, как руку объяло невыносимым жаром, в ней раскрылись щели, из одной выскочил прямо в ладонь правой руки длинный беловатый брусок. Автоматически я швырнул его в этелофактуса, прямо в бугристую длинную морду, утыканную зубами.
Я кое-как стер с лица кровавое месиво. Боевая рука уже приобрела нормальный вид, став не отличимой от правой.
— Ладно, надо вернуться и захватить оружие. Я так понимаю, ты со мной?
— Но как ты собираешься прорваться? — на переносице её милого носика собрались нежные складочки, она вся как-то болезненно сморщилась, ивновь стало так жалко её, захотелось схватить в охапку, спрятать от всех напастей.
— У вашего корабля должны быть служебные проходы, для кабелей, для охлаждения, для механизмов. Передай мне схему, а я сам найду.
— Но мы не справимся с этими тварями! Нас двое, а их сотни!
— Ух, сотни. Много, — протянул я. — А откуда они вообще на вашем корабле? На черта вы их возите?
— Это как тараканы у вас, или крысы, — печально качнула головой Мизэки. — Пробираются, как мы находимся на какой-нибудь планете. Уничтожить их сложно. Они сразу находят укромные местечки, делают там гнездо, выводят детёнышей. Но сейчас ещё хуже…
Интересно, чем они питаются здесь? Командой? Но в таком случае от нынешних астронавтов здесь мало, что осталось. Полный неконтролируемый хаос.
— Даже так?
— Эти чудовища просачиваются через щели в пространстве-времени. Из-за того, что наш корабль здесь появился, и мы никак не можем улететь.
— И на Земле такая же чертовщина будет?
— Конечно. Пока мы не улетим отсюда! — в голосе Мизэки слышалась безнадёжность.
Мы вернулись к двери в Центр, и только сейчас я заметил над входом голографическую надпись «Hardware Labs» и неяркое голубоватое свечение, исходившее от неё. Но мог поклясться, раньше там были незнакомые закорючки, которые я просто принял за геометрический орнамент, украшение. Значит, теперь я ещё научился какому-то иноземному языку, который знали главные обители.
С тихим шелестом поднялась дверь, и мы вновь вошли в центр. Но теперь я целенаправленно начал обходить все стены, рассматривая оружие, которое вращалось под силовыми полями. Мизэки снимала поле, и я перетаскивал очередную здоровенную пушку, сваливая в общую кучу.
Оглядев дело трудов своих — отливающую золотистым металлом пирамиду из инопланетного оружия, япокачал головой:
— Это нам все не унести. Надо выбрать что-то мощное, но лёгкое.
Громкий топот, урчание, скрежет и глухой звон железа. Я вскинул глаза и мгновенно заметил, как из второго зала, где собиралось оружие, выливается толпа тех самых бронированных двуногих гадов с квадратными мордами.
— Мизэки, прячься! Быстро!
С громких свистом на меня неслась стая огненных шаров. Едва я успел отскочить за пузатую колонну, как они пролетели мимо. Шмякнулись о стены. И вспыхнули лишь фейерверком золотисто-красных искр.
Левую руку вновь погрузило в адское пекло — раскрылись полости, одна за другой выскочили пластиды. Я высунулся из-за колонны, швырнул под ноги монстрам пару бомбочек. Бабах! Все заволокло дымом. Утробное недовольное ворчание. Но лишь двое, стоявших впереди толпы, рухнуло оземь. Остальные вновь подняли оружие.
Прыжок. И я оказался около груды оружейного металла, выхватил самую большую пушку, машинально палец лёг на спусковую пластину. Грозное гудение. На экране, встроенном в приклад, один за другим вспыхнули зелёным, затем жёлтым и, наконец, огненно-красным прямоугольники, показывая уровень зарядки. И я шмальнул из пушки по гадам.
Не вылетел сноп огня, мощный лазерный луч. Только воздух задрожал, искажая очертания врагов, стены, отделанные ребристыми панелями, выпуклый орнамент на колоннах — все стало как жидкий металл.
Толпа монстров начала скукоживаться, оседать, будто их что-то высушивало изнутри. Глухой звон, стук.
— Ни х… себе, — вырвалось у меня.
Подошёл ближе. От толпы монстров осталась только испачканная сажей груда железа.
Рядом возникла Мизэки. Я бросил на неё взгляд и ухмыльнулся. Поднял пушку и внимательно осмотрел её.
— Врунья гребанная. Дезинтегратор не уничтожает живую плоть. Ха! Ещё как уничтожает. Во как! — я торжествующе оглядел поле боя с видом полководца, только что одержавшего победу над превосходящей силой противника.
— Дурачок, — она погладила меня по руке мягко, как ребёнка. — Не хотела просто говорить тебе об этом. Ты ведёшь себя, будто ты в игре. А мы ведь даже ещё не попытались вырваться отсюда. Дальше будет только хуже.
— Да и хрен с ним, — хохотнул я, но тут же стал серьёзным. — К Адаму твоему я не вернусь. И тебя не пущу.
Ещё не прошла окончательно эйфория от внезапного возвращения на этот свет. Теперь я убедился окончательно, что бессмертен. Но у этого состояния есть обратная сторона. Меня можно бесконечно пытать. Раны затянутся, я вернусь с того света. Но боль я испытываю, как обычный человек. Максимум, что может моё сознание, просто отключить меня на время, как перегревшийся автомат. А потом вновь включить, вернув к жизни.
Говорят, когда человек умирает, ему кажется, он летит по туннелю к ослепительно яркому свету, встречается с умершими родственниками. Да ни хрена подобного! Никакого туннеля, рая, ада, я просто упал в бездонный колодец, где меня объяла тьма. И время застыло, потеряв всякий смысл. Я ничего не ощущал, ни о чём не думал. И потом сквозь вязкую тьму услышал зовущий звук, мягкий, певучий. Будто меня звала мать, и хотелось вскочить, побежать на зов, но я не мог пошевелить даже пальцем, лежал как деревянная колода, и неподвижность сводила с ума.