Робот рванулся в переходную камеру, к люку. По люк не открылся. И Дима, который следил за экраном, понял почему. Странные угловатые существа были уже у люка «Пассата». Даже невероятная сила Посейдона оказалась бесполезной: металлическая балка, которую приволокли нападающие, как засов, перекрыла внешний люк. Дима и Посейдон оказались запертыми. Диме слышно было, как возится в переходной камере робот, вслух проклиная коварство обитателей астероида. А на экране он видел, как его отца тащили в это время к скалам, и у него вырвались слова, которые настоящие капитаны обычно не произносят.
— Папа! — закричал он. — Тебе больно? Что же нам делать?
— Держись, капитан, — ответил отец. — Ты теперь в ответе за «Пассат».
Вдруг одно из существ — а Дима был почти уверен, что это робот неизвестной конструкции, — быстро ощупало шлем космонавта и резким движением вырвало антенну.
— Клянусь пустыней Марса, что они уже встречались с людьми! — раздался знакомый голос за спиной Димы. Посейдон, который понял, что из корабля не вырваться, вернулся в командный отсек.
«Пассат» вздрогнул от тяжёлого удара: обитатели астероида старались вышибить люк корабля с помощью стального тарана.
— Как бы их отогнать?
— Не беспокойся, ничего у них не выйдет, — сказал Посейдон.
— Если бы я был капитаном, я бы быстро с ними расправился… — вздохнул Дима.
— Наше счастье, что «Пассат» не рассчитан на боевые действия. Иначе мой двенадцатилетний капитан такое бы натворил, что астероид разлетелся бы на части!
— Брось свои шутки, Посейдон!
— Я лишён чувства юмора, — сообщил робот.
Теперь они могли только наблюдать за происходящим. Дотащив капитана Климова до подножия чёрной скалы, роботы остановились, один из них надавил на круглый выступ у подножия каменной стены, и в ней показалась широкая щель.
— Видишь? — спросил Дима робота.
— Не только вижу, но и снимаю под большим увеличением, — ответил Посейдон.
Роботы с Климовым втянулись в тёмную щель. Те, что остались возле «Пассата», перестали выламывать люк, но почему-то не уходили.
Дима оставил включённой внешнюю связь. Никакой надежды на то, что отец сможет сообщить о себе, не было, но двенадцатилетний капитан всё равно надеялся на чудо…
Капитан Климов был уверен, что его захватили в плен роботы и что они выполняют приказы живых существ. Кто же приказал машинам напасть на него?
Они не очень берегли пленника. Волокли его, видимо, внутрь астероида. В кромешной тьме ничего не увидишь, а включать шлемовый фонарь Климов не решался — если это роботам не понравится, они его разобьют. Раз или два Климову удалось дотронуться до шершавой каменной стены — значит, они пробирались туннелем, вырубленным в астероиде. Но вот впереди показался жёлтый свет.
В круглое освещённое помещение Климов въехал вверх ногами, и потому первое, что увидел, были разноцветные, чередующиеся в шахматном порядке плитки пола. Затем, затаскивая пленника в боковой коридор, роботы его перевернули, и глазам капитана предстал потолок со свисавшими сверху лоскутами пластиковой обшивки. Горело несколько светильников.
Теперь Климов мог разглядеть своих похитителей. Это и в самом деле были роботы, ростом чуть повыше метра, металлические или пластиковые, явно не раз чиненные, у одного не было руки, у другого был разбит ячеистый глаз.
Процессия вошла ещё в один небольшой зал, и тут из большой ниши на Климова глянули глаза разумного существа. Он успел увидеть странно одетого карлика. На нём было нечто вроде серого мешка с разноцветными заплатами. Карлик, увидев пленника, идиотски захохотал, указывая на него длинным пальцем. И как по команде, из отверстий в стене показалось ещё несколько физиономий, которые что-то кричали и скалили зубы.
Роботы не обратили на карликов никакого внимания. Они волокли Климова дальше — по лестнице, кругами спускавшейся вниз, мимо стены с мёртвым, исцарапанным пультом, мимо низкого обширного помещения с грязными столами, мимо открытых дверей складов, заваленных ящиками и тюками, среди которых копошились карлики, в тёмное узкое отверстие, в конце которого оказалась железная дверь с засовом. Один из роботов открыл засов, остальные втолкнули Климова внутрь.
Дверь захлопнулась. Было тихо. Где-то капала вода.
Потом послышался стон.
— Здесь кто-нибудь есть? — спросил Климов на интерлингве.
Вдали что-то зашуршало, и всё снова затихло. Тогда Климов включил шлемовый фонарь. Свет его был ослепителен после полумрака коридоров и темноты тюрьмы.
Видно, когда-то раньше здесь был склад. По двум стенам тянулись полки, кое-где на них валялись разбитые сосуды, на полу, также поблёскивали осколки. Кучей громоздились в углу ящики. В помещении вроде бы никого не было.
Климов замер. Он был уверен, что он здесь не один. И оказался прав. Робкое движение он уловил за ящиками.
— Вылезай, — сказал он, почему-то убеждённый, что сейчас увидит карлика.
И тогда в ответ послышался тихий плач.
Климов заглянул за ящики. Там, стараясь вжаться в стену, сидела девочка лет двенадцати в порванном голубом комбинезоне. Её прямые чёрные волосы были спутаны, на щеке большой кровоподтёк.
Девочка подняла чёрные глаза на звук шагов Климова, но свет фонаря слепил её. Климов отвёл луч в сторону.
— Подозреваю, — сказал он по-японски (ему приходилось работать с японской экспедицией на Плутоне), — что вижу перед собой кого-то с яхты «Сакура».
И когда девочка поняла, что перед ней самый настоящий человек, она вскочила, бросилась к Климову и прижалась к его груди.
— Как хорошо, — сказала она, — что вы пришли меня спасти.
— Погоди, — ответил Климов, — к сожалению, спасти я тебя пока не могу. Я сам такой же пленник, как и ты. Мы приняли твой сигнал…
— И попали в ловушку?
— Меня схватили на твоей яхте.
— Они взломали дверь, и я ничего не смогла поделать.
— Ты была на яхте одна?
— Да, — ответила девочка.
— А где же были взрослые?
Девочка смутилась, отошла от Климова и отвернулась к стене.
— Наверное, тебе придётся сказать правду, — сказал Климов.
— Я полетела без разрешения, — ответила девочка. — Я вам всё расскажу.
Климов не стал её торопить. Он медленно пошёл вдоль стен тюрьмы, стараясь понять, нельзя ли из неё как-нибудь выбраться. Стены были металлическими, гладкими.
— Полгода назад, — сказала девочка, — мой отец, профессор Судзуки, геолог, вылетел с Марса, где мы с ним живём, в пояс астероидов. И исчез. Его искали… Ищут до сих пор. Но мне сказали, что вернее всего он уже не вернётся.
— И ты не поверила? — спросил Климов.
— Я не поверила. Мой отец жив. Я знаю. Я должна была его найти. Может, вы слышали, что были гонки Земля — Марс на космических яхтах? Японский гонщик — знакомый моего отца. Он остановился в нашем доме. И вот я взяла его электронный ключ от яхты… Я думала, что я верну яхту… А теперь и яхта погибла, и я не нашла отца. Лучше мне самой умереть.
— Это мы ещё успеем, — сказал Климов. — Не к этому надо стремиться. Я тебе должен открыть тайну. Наверху стоит мой корабль. Его команда готовит сейчас наше спасение. А твою яхту мы постараемся починить….
Климов сомневался, что Посейдону и Диме удастся их спасти. Но японка не должна была терять надежды.
— Как хорошо! — обрадовалась девочка. — Меня зовут Митико. А вас?
— Сергей Иванович.
В этот момент луч фонаря упал на гладкий, свободный от полок участок стены. И Климов замолчал. На стене были надписи. Нацарапанные чем-то острым, написанные карандашом.
Надписей было не меньше десяти. По-русски, по-французски, на интерлингве… Имена людей, которые были здесь раньше. Но из всех надписей внимание Климова привлекла одна:
«Нас осталось трое. Завтра наша очередь. Мы уже знаем, что никто не уходил живым из когтей ледяного дракона. Прощайте, друзья».
— Послушай, Посейдон, я проникну внутрь астероида и постараюсь спасти отца. А ты лети за помощью.
— Я вынужден тебе не подчиниться, — сказал робот.
— Я приказываю!
— Сильнее приказов для меня необходимость защитить человека. Прости, но я не выполню, твоего приказа.
Честно говоря, Дима обрадовался, что робот ему не подчинился. Он не очень представлял себе, как сможет один проникнуть в таинственную скалу и вызволить отца.
— Я отменяю приказ, — сказал Дима. — Мы остаёмся здесь оба. И вместе освободим отца.
Но как это сделать? Неизвестно.
Осаждавшие извлекали из ящика какие-то короткие цилиндры и прикрепляли их к люку.
— Логическая задача, — сказал Посейдон. — Как выйти из «Пассата», если выйти из «Пассата» нельзя? Ждать, пока взорвут люк, вроде бы неумно. Попадём в плен и не спасём корабль. Даже крикнуть, что сдаёмся, мы не можем — они нас не поймут. Капитан, вынужден признаться: я в растерянности.
— А ремонтный люк? — спросил Дима.
— Мне в него не пролезть, а тебе в него лезть нельзя.
— Почему?
— Потому что они тебя сразу увидят и схватят.
Корабль содрогнулся от сильного удара.
— Они пытаются нас взорвать! — крикнул Дима.
— И в конце концов это им удастся, — сказал Посейдон. — Почему ты без скафандра?
Дима бросился к шкафу за скафандром. Когда надевал шлем, раздался второй взрыв. Дима забыл включить внешнюю связь, и на какое-то мгновение, ему показалось, что он оглох. Робот, увидев растерянность капитана, нажал на кнопку внешней связи. Звуки сразу ворвались в шлем, и Дима услышал голос Посейдона.
— Жаль наш кораблик, — сказал он. — Я с ним сжился.
— Корабль мы починим, — возразил Дима. — Надо прорываться.
— Самое большее, на что можно надеяться, — сказал Посейдон, — это задержать их на минуту. Конечно, я каждого из них могу скрутить в узел, но их там по крайней мере десяток.
— А ты сдайся им в плен — и пускай тебя несут к входу в скалу. Там ты застрянешь или потеряешься.
— Как же потеряться с моими-то размерами?
— Послушай, Посейдоша, — сказал капитан Дима. — Пожалуйста, выполняй мои приказания. Я тебе приказал сдаться в плен и потом из плена освободиться. Ты мне с детства рассказывал тысячи историй про свои невероятные приключения. И я тебе верил. Если ты не сможешь провести десяток ржавых роботов, я перестану тебя уважать.