— Это голова короля, — сказал Зинн.
— Какого короля?
Зинн пожал плечами и глупо засмеялся.
Плот обошел препятствие. Обернувшись назад, земляне увидели затылок колоссальной статуи. Ее украшал маленький песчаный пляж, как золотой шарф на шее короля. На пляже виднелось несколько хижин.
— Там кто-нибудь живет?
— Иногда, мсье Дарсель, рыбаки.
— А король не сердится?
Но Зинн только покачал головой и закрыл рот, не желая выдавать фольклорные тайны. Дарсель повернулся с ироническим видом к Лорану, но вздрогнул, увидев, что его друг бледен, как смерть, прислонился головой к ящику и стучит зубами.
— Лоран, ты болен?
Лоран постарался улыбнуться, но его растерянный взгляд блуждал.
— Нет, ничего. Эта статуя…
— А что статуя?
— Она пугающая… Ты не находишь? Дарсель наклонился к нему.
— Не говори мне, что ты испугался статуи, дружище. У тебя что-то есть. Минуту назад ты шутил, а сейчас ты вот-вот закатишь глаза.
Лоран положил ему руку на лицо и сказал:
— Я немного посплю. Наверное, я устал.
Он говорил совершенно искренне. Он ничего не помнил о том, как посещал статую прошлой ночью.
Потом встречались остатки камыша, все более и более многочисленные, потом плот пошел извилистым путем по желобам волнующейся воды, где длиннохвостые амфибии пели на листьях кувшинок. Гребцы трансформировались в бурлаков, и земляне были вынуждены взяться за дело. Без принуждения носильщиков господа не шевельнули бы и пальцем, уважая границы контракта, который не включал их мускульную работу.
После нескольких часов усилий они вытолкнули плот в более широкий желоб, который вывел их, наконец, в свободную воду. Наверстывая упущенное время, они мчались со страшной скоростью, и прежде чем солнце опустилось за горизонт, в виду показался поселок Тег-Рег.
Со своими силосными башнями поселок издали походил на набор бильбоке[1].
На берегу виднелись пироги, плоты и балансиры. Путешественников встретили звуки свистков и приветственные крики, далеко разносившиеся в золотистом воздухе.
Плот быстро причалил, подхваченный туземцами, они вопили и настолько полны были добрых намерений, что чуть не утопили его. Лоран и Дарсель на минуту повисли над водой, залившей их сапоги, и чувствовали, как доски пола ускользают из-под их ног. Вокруг них толпа пела, смеялась, ныряла и спорила. Лоран, наконец, повысил голос:
— Ящики, черт побери! Мы погубим ящики! — сказав это, он стал толкать одного заркасца за другим. — Но плот был взят на буксир усилиями десятков добровольцев и потянулся к поселку, в то время как другие заркасцы ловили плывущие арбузы.
В грязной бухточке плавали ребятишки, и их становилось все больше по мере приближения путешественников к поселку.
Плот был вытащен в грязь, и земляне соскочили на набережную. Жирный заркасец подошел встретить их. По многочисленным браслетам на руках и ногах Лоран узнал в нем вождя. Металлические кольца оттягивали мочки его ушей. Он произнес маленькую приветственную речь своим скрипучим, гнусавым голосом со множеством гнусавых согласных. Он предлагал им устроиться на ночь в его жилище — простой соломенной хижине на сваях, увенчанной тотемом из раскрашенного дерева.
Радостная толпа провожала маленький караван до жилья. Носильщики поставили ящики между сваями. Дарсель и Лоран взобрались по лестнице до дощатой площадки. Прежде чем войти в жилище, Лоран обернулся.
— Зинн, — крикнул он, — ты отвечаешь за ящики. Зинн кивнул и с важным видом отдал приказ.
На заре Лоран разбудил Дарселя. В деревне все спали. Лоран повесил на видном месте свисток с компасом — подарок гостеприимного вождя. Они спустились по скрипучей лестнице и растолкали носильщиков, спавших между ящиками. Через десять минут караван двигался по саванне, держа путь прямо на юг.
Легко было идти по этой твердой и сухой земле, поросшей шелковистой травой. Хорошо отдохнувшие на плоту, земляне пошли быстро, и носильщики часто переходили на рысь, чтобы догнать их.
Их шаги заставляли прятаться в траву странных заркасских зверей, большинство которых, похоже, были клейкими. Лоран должен был пристрелить моллюска, ростом с собаку, который загородил им проход и пытался кусать их за ноги. Высоко в небе кружились с криком птицы.
Земляне обогнали туземцев на добрые пятьдесят метров и могли разговаривать без опасений.
— Гозо начал линять, — сказал Дарсель. — У него такой вид, словно он носит розовую куртку, проеденную молью на локтях и на манжетах.
— Из наших парней всегда кто-нибудь да линяет.
— Да, я кое-что подумал насчет Гозо: не геолог ли он?
Лоран захохотал. Он был весел, шел большими шагами, сбивая на ходу палкой головки высоких маргариток.
— Ничего невозможного в этом, в конце концов, нет, — сказал он. — Когда просили разрешения, уточнили: геологическая экспедиция, и нам вполне могли подставить какого-то типа из геологической партии. Вероятно, он спрашивал себя, что именно мы ищем, потому что наши коллекции камней не дадут ему никакого намека на нашу профессиональную ценность. — Он сшиб две маргаритки за раз и добавил. — К тому же, сейчас это абсолютно не важно. Возможно, скоро придется играть более крепко, но я не собираюсь ломать голову заранее.
Далеко позади раздались свистки.
— Ну, вот, — сказал Дарсель. — Уже начали! Носильщики, видимо, настраивали свои инструменты.
Скоро они согласились с ритмом и начали свой бесконечный походный концерт.
— Нельзя иметь все, — заметил Лоран, подумав о неудобстве навигации, вчерашнем комфорте и этой радости для ушей. — Придется тебе примириться.
Дарсель склонил голову.
— Кстати, как ты классифицируешь камни?
— В порядке величины, мой друг, а также и по форме. Овальные с овальными, остроконечные с остроконечными и так далее, и никогда не поднимаю ничего крупнее ореха. Иначе чересчур утомительно.
— Я больший художник, чем ты, — шепнул Дарсель, — я учитываю еще и цвет.
— А как насчет этикеток?
— Это несложно. Я ставлю цифры и буквы, — он наклонился и, не теряя шага, выпрямился, подкидывая на руке блестящий камешек, пронизанный крошечными дырочками. — Вот прекрасный образец ЕХ 113,35.
Оба рассмеялись.
— Самое смешное, — бросил Лоран, — что такого рода комедии могут стать хорошей иллюзией для Гозо, особенно, если он геолог. Он ничего не поймет и вообразит, что мы ведем неизвестно какие поиски, основываясь на совершенно новых методах.
— Хм! — промычал Дарсель. — Не будь чрезвычайно оптимистичным. У меня впечатление, что он извивается от смеха.
Лоран повернулся к туземцам, которые понемногу нагоняли их.
— Извивается, говоришь? Во всяком случае, не так, как я, когда вижу, как он потеет под своим ящиком. Кстати, это как раз ящик с образцами. По-моему, это особенно комично.
— Не люблю культурных. Предпочитаю настоящих дикарей, вроде Зинна. Образованные одеваются по-земному, гнут из себя больших людей и презирают свою древнюю цивилизацию. Когда-то у них была блестящая цивилизация, основанная на магии и эмпиризме, а теперь они больше не хотят слышать об этом, и это очень жаль. У них нет дара к науке, и они изо всех сил стараются подражать нам.
Концерт свистков замолк и тут же сменился криками:
— Мсье Дарсель! Мсье Лоран! Обождите! Берегитесь!
— Чего беречься? — спросил Дарсель, оглядываясь вокруг. — Что они еще нашли, чтобы отравить наше существование?
Лоран отбросил палочку и снял с плеча ружье, бросая подозрительные взгляды на окружающие кусты. Туземцы кричали во всю глотку и размахивали руками. А когда они кричали все вместе, понять их было невозможно.
— Чего беречься? — повторил сквозь зубы Дарсель. Он хотел сделать шаг к носильщикам, остановился на приличной дистанции и чуть не упал. Если бы Лоран не удержал его за плечо, он покатился бы в траву.
— Главное — не двигайся, — сказал Лоран. Дарсель взглянул на землю. Его сапоги были оплетены крепкой красной травой, стебли которой медленно вползали на штурм его коленей.
— Теперь понял? — спросил Лоран, поднимая ружье к плечу и указывая на свои сапоги, оплетенные таким же образом. Дарсель нахмурился и спросил:
— Это плохо?
Лоран, не отвечая, повернулся к носильщикам, которые поставили ящики и спокойно ждали продолжения событий, и крикнул:
— Зинн, что делают в таких случаях? Могу я их сорвать руками?
Зинн сделал предупреждающий жест.
— Ох, нет, мсье Лоран, это жжется и объедает кожу.
— Так что делать?
— Часто поджигают… — сказал Зинн с неуверенным жестом.
— Ладно, вопросов нет, друг! Мы должны зажариться, чтобы избавиться от этой гадости. Ладно, я вижу, что на них нечего рассчитывать. Дарсель, я буду тебя держать, а ты постарайся вытащить ноги из сапог.
— А потом что?
— Увидишь.
Дарсель прислонился к Лорану, который держал его подмышками. С осторожностью и не без труда он вытащил одну ногу.
— Я же не могу поставить ее на землю, — сказал он, оглядываясь вокруг. — Что мне делать?
— Внимание! — предупредил Лоран. — Сейчас я присяду, а ты сядешь ко мне на плечи. Не упади только!
Одной рукой держа друга, он снова взял карабин другой рукой и, воткнув дуло в землю, воспользовался карабином, как тростью. Затем он медленно согнул колени, поглядывая на красную траву, которая уже оплетала дуло. Он почувствовал на согнутой спине вес Дарселя.
— Готово! — сказал тот.
— Хорошо. Теперь встань на меня и прыгай за пределы красной травы. К счастью, мы не слишком углубились в нее. Ты можешь прыгнуть на полтора метра?
— Попробую. С такого положения это не слишком удобно.
Лоран почувствовал, как инженер надавил ему пятками на лопатки, затем, после предупреждения, Дарсель прыгнул. Напряженное тело Лорана сразу получило разрядку, и он чуть не упал.
Опираясь на карабин, он встал, потирая почки. В двух метрах от него Дарсель подплясывал от боли: острый шип ему вонзился в подошву. Лоран расхохотался.