– Или её, – перебила Виола.
– Ребят, ссорой мы ему только лучше сделаем, – вяло заметил Люк.
Он капнул лак на полосатую футболку и был настроен меланхолично.
– Я бы сначала с Эмилем поговорила! – сказала Виола.
– Но как? – присоединилась к горячему обсуждению Роза. – За нами следят, как будто это мы во всём виноваты.
– Что ж, – задумчиво произнесла Виола, – я помогу.
Она взялась за острый бортик катамарана и ладонью другой руки быстро провела по его краю. Зашипела как кошка, принялась дуть на кожу. Роза пискнула, а Артур выпучил глаза. Анна тут же подлетела к ним:
– Так, порезалась? В лазарет на обработку. У меня тут ни бинтов, ни перекиси.
– Я боюсь одна, – захныкала Виола, и её друзьям пришлось приложить все усилия, чтобы не улыбнуться.
Поверить, что Виола будет плакать из-за пореза, было невозможно.
– Так, я провожу тебя. Только… Ой!
Анна растерялась, ведь ей велели присмотреть за Четвёркой.
– Да никуда мы не денемся, – хмуро сказал Артур, – нам всё равно больше делать нечего.
Идти было две минуты, поэтому Анна понадеялась на честность ребят. У лазарета по-прежнему дежурила Софи, она подозрительно посмотрела на Виолу, скрывшуюся в дверях лечебного учреждения.
Пока доктор Таб обрабатывал ладонь Виолы, та вертела головой и пыталась понять, за какой из дверей в коридоре лежит Эмиль? В приоткрытую дверь кабинета было видно, что в лазарете есть по крайней мере ещё три отдельные комнаты.
– Минутку, сетчатый бинт я ещё не распаковал, – услышала Виола и кивнула.
Посмотрела на руку, стянутую обычным бинтом, на дверку, за которой скрылся Таб, и быстро шагнула в коридор. Первая дверь была заперта, за второй была пустая палата, а за третьей…
– Ой! – Виола отшатнулась.
Эмиль лежал с перевязанной головой, бледный до синевы. Глаза плотно сомкнуты, а от пальца с катетером тянулась трубочка к раствору на стойке.
– Эмиль? – без особой надежды позвала Виола.
– Выйди оттуда немедленно! – Минуту назад доктор Таб был добрым, но, увидев, что Виола нарушает границы, вмиг рассвирепел. – Что за девчонки такие пошли, сами рвутся к мальчикам! То одна, то другая!
Виола слушала выговор, опустив голову.
Сетчатый фиксатор плотно обхватил ладонь, а Таб указал в сторону выхода.
– Извините! – искренне пробормотала Виола и поспешила наружу.
Телефон пиликнул, кажется, друзья уже потеряли её. Виола достала смартфон и нахмурилась. Это снова была таинственная рассылка с короткого номера:
«То, из чего Болотная Четвёрка сделала бомбу, передали человеку в форме. Виновные будут наказаны!»
Все заходит слишком далеко… Скорее обсудить всё с Артуром, Розой и Люком! Теперь-то точно пора действовать.
Но тут за ребят взялся Винсент, вожатый синего коттеджа, он даже ужинать сел с Четвёркой! И всё болтал, болтал, а Роза гадала, вывалится у него салат при этом изо рта или нет?
Виола скоро потеряла надежду поделиться с друзьями новостью об Эмиле: он чуть ли не при смерти! И утаивать это от его родителей было неправильно, за это директора Дуба могут наказать. Девочка принялась писать в секретный чат Четвёрки, в котором было тихо несколько месяцев, потому что тайны не обсуждали, а болтали обычно при встрече.
Виола: «Эмиль там бледный, как мумия, даже глаза не открыл».
Роза: «О ужас! А если он умрёт?»
Люк: «Думаешь, кто-то заметит?»
Роза пихнула под столом Люка, но промазала и попала по коленке Винсента. Тот сморщился, подхватил чуть не выпавший изо рта кусочек салата и начал вещать дальше: об «Олимпусе», о проектах, об учёбе, о том, что его пять раз подряд выбирали президентом класса.
Артур: «Ясно. Дуб велел ему наставить нас на путь истинный. Иначе к чему это?»
Виола: «Они все уверены, что это мы виноваты».
Люк: «Но не хотят заявлять об этом открыто, иначе скандал. В первый же месяц работы лагеря!»
Роза: «Если всё не прекратится, то пора звонить родителям, я серьёзно. Вы со своими на связи?»
Остальные закивали, чем вызвали удивление Винсента. Потом он решил, что его речь вдохновила ребят, и, выпрямив спину, заулыбался.
Дедушка и бабушка Розы прислали фотографии из санатория. Они выглядели такими радостными! Даже дедушка на снимках улыбался так, как Роза никогда не видела. Будто скинул лет двадцать. Так не хотелось портить им всё веселье!
Мама Виолы рассказывала про шоу «Модельер» и что у неё, кажется, есть шансы на победу. В эфир серии пустят только осенью, но какая разница, приз-то дадут раньше.
Родители Артура звонили пока всего пару раз. «Все в учёбе, – голос у мамы был как у девчонки, – питаемся в кафе. Жаль, тебя с нами нет, надо было что-то придумать, взять тебя с собой. Хотя что бы ты делал целыми днями один в номере?»
Артур не говорил, но думал, что нашёл бы чем заняться в столице, там, например, были встречи фанатов его любимого сериала. Вот бы увидеть кого-то такого же странного, как и ты, – вживую! В Трясине никто энтузиазма и киномании Артура не разделял.
Ну а Люк просто писал отцу сообщения, и тот в ответ присылал ему аудио и видео: дома у них стоял такой гам, что мистер Новак сам был бы не прочь сбежать в «Олимпус».
И вот теперь Четвёрке пришлось бы огорчить близких, никто этого не хотел, но всё вело к этому… До конца обсудить новости ребятам не удалось: им после обеда даже в телефонах сидеть было некогда, Винсент взялся за них всерьёз. Прыжки на батуте, потом спортивная акробатика, спортивное ориентирование в лесу за территорией и правополушарное рисование у Амалии.
– Просто пристрелите меня, – простонала Виола после ужина, когда надежда на то, что Винсент отстанет, испарилась.
– Давайте подумаем, что делать завтра? – предложил Артур. – Если ничего не изменится, нам понадобятся адвокаты. Прошло почти два дня, а у нас ни единой стоящей зацепки!
– Я так устала от людей, – печально озираясь, сказала Роза, когда они сели на лавочку перед красным коттеджем.
Кругом сновали их соседи и малышня – после ужина полагалось свободное время. Всем, кроме них. Винсент, жизнерадостно улыбаясь, нёс охапку каких-то палок:
– Слышали про «Селёдкину дачу»? Отличная игра, развивает командный дух!
– Я не выдержу, – в голосе Люка послышались непривычные нервные нотки.
– Бежим! – лаконично бросила Роза, потому что между ними и Винсентом как раз начали роиться жители зелёного коттеджа, и это была единственная возможность улизнуть.
Два раза повторять не пришлось, все четверо вскочили и ринулись к кустам. Через них на дорожку, потом дальше по дуге, мимо ненавистной библиотеки, хозпостроек, столовой…
– Вы куда-а-а? – послышался отчаянный вопль Винсента.
Прятаться под эстрадой было глупо: Амалия их там видела. Роза предложила скрыться в одной из беседок. Если сесть прямо на пол, со стороны их никто не увидит, надо только выбрать ту, что подальше от главного входа.
То ли Винсент не хотел признаваться начальству, что упустил Четвёрку, то ли их плохо искали, но до самых густых, плотных сумерек, никто ребят не нашёл. Мимо ходили другие жители «Олимпуса», слышались крики и голоса со стороны спортивной площадки. Потом всё постепенно начало стихать.
– А если коттедж закроют изнутри? – забеспокоилась Виола через полтора часа, когда сидеть в беседке и обсуждать общую проблему надоело.
– Зато преступника можем найти, – мрачно сказала Роза, – взял и испортил нам отдых, зараза.
Её слова оказались недалеки от истины, потому что со стороны лазарета раздался крик:
– Бандиты! Банди-и-и-ты! А-а-а-а!
Артур и Люк вскочили, глаза их в сумерках лихорадочно заблестели.
– Не ходи! – Роза вцепилась в руку Артура.
Виола встала за спиной Люка и начала нервно грызть ногти. Ещё один крик, и все четверо побежали к лазарету. Если там кому-то нужна помощь, можно потом всю жизнь жалеть, что струсил!
Дверь медицинского коттеджа была нараспашку, свет изнутри лился в дверной проём, в котором чёрным, графитным силуэтом стоял доктор Таб. За его спиной валялась вешалка.
– Их было четверо! – голос доктора дрожал. – Они пытались вломиться внутрь.
Рядом с ним уже стояли вожатые лагеря во главе с Сущим Кошмаром. Она резко обернулась, Четвёрка не успела скрыться в кустах, из которых выскочила несколькими секундами ранее.
– Я звоню дедушке! – звонко крикнула Роза.
Сущий Кошмар пошла на неё, как ледокол, в темноте её рост казался великанским.
– За мной! – рявкнула она. – Пока вас тут не увидели!
Глава шестаяУчитель плохого не посоветует?
Комнатка Сущего Кошмара в коттедже для сотрудников была крохотной: кровать-полуторка, узкий шкаф да комод, вот всё, что в неё помещалось. Как и во всём «Олимпусе», здесь пахло свежим деревом и краской. Верхний свет включать не стали, хозяйка комнаты потянулась к торшеру, который незаметно примостился у кровати, и велела всем садиться. Артур, Виола, Роза и Люк кое-как уместились на ярко-розовом покрывале. Каждый был готов обороняться. Виола первой открыла рот, но не успела ничего сказать.
– Я знаю, что это не вы, – ошарашила Четвёрку Сущий Кошмар.
Гигантская сова-брошь на её груди успокаивающе сверкнула стеклянными глазами.
– Тогда скажите об этом всем! – в голосе Артура звучала тревога.
Роза мягко взяла его за руку, и он притих. Все четверо выжидательно смотрели на учительницу.
– Директор знает мою позицию. – Сущий Кошмар стояла у противоположной стенки, как второй шкаф: в этой комнатке она казалась ещё выше и шире. – А также то, что, если мы привлечём чьё-то внимание, мы можем навредить вам. И не только вам. Если вы позволите на этот раз мне во всём разобраться…
– Но если… Если на нас заявят? – Впервые на памяти друзей у Виолы дрожал голос.
Сущий Кошмар выпрямилась, тень за её спиной выросла.
– Ну уж нет. Я никому не позволю обижать моих детей!
– С… то есть миссис Робертс. – Роза смутилась, что чуть не назвала вожатую по прозвищу. – Почему за Эмилем не приехали родители? Ведь он серьёзно болен, Виола видела.