Ложная девятка
Глава 1
26 сентября 2033 года. Новогорск. Тренировочная база сборной России по футболу
— Вот такие у нас дела, Игорь Владимирович, никаких шансов на то, что Сергеев сыграет ответный матч с Францией, нет.
Игорь Акинфеев, главный тренер сборной России по футболу, тяжело вздохнул. Его тезка, Игорь Сергеев, нападающий миланского Интера и сборной России, не сможет помочь команде во второй игре двухматчевого противостояния за право сыграть на чемпионате мира в Саудовской Аравии.
В гостях Сергеев практически в одиночку разделал французов, забив им три гола. Если добавить сюда еще и автогол в исполнении сборной Франции, то преимущество очень солидное, и сборная может обойтись и без своей главной звезды.
Но всё равно чертовски обидно, что послезавтра в Питере Сергеев не выйдет на поле родного стадиона.
— Ладно, Иван Иванович, я вас понял, — ответил Акинфеев начальнику медицинского штаба сборной, — не сможет, так не сможет. Будем играть без него.
Сказать, что я был расстроен тем, что не сыграю против французов— это всё равно, что промолчать. У нас после долгого перерыва наконец-то есть шансы сыграть на чемпионате мира. И после игры в Париже они очень хорошие. Да, скорее всего парни и без меня справятся: как никак у нас фора в четыре гостевых гола — но всё равно. Мне очень хотелось помочь команде.
Но чёртов Доннарума! В последнем туре чемпионата Италии мой Интер играл с новичком серии А и по совместительству безнадёжным аутсайдером Зюйдтиролем, ворота которого как раз и защищает этот придурок.
Уже в добавленное ко второму тайму время я убежал в одиночку к чужим воротам и аккуратно перебросил мяч над бросившимся мне в ноги вратарём.
Гол-то я забил, вот только Доннарума меня самым натуральным образом срубил — он и прыгнул мне в ноги так, чтобы шансы нанести травму были максимальны.
Наверняка всё дело в том, что в следующем туре мы играем с Миланом: ни за что не поверю, чтобы эти козлиные россонери не занесли своему бывшему вратарю.
Коррупция — это практически синоним итальянского футбола, так что такой вариант вероятен.
В любом случае я надолго вне игры. Надрыв передней крестообразной связки левого коленного сустава — это не шутка.
И Джузеппе Маротта — президент Интера — тоже козёл. Этот старый хрыч рогом уперся, но не отпустил меня восстанавливаться после травмы в Россию. Придётся мне всё время провести в Турине. А это значит, что даже в качестве болельщика я не смогу быть на стадионе в Питере! Обидно!
— А ну выворачивай карманы! Мобилу, бумажник, всё сюда!
Твою мать! Вот это мы с Яной попали! У него пистолет!
И ведь где? В самом центре Милана! Да тут камеры на каждом углу.
— Игорь, — голос Яны задрожал, — прошу тебя, без глупостей. Отдай ему всё, что он просит.
— Вот-вот, урод, слушай свою бабу и давай всё сюда, — грабитель говорил по-английски с жутким акцентом, но достаточно бегло. Я его хорошо понимал.
— Ладно, ладно, без глупостей, так без глупостей, — сказал я и полез в карман, — вот мой бумажник.
Достал из кармана пиджака портмоне и кинул его грабителю, то на лету поймал бумажник и тут же открыл его.
— Да это же ты! — На лице грабителя отразилась целая гамма эмоций, — Сергеев из Интера. Это же ты, да? Я же тебя узнал?
— Узнал, узнал, — отвечаю я.
Хмм, если грабитель фанат Интера, то всё может и обойтись. Тиффози — это такие ребята: кумира никто грабить не будет.
— Чёртов нерадзурри! — закричал он что есть силы. — Ненавижу! Всех вас ненавижу! Милан всегда будет первым!
И следом крики чокнутого фаната сменились выстрелами.
Если бы не травма и не принципиальная позиция сеньора Маротты, Игорь Сергеев, нападающий Интера, за которого итальянский клуб в январе 33-го года заплатил рекордную для мирового футбола сумму в 430 миллионов евро, не оказался бы этим осенним вечером в Милане и не погиб бы от рук случайного грабителя.
Интер бы стал чемпионом, а сборная России поехала бы в Саудовскую Аравию, имея в составе лучшего игрока мира.
И если бы не эти выстрелы, то история мирового футбола не пошла бы по совсем другому пути…
Тридцатое мая 1983 года. г. Мценск, Орловская Область. СССР
Утро у доктора Федорова, молодого врача терапевта районной поликлиники, категорически не задалось. Мало того, что он проспал самым бесстыжим образом, так еще и автобус — так необходимый сейчас автобус — ушёл у него буквально из-под носа.
И он мало того, что остался без завтрака, так еще и рисковал опоздать. А этого делать в свой первый рабочий день никому не хочется.
— Извините, а когда следующий автобус? — спросил Федоров у точно такого же, как и он, опоздавшего седого как лунь мужичка в видавшем виды пиджаке и брюках.
— А кто его знает, — задумчиво ответил мужчина и достал из кармана пачку «Примы», — обычно первый номер ходит как часы, но всю прошлую неделю по утрам с ним чёрти-что творится.
Федоров возвёл очи горе и посмотрел на часы. До начала его первого рабочего дня в поликлинике оставалось всего полчаса.
— Будешь? — Голос мужчины вернул его в реальность, и доктор увидел протянутую папиросу. — У меня примета: стоит закурить, как автобус сразу и появится.
— Нет, спасибо, — ответил доктор. — Я лучше побегу.
И действительно — молодой человек побежал. С физической формой у него всё было в порядке, и в теории он вполне мог успеть добраться до поликлиники на своих двоих.
— Ну давай, беги-беги, спортсмен, — добродушно подбодрил его голос сзади.
Мужчина с папиросой в зубах сел на скамейку на остановке, а Федоров бежал, набирая ход.
Вокруг него раскинулся классический городок русской провинции, с её извечными деревянными домишками разной степени ухоженности, водяными колонками и аккуратно подстриженными тополями вдоль улиц.
Федоров выбежал на дорогу, ведущую в центр города, тротуар резко кончился, и спустя какие-то тридцать секунд мужчина оказался на мосту через местную речку. Сейчас он её пересечет — и вот уже, считай, центр города.
А там и до поликлиники не так уж и далеко.
Но когда он оказался на середине моста, откуда-то снизу раздался крик.
Доктор притормозил, а потом огляделся по сторонам. И то, что он увидел, ясно дало понять, что на работу он сегодня точно опоздает.
Внизу, на импровизированном пляже вдоль кромки воды, бегали двое подростков. А еще один был в воде. И он совершенно точно тонул.
Времени на что, чтобы спускаться к воде, у Федорова не было. Поэтому он скинул свои модные югославские туфли вместе с замшевой курткой, забрался на перила моста и прыгнул.
Если бы глубина реки под мостом была не большая, то в итоге из воды достали бы два трупа — детский и взрослый. Но на счастье и Федорова, и тонувшего ребенка под мостом оказалось достаточно глубоко.
В итоге доктор успел вытащить уже успевшего наглотаться воды подростка.
Тот, правда, уже потерял сознание, но это ничего. Правила оказания первой помощи в таких случаях Федоров знал как свои пять пальцев. Так что пацан выжил.
Правда, потом оказалось, что этот инцидент всё-таки не обошелся без последствий: у мальчика начались некоторые неврологические проблемы, главной из которых была частичная потеря памяти.
Выяснилось это, когда он, едва придя в себя, снова потерял сознание, и приехавшая Скорая отвезла подростка в детское отделение районной больницы.
Ну а доктору Федорову, само собой, простили его опоздание на работу. И не просто простили, а дали грамоту за спасение утопающего и даже разместили про него заметку в местной газете.
14 июня 1983 года. г. Мценск, Орловская Область. СССР
— Слав, ну что, идёшь?
Удобно, когда у тебя квартира на первом этаже, да еще и окна комнаты выходят во двор.
Колька, задушевный друг нового меня, даже не звонит в дверь квартиры моих родителей, а просто подходит к открытому окну и зовёт меня на улицу.
— Да иду, иду. Дай мне минут двадцать, я родителям обещал дома прибраться. Мне осталось пропылесосить и всё.
— Слав, десять минут. Или что, ты забыл, какие у нас сегодня планы?
— Не забыл. Ладно, десять так десять.
Вот уже две недели я здесь, в забытом Богом городке в центральной России. Когда тот чокнутый тиффози разрядил в меня свой пистолет, помимо боли — самой сильной, что я когда-либо испытывал — ко мне пришла еще и темнота. Она внезапно сменилась ярким солнцем, и я обнаружил себя лежащим на берегу какой-то реки.
Потом, правда, я снова потерял сознание и окончательно пришёл в себя уже в больнице.
В самой обыкновенной советской районной больнице начала восьмидесятых годов, если быть точным — в детском отделении.
А всё потому, что я теперь подросток. Ярослав Георгиевич Сергеев, 1967 года рождения. Который утром 30 мая чуть было не утонул, а когда его вытащили из воды, вместо настоящего Ярослава был уже я.
Потом, когда меня привезли в больницу, пришлось немного посимулировать амнезию, иначе совсем никак нельзя было объяснить, почему я не знаю никого и ничего вокруг. Благо, что местные эскулапы сочли это, хоть и странным, но вполне допустимым.
И, как потом оказалось, без этого было никуда. Ведь прежний я ничего не знал ни о Советском Союзе — историей, если она не касалась футбола, я интересовался слабо.
Хорошо хоть за время пока я находился в больнице моя память судесным образом совместилась с памятью Ярослава и семья ни о чём не догадалась.
А она у меня есть. В наличии мама, папа и старшая сестра. Хорошая такая советская семья, практически образцовая.
Папа, Георгий Александрович, теперь уже большой человек на одном из местных заводов. Он — начальник сбыта.
Мама, Елена Тимофеевна, учительница литературы в школе № 4. В этой же школе теперь предстоит учиться мне в выпускном классе. Именно благодаря маме у меня такое редкое по нынешнему времени имя. Как я уже успел выяснить, мамина любимая книга — это «Слово о полку Игореве», и моё имя как-то там с этим полком связано.