Была продолжена дореволюционная практика подчинения губернской администрации, а затем и губернских комиссаров Временного правительства министерству внутренних дел. НКВД РСФСР наделялся правом издания правовых актов, определяющих конкретные основы построения и функционирования Советов, а также организацией практической работы Советов на местах[101].
Также, по аналогии с дореволюционным законодательством, различные общества, союзы и объединения подлежали обязательной регистрации в установленные сроки в НКВД. Специально оговаривалось, что данные организации, входящие в советское строительство как полноправные юридические лица, в качестве таковых, могут выносить только постановления хозяйственного характера[102].
Кроме того, деятельность советского народного комиссариата юстиции также опиралась на опыт министерства юстиции февраля-октября 1917 г. Это касалось не только общности в осуществлении значительной работы данных ведомств по созданию правовой базы нового государственного строя, систематизации судоустройственного и судопроизводственного законодательства, но и выработки схожих мер призванных «соединить революционное начало с законностью» в условиях острейшего политического противостояния[103].
Наконец, стоит отметить учрежденных в период двоевластия деятельность различных следственных комиссий, созданных Временным правительством в центре и на местах с целью расследования различных сторон политики царского правительства. Например, по инициативе Временного комитета Государственной Думы для контроля за арестами была создана комиссия по принятию задержанных военных и высших гражданских чинов, особая следственная комиссия, различные военные комиссии и др.[104]
Особенное значение придавалось деятельности Чрезвычайной следственной комиссии (ЧСК) при Временном правительстве, созданной 4 марта 1917 г. для расследования противозаконных по должности действий бывших министров, главноуправляющих и других высших должностных лиц[105]. Создание ЧСК должно было помочь стабилизировать общественно-государственную систему, и ввести в правовое русло народный гнев и самосуд против деятелей старого режима. Строгая приверженность законности и правопорядку была для Временного правительства основанием легитимации и укрепления его власти. При этом подчёркивалось ее принципиальное отличие от свергнутого режима[106].
ЧСК учреждалась при министре юстиции, состояла из председателя комиссии, президиума и членов в общей совокупности 15 человек. Также при ЧСК должны были состоять лица, специально командируемые министром юстиции для производства следствия, а председатель ЧСК мог привлекать к работе в Комиссии должностных лиц всех ведомств, с сохранением за ними их постоянных должностей и окладов, и частных лиц. С целью выполнения возложенных на ЧСК задач, ее следователям предоставлялись все права и на них возлагались все обязанности, принадлежащие следователям по уставам уголовного судопроизводства. При этом следователи должны были строго следовать определенным правилам. Во-первых, возбуждение предварительного следствия, привлечение в качестве обвиняемых, а также производство осмотра и выемок почтовой и телеграфной корреспонденции должны были производиться с ведома и соглашения ЧСК, а, во-вторых, следователи имели право требовать личной явки для допроса всех лиц, означенных в примечании ст. 65 Устава уголовного судопроизводства. С мая 1917 г. ЧСК наделялась более широкими правами. Под эгидой ЧСК для способствования ее деятельности создавались различные следственные комиссии, в том числе, «Комиссия по разбору дел бывшего Департамента полиции» и многие другие[107].
Допросы членами ЧСК производились в Зимнем дворце и Петропавловской крепости, также они могли проводить осмотры и обыски. Выделим при этом, что расследование велось и в отношении тех, кто не входил в предусмотренный актом перечень, но являющихся сторонниками самодержавия. Об этом убедительно свидетельствуют дела, помещенные в Государственном архиве Российской Федерации. Это, в первую очередь, активные общественно-политические деятели монархического крыла, правые депутаты Государственной Думы[108].
Иногда аресты членами комиссии проводились хаотично и под стражу попадали случайные люди. Так, согласно А.Б. Николаеву, уже 27 февраля А.Ф. Керенский демонстрировал список тех, кого следовало немедленно задержать, с указанием их домашних адресов[109]. Сами члены комиссии признавали, что в ее работе не удавалось избежать предвзятости. Например, С.А. Коренев указывал, что в составе президиума имелось два течения — одно более мягкое, старающееся каждое дело рассмотреть и сточки зрения закона и со стороны простой справедливости, и другое, не знающее ничего, кроме желания «оправдать доверие общества и расправиться со злодеями»[110].
Примечательно, что Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов был не готов взять всю полноту власти в свои руки. Члены Исполкома Совета считали, что в связи с тем, что революция еще не прошла «буржуазную фазу», участие социалистов в новом правительстве может только дискредитировать революционное движение, будет безрезультатным[111].
При этом совместное взаимодействие, в той или иной степени, Временным правительством и Петроградским Советом осуществлялось. В том числе, и по работе ЧСК. Так, 14 марта 1917 г., находим у И.В. Лукоянова, были арестованы 73-летний С.К. Глинка-Янчевский (многолетний редактор «Земщины») вместе с сыном по подозрению в связи редактора с «Союзом русского народа». При обыске ничего компрометирующего у С.К. Глинки-Янчевского не нашлось, несколько дней выясняли, кто дал распоряжение арестовать. Оказалось, что бумаги было две: одна — от А.Ф. Керенского, другая — от Петроградского Совета. Показательно, резюмировал И.В. Лукоянов, что Исполком Совета поспешил отречься от инициативы в этом деле, свалив всё на А.Ф. Керенского[112].
Обращает внимание то, что важность и необходимость деятельности ЧСК признавали и члены Временного правительства, и члены Петроградского Совета, независимо от степени их противостояния. Так, доклад председателя ЧСК Н.К. Муравьева на заседании Первого Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов (июнь 1917 г.) о результатах работы комиссии, был воспринят с большим интересом, причем сам Н.К. Муравьев пояснял, что о работе комиссии «товарищи должны знать больше», чем можно узнать из официальной печати, с целью «разъяснить все те недоразумения и неясности, которые могут возникнуть в связи с деятельностью комиссии, которая … в силу поставленных ей задач, должна проходить несколько скрыто»[113]. Более того, о работе ЧСК «изнутри» представители революционных партий, в том числе депутаты данного съезда, знали по личному опыту. Так, по делу «провокатора Малиновского» в мае 1917 г. в ЧСК давали показания ряд большевиков — В.И. Ленин, Н.К. Крупская, Н.И. Бухарин, И.П. Гольденберг, А.И. Рыков, А.М. Никитин, В.П. Ногин, Г.Е. Зиновьев и др.[114]
Возвращаясь событиям октября — декабря 1917 г. укажем, что большевистскому правительству в обстановке роста сил и влияния ВРК, и в то же время популярности Учредительного собрания у буржуазных и полубуржуазных элементов, при создании органа для борьбы «с контрреволюцией и саботажем» требовался некий компромиссный вариант. Следует согласиться с А.А. Здановичем, что создание ВЧК было импровизацией[115]. При этом, есть все основания полагать, что опыт организации и деятельности ЧСК при Временном правительстве здесь сыграл не последнюю роль.
Е.В. Гресьг. МоскваПартийный фактор в деятельности Петроградской ЧК
После переезда Совета Народных Комиссаров РСФСР и центрального аппарата ВЧК в Москву, 10 марта 1918 г., была образована Петроградская ЧК (Петрочека). В связи с образованием в апреле 1918 г. Северной области, в состав которой наряду с другими губерниями вошла и Петроградская, Петрочека становится областной. В 1919 г. после ликвидации Северной области, Петрочека приобретает статус губернско-городского чекистского органа, который просуществовал до 1 марта 1922 г. В период реорганизации ВЧК в ГПУ Петрочека была преобразована в Петроградский губернский отдел ГПУ[116].
Петроградская ЧК являлась самым большим местным чекистским аппаратом в Советской России. Ей приходилось вести борьбу с саботажниками, неработающей интеллигенцией, контрреволюционными элементами, мнившими себя, по образному выражению В. И. Ленина, «мозгом нации» и принимавшими самое активное участие в антисоветских заговорах[117], преступниками и пр.
Деятельность Петрочека непрерывно находилась в поле зрения Центрального комитета Российской коммунистической партии (большевиков) (ЦК РКП [б]) и лично В.И. Ленина, а также рассматривалась на Пленумах ЦК в сентябре 1918 г. и в апреле 1919 г. На заседаниях Политбюро ЦК 20 октября, 3 и 8 ноября 1921 г. были утверждены кандидатуры руководителей Петроградской ЧК[118]