Глаза Хани снова наполнились слезами. Затем она все-таки повернулась к Лайле и Триш.
– Извините, что я такая эмоциональная, – сказала она, покачав головой. – Но мы с Бекой были самыми лучшими подругами в третьем и четвертом классах. И мне до сих пор не верится, что я вернулась.
Она шагнула вперед и снова крепко обняла Беку.
«Самыми лучшими подругами? – лихорадочно соображала Бека. – Что-то не могу припомнить лучшую подругу по имени Хани. Моей лучшей подругой в четвертом классе была Дина Мартисон»,
Продолжая широко улыбаться Беке, Хани поправила обеими руками свои пышные рыжие волосы.
– Это невероятно! Немыслимо! Поразительно!
Бека снова присела на краешек своей кровати и предложила Хани стул рядом с туалетным столиком.
– Я так взволнованна, не знаю, смогу ли я сидеть, – сказала Хани, однако быстро переставила стул поближе к Беке и уселась на него, скрестив ноги и постукивая по ковру носком теннисной туфли.
– Так куда ты переехала после четвертого класса? – спросила Лайла. Она по-турецки сидела на полу, прислонившись спиной к Бекиной кровати.
Хани пропустила вопрос мимо ушей. Она снова переключила свое внимание на Беку.
– Когда я узнала, что мы переезжаем на Фиар-стрит, я сразу подумала: «Неужели Бека живет там до сих пор?» Теперь я точно знаю: ты здесь, в том же самом доме.
– Да, этот старый дом нравится моим родителям. – Бека обменялась взглядом с Триш.
– Потрясающе! Теперь мы близкие соседи! – ликовала Хани.
– А где вы жили раньше? – спросила Триш.
– Теперь нас только двое, мой папа и я, – продолжала Хани, обращаясь непосредственно к Беке. – Мама умерла в прошлом году. Такой удар для нас обоих! Было очень тяжело.
«Почему Хани игнорирует Триш и Лайлу? – удивилась Бека. – Она что, не слышит их вопросов?»
Хани поставила стул напротив Беки, словно другие девушки не участвовали в разговоре.
– Вот одна из причин, почему я так рада, что встретила тебя, Бека, – продолжала Хани. Взгляд огромных серых глаз впивался в Беку, гипнотизировал ее. – Все снова будет так, как в старые добрые времена. Мы снова будем лучшими подругами.
Бека вдруг почувствовала себя виноватой. В жизни Хани она занимает особое место, Хани очень дорожит их дружбой, а Бека даже не может вспомнить, где они встречались раньше.
«Хорошая же я подруга! – стыдила себя Бека. – Может быть, со мной что-то не так?»
Триш снова заговорила, а Хани снова сделала вид, что не заметила этого.
– Расскажи мне о себе, – попросила она Беку. – Нам нужно наверстать все эти годы.
– Рассказ едва ли получится длинным, – неохотно начала она.
Внезапно в дверях появилась мать Беки.
– Как у вас дела? – спросила она девушек. Ее глаза переходили с одного лица на другое.
– Миссис Норвуд! – взвизгнула Хани. Она вскочила со стула и бросилась обнимать маму Беки.
Миссис Норвуд удивленно посмотрела на свою дочь.
– Как хорошо увидеть вас снова! Вы чудесно выглядите! – закричала Хани.
– Спасибо, – озадаченно пробормотала мама Беки. – Ты тоже, дорогая…
– Мы теперь соседи, – вцепившись в запястье миссис Норвуд, продолжала Хани. – Удивительно, не правда ли?
– Да, думаю, это так… – неуверенно ответила мама Беки. – Это очень мило. – Мама извинилась и поспешно ретировалась из комнаты.
Хани снова повернулась к Беке.
– У тебя такая чудесная мама! Всегда опрятная, ухоженная.
– Да, она такая, – согласилась Бека.
Она видела, что мама тоже не узнала Хани. Беке стало легче, она больше не чувствовала себя такой виноватой.
Но все не так просто.
– Она постарела, – заявила Хани, перестав улыбаться. – Ей следует красить волосы.
– Мама всегда красит волосы, – возразила Бека. – Только в последнее время она была очень занята и…
– Мне тоже не мешало бы покраситься, – Лайла провела рукой по своим темно-русым волосам, собранным в конский хвост. – Такой неинтересный цвет. Но мама сказала, что убьет меня, если я сделаю что-нибудь со своими волосами.
– Твои волосы, по крайней мере, прямые, – посетовала Триш.
– Какая милая брошка! Что это такое? – игнорируя реплики Лайлы и Триш, Хани схватила брошь на туалетном столике Беки.
– Это попугай, – объяснила Бека, делая шаг в сторону Хани. – Ее подарил мне Билл… парень, с которым я раньше встречалась. Я очень люблю птиц.
– Ты всегда любила животных, – сказала Хани, поднимая брошь к глазам, чтобы лучше рассмотреть ее. – Помнишь, как мы однажды нашли раненую птицу? Ты принесла ее домой и постаралась вылечить. Помнишь, как горько мы плакали, когда птица умерла.
«Нет, – подумала Бека, – я не помню».
– Да, – сказала она вслух, – я это помню.
– Можно померить? – попросила Хани, прикладывая брошь к своему оранжевому свитеру. – Она из пластика?
– Нет, это эмаль, – сказала Бека.
– Ты всегда была стильной. – Хани вертелась перед зеркалом. – Знала все модные новинки. Всегда потрясающе выглядела. Мне очень нравится твоя стрижка. Как будто она придумана специально для тебя.
– Спасибо, – сказала Бека, украдкой взглянув на Триш, которая рассматривала пейзаж за окном.
Хани любовалась брошкой-попугаем, на ее лице играла довольная улыбка.
– Кажется, опять пойдет снег, – задумчиво сказала Триш. – Смотри, как потемнело.
– Не слишком радостный прогноз. – Лайла встала, потягиваясь. – Мы как раз сегодня собирались заехать к моему кузену. Дороги такие скользкие!
– Держу пари, что в этом году на Рождество будет снег, – сказала Триш.
– Мой свитер, я никогда его не закончу! – пожаловалась Бека.
– А если купить свитер в магазине и сказать, что его связала ты? – предложила Лайла.
– Он будет слишком хорошим, – сказала Бека.
– А ты купи плохой! – парировала Лайла.
Бека и Триш засмеялись.
Хани, казалось, не слышала их разговора. Она рассматривала плакаты над кроватью Беки.
– Мне очень нравится твоя комната, Бека. Она маленькая, но очень уютная. Здесь есть все необходимое. У тебя хороший вкус.
– Спасибо. – Бека почувствовала себя неловко.
– Мне бы очень хотелось иметь такую комнату… – задумчиво произнесла Хани. – Даже плакаты я бы оставила те же.
– Они мне уже надоели, – сказала Бека.
– В самом деле? А можно я тогда возьму их себе? – спросила она. – Конечно, если они тебе больше не нужны.
Бека не собиралась сейчас снимать плакаты, она сказала это для поддержания разговора. Но Хани пристально и требовательно смотрела на нее, ожидая ответа.
– Хорошо, я согласна, – Бека пожала плечами.
– Отлично! Тебе незачем снимать их прямо сейчас. Я еще не распаковала коробки в моей комнате, – сказала Хани. – Я возьму их в другой раз. Ведь мы собираемся видеться часто, не так ли?
Бека не ответила. Она сердито посмотрела на плакаты.
«На самом деле я совсем не собиралась снимать их. Просто я не смогла отказать Хани. Почему я согласилась отдать ей плакаты?»
Хани взглянула на часы на туалетном столике Беки.
– Ой, мне пора! – она была сильно взволнована. – Я так надеюсь, что мы опять станем лучшими подругами! – крикнула Хани на прощанье. – Как тогда, в детстве.
Она снова крепко обняла Беку и выбежала из комнаты.
Бека, Лайла и Триш молчали, прислушиваясь к тяжелым шагам Хани на лестнице. Когда хлопнула входная дверь, все трое заговорили одновременно.
– Что все это значит? – спросила Триш.
– Она, кажется, не заметила, что Триш и я тоже были в этой комнате! – воскликнула Лайла. – Ушла, не попрощавшись!
– Кто она? – Бека легла на ковер рядом с Лайлой. – Неужели я сошла с ума?
– Она твоя лучшая подруга, Бека, – усмехнулась Лайла. – Как ты могла забыть свою лучшую подругу?
Триш засмеялась, уткнувшись лицом в диванные подушки.
– А вы ее помните? – спросила Бека.
Лайла и Триш дружно закачали головами.
– Почему мы должны ее помнить? – сказала Триш. – Она – твоя самая-самая лучшая подруга!
Триш и Лайла снова покатились со смеху.
Бека не разделяла их веселья. Она отняла у Триш подушку и крепко прижала ее к груди.
– А что, если она права? Что, если мы на самом деле когда-то были лучшими подругами? Неужели я такое чудовище, что смогла забыть это?
– Прими это как факт. Ты – чудовище! – объявила Триш.
Они с Лайлой нашли шутку забавной и весело расхохотались.
Бека запустила в Триш подушкой. Она промахнулась, и подушка мягко отскочила от окна.
– Скорее всего нас ты тоже забудешь! – заявила Лайла.
– Кого, кого забудет? – веселилась Триш.
Последовал новый взрыв хохота.
– Хватит, – уговаривала подруг Бека. – Это серьезно! Хани была так счастлива видеть меня, вы сами в этом убедились. А я стояла как дура с открытым ртом и не знала, что делать.
– Я раньше никогда ее не видела, – сказала Триш. – Разве мы не учились вместе в четвертом классе? И нашей любимой учительницей была мисс Мартин?
– Да, – сказала Бека.
– Я тоже это помню, – подтвердила Лайла. – Кстати, что случилось с мисс Мартин?
– Уехала. Потом, наверное, родила ребенка, вышла замуж.
– Ты хотела сказать: вышла замуж и родила ребенка, – поправила Лайла.
– Какая разница! – нетерпеливо отмахнулась Бека.
– Тогда почему мы совсем не помним Хани Перкинс? – спросила Лайла. – У тебя есть фотография нашего класса?
– Четвертого класса? – Бека покачала головой. – Я так не думаю. Хотя нет, постой.
Она подошла к письменному столу у стены, наклонилась и выдвинула нижний ящик.
Бека достала картонную коробку и принялась тщательно перебирать фотографии. Вскоре она держала в руках фотографию четвертого класса. Триш и Лайла склонились над ней и принялись внимательно ее изучать.
– Вот она! – сказала Триш, показывая пальцем на лицо в правом верхнем углу. – Это должна быть она. Те же волосы.
Как только Триш убрала палец, все сразу вспомнили Хани.
– Да, правильно, это она! – воскликнула Бека. – Все считали ее ведьмой.