— О, примите, примите его предложение! — воскликнула мисс Фосфор Маккейб. — Мы для того вас и выбрали, джентльмены, чтобы вы заключали выгодные сделки. Прошу вас, не отвергайте его предложение!
Фосфор Маккейб, девушка-фотограф, была в каждой бочке затычка.
— Соблюдайте тишину, юная леди, или мы удалим вас из зала заседаний, — сказал начальник отдела парков и игровых площадок. — Ждите своей очереди и не вмешивайтесь в чужие дела. Я уже вздрагиваю от одной мысли о том, что сегодня придется рассматривать еще и ваше прошение. Редко выпадает выслушивать столько сумасбродов зараз.
— У вас очень плохая репутация, приятель, — сказал финансовый советник продавцу известняка. — Если кто-то вообще слышал о вас прежде. Есть мнение, что ваш известняк ненастоящий, что он тает, как град. Говорят, вы имеете отношение к той ужасной грозе с градом, которая прошла позавчера ночью.
— Да, у нас была небольшая пирушка, — ответил торговец известняком. — Мы продали немного камня в Арканзасе, купили несколько десятков бутылок вина и выпили. Этим градом мы не причинили никому вреда. Ну да, некоторые градины были размером с баскетбольный мяч! Но мы тщательно следили, куда они падают Вот вы, лично, часто видели, чтобы такой крупный град не причинил никакого вреда?
— Мы не хотим выставлять себя дураками, — сказал начальник отдела школ и мероприятий. — В последнее время мы несколько раз попадали впросак, хоть и не всегда по нашей вине. Мы не можем позволить себе покупать известняк у таких, как вы.
— Скажите, а вы могли бы продать мне сто двадцать тонн хорошего розового гранита? — спросил улыбчивый розовощекий человек из зала заседаний.
— Нет, это совсем другой остров, — ответил продавец известняка. — Но я передам им вашу просьбу, если увижу.
— Мистер Чалу па, не знаю, зачем вы опять явились, — строго сказал мэр розовощекому человеку, — но вам придется ждать своей очереди и не вмешиваться не в свое дело. Складывается впечатление, что в последнее время открытые слушания привлекают безумцев со всего света.
— Ну что вы теряете? — продолжал убеждать чиновников продавец известняка. — Я привезу камни, нарежу и уложу, как пожелаете. Если они вас не устроят, оставлю камни даром или заберу обратно. Триста долларов или триста бушелей очищенной кукурузы заплатите, только если будете удовлетворены.
— Хочу отправиться с вами в вашу страну, — вмешалась в разговор мисс Фосфор Маккейб. — Я очарована тем, что о ней слышала. Хочу сделать фотоочерк для журнала «Географическое наследие». Далеко ли сейчас ваша страна?
— Пока примерно в пяти километрах отсюда, — сказал продавец известняка. — Я вас подожду. Отправимся, как только я закончу свои дела, а вы — свои. Нам нравятся люди, и мы хотим, чтобы у нас было как можно больше гостей, но никто не приходит. Джентльмены, последний шанс: предлагаю вам выгодно купить мраморный известняк, лучше которого вы вряд ли найдете, даже если проживете лет двести. А я надеюсь, что все вы действительно доживете до двухсот лет. Нам нравятся все люди, и мы хотим, чтобы все жили не меньше двухсот лет.
— Категорически нет, — ответил мэр города. — Мы станем посмешищем для всего штата, если начнем вести дела с такими, как вы. И что это за страна в пяти километрах отсюда? Нет там никакой страны. Приятель, вы зря тратите наше и свое время.
— Только не он, — согласился начальник отдела уборки улиц и канализации. — Что о нас напишут газеты, узнав, что мы купили известняк у человека с такой же подозрительной репутацией, как у инопланетянина из летающей тарелки?
— Отказать, отказать, — согласился начальник отдела парков и игровых площадок. — Нас избрали, чтобы мы вели городские дела экономно и с достоинством.
— Ну и ладно, — махнул рукой продавец известняка. — Не всегда удается продать стилобаты. Всего хорошего, господа. А вы, леди, не торопитесь. Я вас подожду. — И продавец известняка вышел, оставив после себя, как показалось, облако известняковой пыли.
— Что задень! — простонал начальник школьного отдела. — Что за шуты гороховые! А этот вообще непревзойденный!
— Не уверен, — проворчал мэр. — Следующая — мисс Фосфор Маккейб.
— Я быстренько, — прощебетала Фосфор. — Мне нужно разрешение на строительство пагоды на холме, который мне оставил дедушка. Площадь холма — двенадцать гектаров. Пагода никому не помешает. К ней не нужно проводить коммуникации. И она будет красивая.
— Для чего вам пагода? — спросил начальник отдела уборки улиц и канализации.
— Чтобы сфотографировать. А еще я просто хочу построить пагоду.
— Что это будет за пагода? — спросил начальник отдела парков и игровых площадок.
— Розовая пагода.
— Какого размера? — спросил начальник отдела школ.
— На все двенадцать гектаров. И примерно сто двадцать метров в высоту. Она будет большая, но никому не помешает.
— Зачем вам такая большая пагода? — спросил мэр.
— Чтобы она была в десять раз больше, чем Черная пагода в Индии. Она будет очень красивая и привлечет внимание к нашему району.
— А деньги на строительство у вас есть? — спросил начальник отдела уборки улиц.
— Нет, денег совсем нет. Но если я продам журналу «Географическое наследие» фотоочерк «С фотоаппаратом и каноэ по небесной Стуцамуце», то немного заработаю. Еще я последние несколько минут делала ваши фотопортреты, джентльмены, и, возможно, продам их в «Комик Уикли», если придумаю остроумные подписи. В общем, деньги я раздобуду.
— Мисс Маккейб, ваша просьба отложена, передана на дополнительное изучение вопроса и тому подобное, в общем, отправлена в долгий ящик, — сказал мэр.
— Что это значит?
— Не знаю точно. Но наш юрист, который сегодня отсутствует, всегда так говорит, когда мы не хотим брать на себя ответстве нно сть.
— Это значит, что вам нужно прийти через неделю, мисс Маккейб, — пояснил начальник отдела канализации.
— Хорошо, — согласилась мисс Маккейб. — На этой неделе я все равно не смогу начать строительство.
А теперь мы поместим в другой угол вот такой камешек странной формы:
Когда в семнадцатом веке моряки открыли острова Полинезии, это было похоже на исполнение древнего обещания рая на земле. Зеленые острова, синее море, золотые пляжи, золотое солнце, смуглые девушки! Бесподобные фрукты, бесподобная рыба, жареные поросята и запеченные птицы, хлебное дерево и вулканы, неизменно превосходная погода, загорелые райские красавицы Корана, пение, музыка струн и музыка прибоя! Обетованные райские острова, выполненное древнее обещание.
Но даже это чудесное событие уступает другому, более раннему: открытию Летающих (или Известняковых) островов бесстрашными путешественниками. Девушки с Летающих островов светлее (за исключением чернокожих красавиц с Зеленого Доломита), чем полинезийки; они умнее и веселее, стройнее и сочнее и принадлежат к более древней, но полной жизни культуре. И еще они живее. Ох, какие они живые! А сами острова, их просто невозможно описать! Ни в Полинезии, ни в Эгейском море, ни среди Антильских островов нет ничего подобного. Жители Известняковых островов такие дружелюбные! Может, и хорошо, что о них мало кому известно и мало кто их посещает. Должно быть, человек просто слишком слаб, чтобы познакомиться с их жизнью ближе.
Посмотрите внимательно на этот камешек, прежде чем мы оставим его в покое. Вы уверены, что верно определили его форму?
А вот камешек поменьше. Мы поместим его вот сюда, где пустует маленький пятачок. Это небольшая запись:
Свои краткие заметки автор писал не под присягой.
Мисс Фосфор Маккейб побывала в стране торговца известняком и сделала фотоочерк «С фотоаппаратом и каноэ по небесной Стуцамуце». Мы не можем показать здесь поразительные, яркие, наполненные чистой радостью снимки, но вот выдержки из текста:
Стуцамуца состоит из известняка такой невероятной белизны, что на него больно смотреть. На белоснежном фоне все остальные краски кажутся особенно яркими. Нигде нет такого голубого неба, какое большую часть года окружает Стуцамуцу (см. фото 1 и 3). Нигде нет полей зеленее и воды серебристей (см. фото 4 и 5). Водопады окружены радугами, особенно Последний, который низвергается с огромной высоты (см. фото 6). Нигде нет таких разноцветных скал — синих, черных, розовых, оранжевых, красных, зеленых — и всегда на вечном белом фоне (см. фото 7). И нигде нет такого сияющего солнца.
Обычно Стуцамуца плавает очень высоко (кое у кого глаза выскочили бы от удивления, если б я сказала, как высоко). Из-за этого у местных жителей широкая грудь и хорошо развитые легкие. Выглядят они, как герои сказок. Редкие гости с низких, более мирских высот, едины в своем изумлении. «О-о! — восклицают они. — Таких девушек просто не бывает!» Однако они есть (см. фото 8). «И как давно существует эта страна?» — иногда спрашивают гости. Девять тысяч лет истории Стуцамуцы задокументированы. А вообще она существует с сотворения мира.
Возможно, благодаря объему легких и широкой груди жители Стуцамуцы прекрасно поют — громко, страстно и очаровательно. Кроме флейт и волынок (а какие удивительные вещи проделывают с волынками широкогрудые люди!), а также арф и маленьких барабанов, у них есть громовые барабаны (см. фото 9) и четырехметровые трубы (см. фото 10 и 11). Сомнительно, чтобы где-то еще могли играть на таких больших трубах.
И, возможно, опять-таки из-за их широкогрудости жители Стуцамуцы необычайно любвеобильны. Есть что-то захватывающее в их божественной чувственности. Сила и страстность любви их мужчин и женщин поражает недоразвитых жителей низин (см. фото с 10 по 19). К тому же, эти люди отличаются остроумием и благоразумием, и у них всегда хорошее настроение.
Говорят, изначально на Стуцамуце совсем не было почвы. Ее жители обменивали высококачественный известняк, мрамор и доломит на такое же количество почвы, даже самого плохого качества — глину и песок. Этой почвой они заполняли трещины и расщелины — так появилась растительность. За несколько тысячелетий возникли зеленые террасы, холмы и долины. Теперь на Стуцамуце растут в изобилии виноград, оливки и клевер. Вино, масло и мед веселят сердца ее жителей. Пчелы и козы кормятся удивительным сине-зеленым клевером (см. фото 20). На острове две разновидности коз. Луговых и пастбищных коз содержат ради молока, сыра и шерсти, а на более крупных диких горных коз охотятся ради мяса. Одежду жители Стуцаму-цы изготавливают из козьей шерсти и шкур. Одеваются легко, несмотря на то, что в те дни, когда резко увеличивается высота, становится ощутимо холодно.