В Новороссийске я не забил, но мы выиграли 4: 0. Был один хороший момент, но вратарь «моряков» спас. Реально думал, что всё. Настроение после победы было не очень, потому что я понимал – гол не забил, значит, Юрий Андреевич отправит меня в дубль.
Но перед домашней игрой со «Спартаком», поворотной в моей футбольной судьбе, в которой я забил первый гол в профессиональной карьере, Морозов подозвал меня и сказал, что я играю в составе.
В первом тайме упустил две или три возможности для взятия ворот, на меня это давило психологически. Во втором тайме мне все-таки удалось забить гол, и я окончательно закрепился в «основе» «Зенита».
Тренерская карьера Морозова подходила к концу, мы об этом тогда, конечно, не знали, близился матч в Ростове. Теоретические занятия, как правило, проходили в его кабинете. Разбор прошедшей игры производился по линиям, начиная с защиты и заканчивая нападением.
Он вызвал меня к себе на разбор. Подходя к кабинету, я увидел Аршавина, и зашли мы туда вдвоем. Напомню, на тот момент мне было девятнадцать, Андрею двадцать. Первый вопрос, который нам задал Морозов, сейчас невозможно представить себе ни в одной команде Российской футбольной Премьер-лиги (РФПЛ): «Ребята, кого мне ставить в нападение? Есть Предраг Ранджелович, есть Женя Тарасов, кого будем ставить в нападение, как вы считаете?»
Мы с Андреем решили, что будет лучше, если выйдет Тарасов. Как бы это ни звучало сейчас, это не высокомерие, он с нами просто советовался, мы ему честно сказали, и вечером на игре Женя Тарасов сделал мне голевую передачу. Гол получился очень красивый, «ножницами» пробил, и мяч от перекладины влетел в ворота.
В сборной работал со многими специалистами. Каждый тренер сборной – это человек, к которому я испытываю глубочайшее уважение. Именно благодаря тренерам я мог в определенные моменты защищать честь своей страны, и я не могу говорить о них ничего плохого.
Эти люди – профессионалы своего дела, так как они имели возможность тренировать национальную команду. Как мне кажется, сборная – это наивысшее достижение в тренерской деятельности.
Я играл за национальную команду при восьми специалистах: Романцеве, Газзаеве, Ярцеве, Семине, Хиддинке, Адвокате, Капелло, Слуцком. Всем им я очень благодарен, даже несмотря на то, что кто-то из них не брал меня на крупные турниры, все равно при них я был в команде.
С Олегом Ивановичем Романцевым я один на один поговорил только один раз и услышал единственную фразу: «Меняешь Карпина». Это было, когда он выпускал меня в матче с Бельгией на чемпионате мира–2002.
Валерий Георгиевич Газзаев, напротив, очень часто общался со мной, так как он сам был нападающим и бомбардиром. Этим отличался и Георгий Александрович Ярцев. Когда я приехал на сборы национальной команды и в одной из игр не забил пенальти, Карпин позвал меня к себе и говорит: «Как ты думаешь, почему я забил больше ста голов? Потому что, когда не забивал пенальти, шел и бил следующий».
Георгий Александрович Ярцев умел настроить команду разными фразами и выражениями, которые мне были привычны. Он также разговаривал со мной, часто давал советы, как действовать в той или иной ситуации.
Юрий Павлович Семин – доброй души человек. Мужик, который за словом в карман не лез, но и осознавал, что футболист также сгоряча может жестко ответить, он к этому спокойно относился, с пониманием.
Потом наступила эра уже тренеров-иностранцев. Гус Хиддинк, Дик Адвокат, с которым я уже был знаком по «Зениту», Капелло, который мне доверил роль первого нападающего, и я считаю его одним из топ-тренеров мирового масштаба.
Было очень приятно работать с Фабио, потому что список тех футболистов, которых он тренировал, настолько впечатляющий, что каждое его слово, несмотря на тридцатилетний возраст, я впитывал как губка.
Властимил Петржела позволял делать на поле все, что нам хотелось. Ему была важна красивая бесшабашная игра, которая приносила нам тогда успех. Многие полюбили «Зенит» образца 2003–2004 годов за юношеский задор и бесшабашность, в какой-то момент даже расхлябанность, на футбольном поле.
Потом в клуб пришел Дик Адвокат, с которым я поработал совсем чуть-чуть. Конфликты с ним, которые мне приписывают, – это полная ерунда, у меня с ним не было никаких конфликтов. Когда возник вариант перехода в «Севилью», которая тогда владела Кубком УЕФА, я пришел к нему в кабинет, и Адвокат честно сказал мне:
– Будь я на твоем месте, я бы тоже хотел уйти и, наверное, скорее всего, так же себя и повел – попросил бы меня отпустить. Но, понимаешь, я тренер и не могу ничего сделать, мне тоже нужны футболисты.
Потом в «Зенит» пришел новый нападающий, Адвокат уже понимал, что я уйду. Это происходило без всяких дебошей и забастовок, я почти не играл, тренировался со вторым составом, то есть в двусторонках играл за тех, кто редко выходит на поле, это было нормально.
Лучано Спаллетти – тренер, с которым я завоевал первые титулы в России: два чемпионата и Кубок. На мой взгляд, при нем мы играли в самый лучший футбол. Да, была хорошая игра при Адвокате в 2007-м, но я этого не видел, потому что был в Испании.
Как мне кажется, и я слышал такое мнение от ребят из других команд, что тот «Зенит» образца 2010–2012 годов служил машиной, против которой было сложнее всего играть. В принципе ребята выходили на поле и понимали, что обыграть их практически нереально.
О Боаше я писать не хочу… Конфликты, которые он приписывает мне, развивал он сам, вот и все. В истории с Боашем нет ничего нового: где бы он ни тренировал, везде были конфликты с футболистами. Я сомневаюсь, что только они тому виной. Возраст тренера говорит сам за себя.
Луческу вернул меня в команду, благодаря ему я опять стал играть в «Зените». Он сразу же объяснил мне мои цели и задачи, я их стараюсь придерживаться. Делаю все возможное, чтобы играть, тренируюсь и работаю над своей игрой.
Глава 3«Зенит»: начало
В 2000 году «Светогорец» возвращался с турнира из Минеральных Вод на поезде. Турнир проводился среди победителей зональных первенств КФК. Не знаю, устраивается ли он сейчас. Мы выступили на нем не совсем удачно.
Дорога на поезде из Минеральных Вод заняла у нас двое суток. На одной из станций, когда была длинная остановка, ко мне подошел главный тренер «Светогорца» Владимир Александрович Казаченок и сказал, что по приезде в Санкт-Петербург я, возможно, поеду на просмотр в «Зенит». Причем не в дубль, а в основную команду. На тот момент я не придал словам Казаченка особого значения.
Ничего конкретного не было. Просто – готовься. А когда и что будет – неизвестно. По прошествии времени мне позвонил Евгений Наумович Шейнин и сказал, чтобы я подъехал к нему в офис СДЮШОР «Зенит».
Там меня ждал Владимир Александрович Казаченок, и осенью 2000-го, за три-четыре тура до конца чемпионата России, я поехал с ним на базу «Зенита» в Удельную знакомиться с Юрием Андреевичем Морозовым.
Казаченок и Шейнин сказали, чтобы я взял с собой футбольную форму на улицу. По их словам, на всякий случай, мол, сегодня она не пригодится, потому что это ознакомительная поездка.
Когда мы приехали, я остался сидеть в холле на первом этаже, а Владимир Александрович пошел в кабинет к Морозову на второй этаж. После нескольких минут ожидания Казаченок позвал меня туда и представил главному тренеру «Зенита».
Мои эмоции в тот момент передать сложно, потому что на всех тех футболистов, кого я видел на базе (они собирались перед тренировкой), раньше смотрел только через экран телевизора. Да и на базе тоже был первый раз.
Мысль о том, что я тоже буду игроком «Зенита», представлялась невозможной. Все как в сказке: человек из полупрофессиональной лиги вдруг сразу попадает в команду из высшей, да еще в «Зенит».
Это главный клуб Петербурга, в котором я живу с одиннадцати лет и тренируюсь в его СДЮШОР. Поэтому очень сильно волновался, мне на тот момент было семнадцать лет.
Зашел в кабинет, Казаченок представил меня Морозову. Я присел на стул, и Владимир Александрович в полушутливой форме сказал:
– Ну, ты встань хотя бы, покажись нормально!
Всех деталей разговора уже и не припомню, это было как во сне. Кончилось тем, что Морозов сказал: «Иди переодевайся, через полчаса тренировка».
Я немного опешил, вообще не был готов к такому развитию событий, в первую очередь морально. Очень сильно волновался и все равно понимал, что нужно показать себя с лучшей стороны, нужно проявить себя.
В таком состоянии это сделать было практически невозможно. Я пошел переодеваться в восстановительный комплекс, где были такие же молодые ребята, тот же Аршавин и другие футболисты моего года, которые выступали за «Смену».
С нами переодевались Денис Угаров и Борис Горовой. Центром тогда руководил Александр Михайлович Страхов.
Когда в чемпионате дела пошли неплохо, то я ему пообещал:
– Михалыч, если мы займем первое место, то куплю тебе новую иномарку. Если второе – подержанную, если третье – российский автомобиль.
В ЧР-2003 мы заняли второе место, и я сдержал свое обещание. Следующий сезон Александр Михайлович встретил на новом автомобиле.
В 2010-м история повторилась. Я пообещал Страхову, что если «Зенит» выиграет чемпионство, то отметим его у него в восстановительном центре дорогим шампанским. Это обещание также пришлось сдержать.
Сначала было собрание, небольшое теоретическое занятие, которое провел Морозов. Потом перешли к тренировке, команда готовилась к домашнему матчу против «Спартака».
После нее начался двусторонний матч, Морозов назвал состав основной команды, ну, а мы исполняли роль соперника «Зенита». Вот так я впервые на базе в Удельной сыграл в футбол за тестовую команду «Спартака».