– Тогда почему она нас до сих пор не тронула?
– А хрен его знает. Развлекается, сука! Я ж тебе говорил, она вроде нас. Тоже со своим характером и прибабахом. Иной раз и с чувством юмора попадаются. Любят пошутить над нашим братом. Вон и зверюгу сюда загнала, играется, как кошка с мышкой. Когда надоест, заберётся сюда и прихлопнет.
– И сколько у нас времени?
– Спроси чего полегче, Лан.
Мы снова замолчали.
– И что, совсем-совсем нет инструкций, как поступать в таких случаях? – не выдержал я, задав вопрос, волновавший меня с того самого момента, как я узнал о существовании этой аномалии и своими глазами увидел, на что она способна.
– Инструкции-то есть, но в них прописано, как поступать, если ты заранее обнаружил аномалию, а не уже попал в неё, – не порадовал меня Батыр.
– И что там написано?
– Ноги в руки – и валить на хрен как можно дальше. Аномалия за тобой не побежит, она орудует на небольшом участке, как раз где-то с эту базу, – прикинул он. – Вырвешься за пределы круга – считай, повезло. Не вырвешься – звездец, причём гарантированный.
– Зря мы с тобой мохнача выкинули, – взгрустнул я. – Был бы шанс: его в одну сторону, сами – в другую. Пока аномалия его жрёт, глядишь, и смылись бы.
– Вряд ли, – покачал головой Батыр. – Тут скорость нужна, как первая космическая. Восемь кэмэ в секунду пробежишь, Лан?
– Если буду спасать жопу, дам все восемь, – хмыкнул я.
– Ну-ну…
Батыр замолчал. У него был задумчивый вид человека, принимающего тяжёлое решение. Наконец он встрепенулся и произнёс:
– В общем, так, Лан, выбора у нас нет. Парни с БМП нам при всём желании ничем не помогут. Предупредим, чтобы сюда не совались. Сидеть здесь вечность – тоже не вариант. Никто нас отсюда не вытащит. Но ты прав, нужно что-то делать. Поэтому… Поэтому я выскочу первым и постараюсь отвлечь аномалию на себя. Ты моложе меня, быстрее – есть шанс, что успеешь, пока «темпус» мной перекусывает…
У меня от его слов даже в горле запершило: не ожидал я такого самопожертвования. Да со мной вообще никогда ничего подобного не происходило, чтобы как в героическом кино.
Но тут Батыр как-то странно посмотрел в мою сторону, и пазл сложился, до меня дошло.
– Не надо! – тихо попросил я.
– Что? – вскинулся с вызовом он.
– Не надо, – повторил я. – Я же видел твой взгляд. Знаешь, не зря говорят: глаза – зеркало души.
– При чём тут мои глаза?! – вспылил он, стараясь больше не смотреть на меня.
– При том. Ты хотел вырубить меня или вообще грохнуть, скинуть этой дряни и под шумок схилять отсюда. Таким образом, у тебя появился бы маленький, призрачный, но всё-таки шанс. Я ведь прав, да?
– Прав, – грустно признал Батыр. – Извини, Лан. Я твой наставник, мой долг – оберегать тебя. Но всётаки это джунгли, тут выживает сильнейший…
– И что, внутри ничего не дрогнуло?
– Дрогнуло, Лан, но… такова жизнь.
– Ты меня разочаровал, наставник!
Он опустил голову, в его руке появился нож. Батыр думал, что проделал это незаметно, однако я предугадал ход его мыслей и оказался к этому готов.
– А я не люблю разочаровываться в людях, – продолжил я как ни в чём не бывало. – Пусть всё решит слепой случай.
Граната с выдернутой чекой упала на пол палатки. Это произошло будто при замедленной съёмке. Ещё чуть-чуть – и рванёт так, что от нас мокрого места не останется.
– Бежим! – выдохнул я и первым устремился к проходу, опередив Батыра на тысячные доли секунды.
Не сговариваясь, мы ринулись в разные стороны, положившись на авось и надеясь, что кто-то из нас вырвется из этого проклятого круга. А кому-то… кому-то придётся узнать, что сегодня не его день, а других уже больше не будет.
Я гнал, что было сил, смотря только вперёд, не обращая внимания на то, что происходит сбоку от меня и за спиной. Ветер свистел в ушах от бешеной скорости или так пульсировала кровь, не знаю, но у меня было ощущение сумасшедшего забега. Я превратился в стартующую ракету и шёл на отрыв от земли.
Прыжок, ещё прыжок. Я добрался до ближайшего кун-га, вскарабкался по нему, как обезьянка, и бросился дальше. Позади раздался сильный хлопок, меня всего обсыпало комками земли и пылью. Хорошо, что осколки не разлетелись за территорию лагеря, почти все приняли на себя кунги.
Меня уже ничто не могло остановить. Я гнал, гнал и гнал. И только когда почти поравнялся с нашими БМП, остановился, не веря в то, что всё, я вырвался на свободу. Почти сразу понял, что у меня больше нет сил, а в груди колет, и тогда согнулся пополам и стал тяжело дышать.
С БМП спрыгнул мехвод, подошёл поближе.
– Боец, ты чего?
– Я… я ничего, – только и смог выдавить я из себя.
– Вас же было двое. Где второй, Батыр? Он остался там, в лагере?
Я вспомнил, что мы не успели сообщить об аномалии. Не хватало, чтобы они ещё полезли туда за Батыром.
– Боюсь, что его больше нет, – признался я.
– Мы слышали взрыв. Вы нарвались на мину?
– Нет, это была граната. Она взорвалась… случайно… – Я понял, что нормального объяснения мне не найти, и, пользуясь тем, что пока не задают неудобные вопросы, продолжил: – Там в лагере аномалия, «машина времени». В общем, мы попробовали от неё удрать. Мне повезло, а Батыру… – Я помедлил, прежде чем соврать: – Короче, он отвлёк аномалию на себя и дал мне сбежать.
Даже не знаю, почему я сказал именно так. Батыр погиб, и, по идее, ему уже всё равно, но мне захотелось оставить о нём светлую память. В конце концов, он действительно долго возился со мной, ну а что касается остального… Кто знает, может, и мне придётся принимать такое вот шкурное решение в будущем. Хотя не приведи господь!
– Да… – Мехвод вздохнул и стянул с головы шлем. – Батыр всегда был настоящим мужиком. Тебе, салага, надо теперь до конца жизни на него молиться. Он ведь тебе жизнь спас.
– Обязательно, – пообещал я.
– Мы так понимаем, что живых больше не осталось?
– Да. Персонал лагеря и охрана погибли, потом ребята из нашего отряда. Уцелел только я.
– Гребаная служба! – сплюнул мехвод, и я понял, что согласен с ним как никогда. – Сколько классных мужиков тут погибло! – Он посмотрел на меня: – Перевёл дух?
– Ага, – кивнул я, прислушавшись к своим ощущениям.
– Тогда дуй на борт, поедем на базу докладываться. Там уже начальство с ума сходит.
Я полез в люк и, оказавшись на сиденье, невольно вздрогнул: было так непривычно находиться в десантном отсеке в одиночестве. Больше не было и не будет Батыра и других ребят, многих из которых мне так и не довелось узнать получше. Аномалия превратила их в пыль и развеяла по ветру.
Экипаж связался по рации с базой и, получив приказ, открыл по полевому лагерю огонь из всех стволов. Десятки снарядов и сотни пуль избороздили всё его пространство. Один из кунгов, в котором хранилась горючка, взорвался. Его примеру последовал другой. Ещё немного – и там бушевало уже целое пожарище.
– Вот так! – довольно сказал стрелок, поворачиваясь от прицела ко мне. – Аномалию, конечно, не разрядили, но зато больше сюда никто не сунется.
БМП стала быстро набирать скорость, увозя меня всё дальше и дальше от места, ставшего братской могилой для нескольких десятков человек. А я снова вспомнил слова об атомной бомбе, сказанные Батыром. Может, ну их на хрен, все эти учёные изыскания? Если не получается сбросить бомбу на «Объект-13» авиацией, можно, в конце концов, привезти заряд и подорвать его, чтобы разнести всё к ипеней матери. Так, наверное, будет больше пользы…
Глава 15
В кабинете было душно: опять что-то сломалось в системе вентиляции. Техники обещали устранить поломку ещё вчера, но, как водится, обещать – одно, а жениться – другое. В общем, «свадьба» откладывалась на неопределённый период.
Обитатели подземного бункера изнемогали от духоты и в буквальном смысле обливались потом, однако начальник «Объекта-13» подполковник Кашин держал мундир застёгнутым на все пуговицы, и никакая сила в мире не могла заставить его нарушить хотя бы одну букву устава.
Елизавета помахала файликом с документами, использовав его в качестве веера. Разговор выдался трудным, впрочем, иного она и не ожидала. Битый час шло её сражение с несгибаемым начальником «Объекта», и пока что все её аргументы разбивались о неприступное упрямство офицера.
– И всё-таки я настаиваю на Ланском, – повторила она, чувствуя, как пот струится между лопатками, а офисная рубашка липнет к телу.
Ещё немного, и одежда превратится в мокрую тряпку. Хотелось вернуться к себе в комнату, принять душ, накапать ликёра, провезённого контрабандой, и завалиться спать, надеясь, что завтра ей удастся найти такие доводы, которые заставят поменять мнение даже такого «дуба» (так она про себя звала подполковника), как Кашин.
– Почему именно Ланской?
Во взгляде подполковника Кашина сквозило явное недоумение вперемешку с всё более и более плохо скрываемой злостью. Ещё немного, и порог терпения будет преодолён, Кашин сорвётся. Ему всё труднее было скрывать свои чувства.
Офицер с трудом взял-таки себя в руки, чтобы продолжить:
– На мой взгляд, Ланской – кандидатура абсолютно неподходящая. Я даже не хочу напоминать, что в батальоне он без году неделя, совсем зелёный новобранец, которого опасно отправлять на задания. Вы это знаете не хуже меня. Коснусь только его биографии. – Подполковник стал раздражённо перечислять: – Опустим годы его гражданской жизни и учёбы в университете. Обратимся к тому, что касается непосредственно нас с вами. Итак, нижний чин Ланской… Получил большой срок за скандальное убийство с применением магии, воспользовался лазейкой, чтобы скостить срок, и поступил на службу в батальон. Замешан в мутной истории с попыткой похищения…
– Осмелюсь напомнить, что это Ланского хотели похитить с целью получения выкупа, – заметила Елизавета Голицына. – А он мало того что самостоятельно освободился, так ещё и сумел уничтожить опасного преступника, криминального авторитета.