Он долго не берёт трубку, наконец, слышу его «Да…», сказанное весьма слабым голосом.
— Стив, мне нужна твоя помощь. Срочно.
— Мэтт… Иной раз я просто мечтаю с тобой разругаться. Тогда ты перестанешь мне звонить в два часа ночи…
— Два часа! Чёрт, и в самом деле… Прости, дружище, что-то я…
Я виновато умолкаю, но не отключаюсь, ожидая его реакции.
— Действительно что-то важное, или ты это просто так брякнул? — спрашивает он, зевая.
— Ну, это кому как, — я приободряюсь от того, что он не бросил трубку. — Кому-то всё равно, если пристрелят Мэтта Харриса, а вот мне будет немного жаль.
— Мне тоже. Ладно уж, говори.
— Нужно пробить по вашей базе некую Милдред Стоун, выпускницу Принстонского университета, преподавателя английского языка. Вильямс уже пробовал, ничего не нашёл, но он делал это только по фотороботу, а больше на тот момент никаких данных не было. Я могу тебе переслать групповое фото её факультета, там подписано, которая она. Меня интересует место жительства её и родителей, все личные сведения: замужество, работа и всё такое же другое.
— Засылай. А когда тебя собираются пристрелить: сейчас или подождут до утра?
— Уверен, что подождут. Может, даже до вечера. Так что ложись спать, Стив.
— Спасибо тебе, Мэтт. Пожалуй, не буду с тобой разругиваться.
Спохватываюсь, что мне тоже поспать необходимо, внимательно проверяю все окна и двери, сую под подушку револьвер и проваливаюсь в сон.
Утром после завтрака решаю никуда не выходить, пока не получу сообщение от Стива, и к 11-ти его получаю. Сведения скудные, но и их хватает.
После окончания университета работала в одной из школ Нью-Джерси. Всего полгода. Уволена за какой-то проступок. Какой именно, понять сложно. Формулировка приказа довольно мутная: что-то о нарушении нравственно-этических норм. Но здесь очень помогает тот факт, что в тот же день уволен охранник школы Генри Фишер. Генри! Вряд ли это совпадение. По всей видимости, Стив думает так же, поэтому и приложил данные по месту жительства Фишера.
— Представь ситуацию, — говорю я Ли, — Дзанутти вынужден бежать из Канзаса. Может вся эта троица оказаться в доме Генри, город Мидлтаун, штат Нью-Джерси?
Ли согласно кивает.
— Вот и я думаю так же. Так что поехал я туда, а ты без меня не скучай.
Бронирую одноместный номер в гостинице «Комфорт» и билет на самолёт до аэропорта Кеннеди: от него до гостиницы всего 24 мили. До рейса ещё четыре часа, поэтому закуриваю и, наконец-то, начинаю размышлять о том, за каким, собственно, дьяволом туда еду и что собираюсь делать. Вполне вероятно, что для штата Нью-Джерси эта троица — законопослушные граждане, и мой вопль «Вот они, хватайте!» вызовет в местной полиции, в лучшем случае, лёгкое недоумение. Хотя… Ну да, Вильямс ведь объявил их в розыск, а у нас им можно предъявить похищение человека, то есть меня, с целью убийства. А там, стоит потянуть ниточку, и всплывёт труп бедолаги из Оклахомы.
Я приободряюсь. Получается, неважно на территории какого штата они задержаны, лишь бы это задержание состоялось.
Из этого следует, что ехать в Мидлтаун необходимо. Необходимо открыть их местонахождение, ну, а там — по ситуации.
По-прежнему, самым слабым звеном в этой преступной цепочке представляется мне Милдред. Во-первых, она была против убийства, во-вторых, её связали и, убегая, по сути, бросили. Факт первый должен бы её отвратить от группы опасных преступников и заставить задуматься, что наказание за такие преступления бывает максимальным. Факт второй явно требует с её стороны отмщения. То есть, существует вариант, что на определённой стадии мы можем быть с ней союзниками.
И всё же искать мне следует не её, а Генри и Дзанутти. Хотя бы потому, что она в любом случае окажется рядом с ними.
В аэропорту встаю в очередь к стойке регистрации и почти сразу же слышу сзади знакомый женский голос:
— Возьмите ещё билет на меня: я осталась без денег.
Оборачиваюсь и обескураженно мотаю головой: опять она впереди, а я плетусь за нею.
Разумеется, без колебаний выполняю то, о чём она просит, и мы снова подходим к стойке регистрации.
— Есть что-то запрещённое к провозу? — задаёт мне девушка стандартный вопрос.
Я молча достаю свой револьвер, вынимаю обойму, прикладываю разрешение на ношение оружия и подаю тут же подошедшему служащему аэропорта. Он тоже молча забирает у меня всё это и уносит, чтобы упаковать в специальный контейнер, который мне вернут в аэропорту Кеннеди.
Через сорок минут мы в самолёте. По лицу Милдред понятно, что она твёрдо намерена молчать и не отвечать ни на какие мои реплики, но всё же делаю такую попытку.
— А не проще ли мне было сдать вас в полицию, а там бы уж выяснили всё, что нужно? — я вроде бы и не спрашиваю её, а просто рассуждаю вслух после того, как мы занимаем свои места.
И это срабатывает.
— Не проще. Сами подумайте, что мне могут предъявить в вашей полиции, пока я одна, без Генри и Дзанутти? Кроме вас, меня никто не видел, так что — ваше слово против моего. Но дело даже не в этом…
Всё предыдущее она говорила, глядя в спинку переднего кресла, а тут коротко взглядывает на меня, и я вижу в её глазах некую решимость.
— Словом, Мэтт, обстоятельства складываются так, что я вынуждена вам открыться. У меня попросту нет другого выхода. В общем, так: я — агент ФБР под прикрытием, и мне нужна ваша помощь.
Пора бы мне уже привыкнуть, что эта женщина постоянно меня чем-то ошарашивает, так ведь нет, не получается. Вот что она, например, сделала сейчас: преподнесла свою очередную ложь, или, наконец, сказала правду?
— Почему вы обращаетесь ко мне, а не в свою контору? — приходится делать вид, что я ей поверил.
— Потому что в данной ситуации вы можете помочь лучше, чем вся наша контора. Если совсем откровенно, то контора вообще ничего сделать не сможет, и мою часть операции можно считать проваленной. А вот вы… вы можете всё исправить.
— Слишком грубая лесть, — говорю ей. — Меня не убеждает даже ваша искренняя интонация и честный взгляд: и то, и другое мне уже знакомо.
— Но, Мэтт, я говорю правду! Давайте я вам расскажу всю ситуацию, и вы сами в этом убедитесь.
Самолёт начинает выруливать на взлётку, бортпроводница с энтузиазмом ведёт иллюстрируемый ею же рассказ про привязные ремни и спасательные средства.
— Пожалуй, — говорю я, кивая в сторону проводницы, — это я уже много раз видел и слышал, отчего бы не послушать что-то новенькое?
— Обещаю вас не разочаровать, мой рассказ будет интереснее.
Моей задачей было столкнуть между собой Дзанутти и Жадного Чака. Когда я выяснила, что Дзанутти утаивает от Чака часть доходов, позаботилась, чтобы Чаку стало об этом известно. Реакция его была предсказуемой, но допустить, чтобы Чак расправился с Дзанутти нельзя: тот сыграл свою роль в нашей операции ещё не до конца. Он был в жуткой панике и хотел бежать, но это нас тоже не устраивало. И тогда я предложила ему вариант с двойником: нашла в Алтусе одного клерка, который похож на Дзанутти, как две капли воды. План был такой: я прихожу к вам и потчую сказкой про шантажиста. Вы идёте выполнять моё поручение, но, увидев двойника, принимаете его за подлинник и набрасываетесь с кулаками. Клерк был в курсе, что его побьют, но за ту сумму, которую ему отвалили, согласен был потерпеть. После вашего ухода он щедро поливает томатным соком голову и пол и изображает мёртвого. Я его фотографирую и по своим каналам отправляю фото Жадному Чаку. Ему это преподносят как несчастный случай — во время драки в падении ударился головой об стол, — и сообщают, кто это сделал. Ваше отношение к Дзанутти известно достаточно широко, так что сомнений у Чака, что всё это правда, возникнуть не должно. Потом бы, естественно, всё раскрылось, и Дзанутти сыграл бы в нашем спектакле свою последнюю роль: мы хватаем Чака на попытке его убить.
Но всё пошло не так. Дзанутти решил, что клерк может проболтаться и, втайне от меня, внёс свои изменения. Я об этом узнала только в том доме, куда мы с Генри вас привезли.
— Генри тоже из ФБР?
— Нет, но он причастен к тому, что я там работаю… Он соблазнил меня, когда я была ещё совсем молоденькой дурочкой и работала в школе. Меня оттуда выперли вместе с ним за один случай… неважно. Вот тогда-то ко мне и заявились фэбээровцы, доступно объяснили, что он — бандит, на счету которого несколько убийств, предъявили доказательства и предложили работать на них. Генри должен был стать неким ключиком, который откроет передо мной двери в преступный мир. Я была не только в шоке, но ещё и в гневе. Поэтому согласилась.
— Двойника Дзанутти убил он?
— Да, и в полицию тоже он позвонил. А потом сказал мне, что Дзанутти требует доставить вас к нему. Я догадывалась, что здесь что-то не так, но сделать ничего не могла. Рассчитывала, что в доме смогу вам помочь сбежать, но тоже не слепилось.
— А откуда вы узнали, что я полечу в Мидлтаун?
— А я и не знала. Приехала в аэропорт, чтобы охмурить какого-нибудь одинокого мужчину и предложить отвезти меня в Мидлтаун, а там от него отделаться. Но когда увидела вас, сразу поняла, что вы меня вычислили и летите туда, куда мне надо.
— Почему вы считаете, что я могу вам помочь, а вся ваша контора сделать это не в состоянии?
— А что здесь можно сделать? Дзанутти фактически выкинул меня из своих подручных. Не может ведь шеф нашего отдела ФБР приказать ему взять меня обратно? И даже если я сейчас заявлюсь к Дзанутти одна, покаюсь и буду умолять простить, скорее всего, он мне не поверит и при первом удобном случае ликвидирует. И совсем другое дело, если я сдам ему вас!
Наверное, в этот момент у меня было не самое умное выражение лица. Ну, с выпученными глазами-то я быстро справился, а вот насчёт остального не ручаюсь.
— Можно об этом подробнее, — хрипло прошу я, начиная, впрочем, понимать её замысел.
— Я заявлюсь в дом Генри — эта парочка, разумеется, там, больше им быть просто негде — и скажу, что прекрасно понимаю, что без них мне просто не выжить, поэтому прошу меня простить и взять обратно. И что в качестве компенсации за своё необдуманное поведение я привела к ним Мэтта Харриса, который находится в известном мне месте и где они могут без помех с ним расправиться. Конечно, они начнут выпытывать, как мне это удалось, и я им расскажу, как избавилась от японского узла и убежала от полиции, а потом поздно вечером пришла к вам на квартиру и в качестве приманки подбросила инфу о том, что знаю ваше местоположение, и готова ею с вами поделиться, если вы пообещаете замолвить за меня словечко перед полицией.