Константин БояндинЛУКОМОРЬЕ
1
Чем круче джип, тем дальше идти в деревню за трактором. «Козлик» — машина легендарная, а его водитель Антон знает свое дело, за пять лет геологических экспедиций он не застревал ни разу. И вот — случилось.
— Кто скажет — получит в лоб, — посулил Антон спокойным, почти равнодушным голосом. Срезали, ага. Замечательно срезали, экономии вышло бы часа полтора. Сколько теперь искать помощи, и, самое главное где, было не очень понятно. Интернет и спутниковая связь сами по себе автомобиль из грязи не вытянут.
— Не выходите пока, сам гляну.
Щуплый Антон прекрасно разбирался во всех тонкостях анатомии и физиологии верного железного коня и со всем основным обслуживанием справлялся сам. За что конь платил ему верностью, в каких только условиях ни ездили, ему было все нипочем. Хлопот порядком, но видно, что Антону они в радость.
Уазик застрял на ровном месте, между двумя холмами глинистой земли. И дождя вроде давно не было, откуда такая сила в этой грязи? Колеса вошли едва ли не до обода, но повернуть их уже не получалось.
— Есть здесь деревня, — объявила Катерина, убирая планшет в сумку. — Вон туда, пятнадцать километров.
Все кроме Антона присвистнули. Перспектива еще та — по совершенно дикой и весьма пересеченной местности, туда топать часа три плюс еще и обратно, если сил хватит. Ясно, что застряли тут минимум до вечера, раньше до шоссе уже не добраться.
— Ну что, я пошел, — заключил Сергей. Антон все равно понимает в этой конкретно машине лучше всех остальных, да и ладит с ней гораздо лучше. Так что считалку считать не придется.
— Вместе пойдем, — возразила Евгения. — И не спорь. Телефоны полностью заряжены?
Заряжены, заряжены. И запасных аккумуляторов, что стоят, как весь телефон каждый, по два на аппарат, и они тоже заряжены. И рации с собой, для условий прямой видимости, и у них тоже с батарейками все в порядке. Этот урок уже выучен.
Едва коснувшись земли, ноги уже привычно налились свинцом — почитай, месяц пеших упражнений. Последние несколько дней все только и мечтали о том, чтобы денек-другой просто полежать, а если и ходить, то без рюкзака за спиной.
Антон ходил и проверял, что можно сделать при помощи лопаты. Земля тяжелая, берется с трудом, да и толку никакого. Откопал, попробовал сдвинуться — и вновь увяз.
— Камней пока поищу, — заключил Антон. Оглянулись и снова присвистнули, грязи кругом — завались, а вот с камнями негусто. — Не болото же. А потом…
— А вот и трактор, — заметила Евгения, осматривавшая окрестности в бинокль. — Он что, телепат? Прямо к нам едет.
И впрямь: со стороны предполагаемой деревни двигался спаситель. Тракторист явно понял, что на него смотрят, он высунул в окно руку и помахал.
— Чудеса бывают, — заметила Евгения, убирая бинокль. — Эх, надо было поспорить.
2
Тракторист по имени Семен был неопределенного возраста, понятно только, что ему за сорок. Естественно, кепка и спецовка. В кабине уместились Сергей с Евгенией, остальные остались в уазике.
— Здесь же никто не ездит, — заметил тракторист. Уазик шел следом на привязи, то и дело буксуя в непролазной грязи. — Мы даже знаки кругом ставили. Танки, и те вязнут. Сейчас мимо деревни проедем, а там до дороги километров пять, не больше. С вас причитается.
— Это само собой, — подтвердил Сергей. И слово «километров», с ударением на первое «о», и лицо нового знакомого, сплошь печеная картошка да вечный полевой загар — видно, что не бездельник. — А деревня какая, Ильино?
— Нет, — махнул рукой Семен. — Ильино давно заброшено. С Лукоморья мы.
Сергей и Евгения переглянулись. Однако! Никакого Лукоморья на карте нет. А считается, что спутники видят все.
— Дуб тоже есть, — продолжал Семен, коротко усмехнувшись. — Приезжие все спрашивают. Старинный, огромный, нигде таких нет. Сами увидите.
— Нам бы к дороге, — напомнила Евгения. Задерживаться, пусть даже ради старинного дуба, решительно нет никакой радости. Да и с отчетами ждут, проедят все, что можно проесть. Удивительно, что еще не названивают.
— А все равно мимо пройдем, — пояснил Семен. — Сами увидите.
— Обалдеть! — Катерина первой обрела дар речи. Такой восторженной ее еще не видели, остальные невольно переглянулись, да и не обрели, за первые несколько секунд, дар речи.
Дуб действительно был как тот, из сказки. Каким его обычно рисуют. Без кота и прочей сказочной живности, но раскидист, необхватен, и жив — крона зеленая, ни одной сухой ветки. А корни, что местами выглядывали из-под земли, не каждый человек обхватить сможет. Вот это да!
— Смотрите, цепи! — указал Сергей. — Не золото, конечно. А зачем цепи?
Тракторист Семен молча подошел к дубу, достал нож и поскреб слегка одно из звеньев. Под черно-бурой корой-патиной, или что это было — блеснуло солнечным, желтым.
— Сдуреть! — Сергей подошел поближе и приподнял звено. — Золотое! Или что это? И кто ж эти цепи повесил?
Семен улыбнулся, спрятал нож и развел руками.
— Всегда так было. Ну мы следим, конечно, чтобы не шалили. Сейчас народ не то, что золото, любую железяку спереть норовит. Ну? Насмотрелись? Я пока за водичкой схожу к бабе Нюре, пить хочу, сил нет.
Не насмотрелись. Дуб стоял на вершине невысокого холма, и вокруг на сто шагов было чисто, а далее жесткой недоброй оградой поднялся сухой кустарник, цепкий и колючий. Дорогу прорубили сквозь него, а так — не пройти, не пролезть.
Минут через пять все успокоились и перестали делать фото, тут и Семен вернулся с ведром в руке.
— Пить не хотите? — поинтересовался он. — У бабы Нюры родник целебный. Все к ней за водой ходим.
Прямо из ведра, конечно, пить не стали, достать кружки недолго. Сергей скрыл улыбку, глядя, как Евгения часть воды из кружки незаметно для всех — ну, почти для всех — наливает во флакон для проб. Ничто ее не исправит.
Вода и впрямь была что надо. Холодная, вкусная, всем показалось, что даже усталость отступила. А взамен подступил голод. Он скрывался до поры за усталостью, а теперь появился во всей красе.
— Мама родная, ну я проголодалась! — поразилась Евгения. — Давайте уже на шоссе выруливать, отъедем малость да привал надо устроить.
— А давайте я вас к бабе Нюре отведу, — предложил Семен, улыбаясь. — Она гостям всегда рада.
— Нет, мы… — начало было Евгения, но почти сразу осеклась. Переглянулась с остальными. — А мы вас не задерживаем?
— У меня как раз обед, — пояснил тракторист. — Не опоздаю.
3
— Не бывает такого места, — уверенно заявила Евгения после обеда. Все четверо, как-то незаметно вымывшиеся (у бабы Нюры был настоящий душ, воду для которого, запасенную в бочке, щедро грело солнце), сидели теперь в одуряюще чистой и уютной комнатке и чувствовали блаженство. Евгения, естественно, не могла обойтись без Интернета. — Вот, смотрите, никто не знает. Ну не могли люди не разболтать! И на спутниках здесь вообще ничего нет, ни деревни, ни дуба. Только пустошь.
— Вот и расскажешь первой, как видела дуб из сказки, с цепью, и о котором никто пока не рассказал.
— Не могу. — Евгения выключила планшет. — Мы обещали никому не рассказывать. Я понимаю, мы ведь серьезно обещали?
— Фото выложи, — посоветовал Антон. — Это ведь не рассказ?
Евгения выразительно посмотрела на него, и вздохнула.
— Не хочу здесь оставаться, — заметила она. — Слишком все хорошо. Спать сейчас потянет, я же устала, как собака. Пока отосплюсь… Удивительно, что шефиня еще не звонит. Она же всех собак поднимет меня искать.
— Собаки — там, ты — здесь. — Антон открыл свой рюкзак. С Семеном нашлось, чем рассчитаться, он попросил отдать сейчас, раз ехать пока не собираются, а после смены пообещал заехать еще раз, если надумают ехать дальше. — Или что-то еще не так?
— Да. В сенях стоит миска с водой и едой. Для кота. А кота и нет.
— В деревнях они всю жизнь во дворе живут, домой только ночевать приходят, — пожал плечами Антон. — Тут к ним другое отношение. И что?
— Да ничего. Совсем ничего. Шерсти нет, следов от когтей нет. Где кот?
— Гуляет. — В косяк открытой двери постучали. — Он редко появляется. Но еду и воду держу, так положено. Кота обижать нельзя. Устали? Может, вам постелить уже?
Хозяйка, Анна Васильевна, она же баба Нюра, была из тех бабушек, что всю жизнь носят младенческое лицо. Впрочем, она оказалась приветливой и сама предложила отдохнуть у нее: «Конечно, мимо нас геологи ездят часто, мы привычные». И как-то само собой зашлось, и приселось, и пообедалось…
— Мне — постелить, — Евгения не сдержалась, зевнула, едва успела прикрыть ладонью рот, посмотрела на хозяйку виновато. Баба Нюра улыбнулась.
— Мне тоже, — поддержала ее Катерина.
— А я бы погулял, пока светло. — Сергей оглянулся вокруг. — Кто-нибудь составит мне компанию?
— Составит. — Антон тоже поднялся. — Спасибо за обед, и за все, Анна Васильевна. Нам можно вокруг походить?
— Конечно, — удивилась баба Нюра. — Только во дворы просто так не ходите. Там собаки бывают.
— Может, вам помочь?
— Дров нарубить, — кивнула баба Нюра. — Семен уехал, а дрова уже нужны.
Пока Антон рубил дрова — топор оказался всего один — Сергей обошел дом вокруг. Занятная планировка была у этого села, между каждым двором есть своеобразная улочка. И, хотя дома в этом Лукоморье стоят совсем не на идеальной прямоугольной сетке, все равно было занятно. Даже интересно, на самом деле, что почти все такие улочки изрядно кривые. Заборы так себе, скорее условность — самый высокий из окрестных, если глазомер не обманывает, был не выше чем по грудь Сергею.
Что странно, здесь почти не было сорной травы. Земля поросла, в худшем случае, травой-муравой, той самой, зерна которой так любят воробьи. И ничего больше! Словно они тут все выпололи, по всей деревне. Что за странность?