х много необдуманности, модного суеверия и фразы. Что такое племя без системы своих религиозных и государственных идей? За что его любить? За кровь? Но кровь ведь, с одной стороны, ни у кого не чиста, и Бог знает, какую кровь иногда любишь, полагая, что любишь свою близкую. И что такое чистая кровь? Бесплодие духовное! Все великие нации очень смешанной крови». [178]
Здесь выступает одна из важнейших черт русского сознания, которую поддерживают сложившиеся традиции и предрассудки. Имя ей – государственность. Для русского народа естественная и единственно возможная форма существования – это государство Российское. Не будет России – не будет русского народа. Или он будет, но такой, что лучше ему и не существовать.
15. О русофобии Май-июнь 1999 г
Истоки русофобии
Русофобия – явление западное. На Востоке русофобии не было: было неприятие христиан, европейцев, но не прицельная ненависть к русским (сейчас она есть у афганцев – печальное следствие брежневского маразма). Особый случай Кавказ, хотя Кавказ – не природный Восток: Грузия, Армения принадлежат христианскому Средиземноморью. Речь идет о горцах, из которых осетины, кумыки и часть кабардинцев никогда не были враждебны России. Русофобия кавказских горцев проявлялась в форме газавата, священной войны против христиан, но была борьбой за независимость и за свободу набегов на равнинные русские селения.
Русофобия народов Запада, то есть западных европейцев, а позднее американцев, сложилась из нескольких составляющих. Наиболее древним и глубинным было пренебрежение к славянам вообще и восточным славянам, в частности, как к людям темным и бедным, не затронутым цивилизацией. В той или иной мере это клеймо остается на славянских народах по сей день. Восточные славяне отставали культурно и экономически от западных народов, развивавшихся на территории распавшейся Римской империи, и использовавших ее потенциал цивилизации. Особенно проигрывали русские – в силу сурового климата – длинных холодных зим и недостаточно влажного лета. Возможности земледелия в России много ниже, чем в Рейнской долине или в благословенном Провансе. Добавьте изнурительную борьбу с воинственной Степью, длившуюся до XVIII века. Затем последовали основанный на перенапряжении народных сил рост Российской империи, а затем – Советской империи. Не приходится удивляться, что русские, в массе своей, были всегда беднее западноевропейцев, а по культуре достигли их уровня только в XX веке.
Для европейского и американского мещанства богатство есть главный критерий достоинства человека и народов. По этому параметру русские не могли и не могут удостоиться уважения в «цивилизованном сообществе». Однако случилось так, что русские, широко расселенные по своим малоплодородным землям, со временем распространились еще шире и достигли могущества, возмутившего и напугавшего Запад. [179] C середины XIX века неприязнь и боязнь России привели к постоянным антироссийским кампаниям в европейских газетах. Видное место в этих кампаниях занимали набиравшие силу либералы. Крайней русофобией и презрением к славянам отличались статьи и высказывания основоположников «научного коммунизма» Карла Маркса и Фридриха Энгельса.
Борьба с русской цивилизацией
Смесью пренебрежения и страха не исчерпывается гамма чувств западных людей по отношению к русским. Существует еще культурный и религиозный раскол. Начался он со времен Римской империи, разошедшейся на латинскую и греческую половины. Русские – духовные дети восточной половины империи – Византии. С IX по XIV век в Юго-Восточной и Восточной Европе существовало сообщество народов, объединенных православной религией, греческой письменностью и церковно-светской византийской культурой. Его можно назвать византийским союзом народов. [180] Сейчас существуют жалкие остатки этого сообщества. Многие народы ушли в сторону, приобретя гибкость слабых, но живучих, готовых всюду идти за богатыми и сильными. Другие сохранили свое лицо – лицо православной цивилизации, отличной от католической (и лютеранской) Европы. (Эти другие – русские, сербы, белорусы и восточные украинцы).
В глазах средневекового Запада православные были раскольниками (схизматиками), нарушавшими единство христианства. Борьба против православия привела в 1204 году к погрому Константинополя крестоносцами IV Крестового похода, направлявшимися якобы освобождать Гроб Господень. Русским также приходилось неоднократно отражать крестоносцев Ливонского ордена. Носильное обращение в католичество и издевательства над русской Верой подняли православную Украину Хмельницкого и воссоединили восточно-украинский и русский народы. Сейчас религиозные страсти утихли, но водораздел между православными и западными христианами остается и западные (особенно протестантские) миссионеры трудятся на православной ниве, стремясь превратить «заблудших» русских в «истинно верующих».
Культурные и психологические отличия русских от народов Запада, позволяют говорить о самостоятельной русской цивилизации на территории Евразии. [181] Эти отличия усугубились за 70 лет существования Советского Союза с иным, чем на Западе, общественным строем и человеческими отношениями. За этот период западная пропаганда внедрила в сознание европейцев и американцев образ жестоких и коварных монстров – советских русских – главной опоры «Империи зла». Если западные пропагандисты признавали иногда достижения Советского Союза, то они соглашались приписать их заслугам советского правительства, преимуществам тоталитаризма, вкладу нерусских жителей СССР, но только не таланту русского народа. В то же время, все негативное, что существовало в Советском Союзе, объясняли не дефектами коммунистического строя, а пороками русской натуры.
Особую популярность приобрел миф об «агрессивности русских», составляющей якобы основу политики России и СССР. О его лживости писали многие, в том числе и я. [182] Тогда я вслед за А.И. Солженицыным противопоставил политику царской России политике СССР, недопонимая, что после Великой Отечественной Войны политика Советского Союза была больше оборонительной, чем наступательной. Сейчас мы видим во всей красе тот лагерь, который десятилетиями раздувал миф о «советской угрозе» – миролюбивых поборников «прав человека», дружно навалившихся девятнадцать к одному на маленькую Сербию, засыпавших ее бомбами и заливших мир потоками редкой по наглости лжи. Но жизнь идет. И русским приходится жить и нередко зависеть от тех, кто хорошо заквашен на дрожжах русофобии. Рецептов тут быть не может – все индивидуально и нет одинаковых ситуаций. Но следует уважать себя. Как ты относишься к себе, так и к тебе будут относиться. Уважение к себе включает уважение к своему народу и Родине. Жалко выглядит тот, кто поддакивает более сильным, стесняется своей «русскости» или извиняется за Россию. К счастью, таких с каждым годом – все меньше.
Национальная совместимость
Русофобия в немалой мере зависит от совместимости русских с другими народами. В целом, русские – удивительно уживчивы и не их вина, если отношения не налаживаются. Совместимость народов не означает сходства или духовной близости. Поляки – славяне, генетически и по характеру близки к русским, но именно поэтому существующие различия воспринимаются как ущербность характера, чего не случается при общении с более чужими народами. Взаимная совместимость не всегда объяснима. Кельты, включая романизированных галлов, эмоционально ближе к русским, чем германцы. Но французы не врастали в русскую почву, как немцы. Совместимость немцев и русских лучше определяется словом комплиментарность, понимаемым как взаимная дополняемость, при которой выигрывают оба партнера. Честные деловитые немцы были комплиментарны русским и, я не побоюсь сказать, – часто в качестве господ. Положительных эмоций тут не было, по крайней мере, со стороны русских. Скорее, – раздражение, но немцы были нужны. Со своей стороны, немцы, при всем высокомерии, оказались удивительно склонны к ассимиляции и превращению в русских. Лучший вариант для России – это полностью обрусевшие немцы. Таких перед Октябрьской революцией был целый пласт. Сейчас он утрачен и это – одна из невосполнимых потерь русского этноса.
Русофобия по англо-американски
Из западноевропейских народов наиболее последовательными русофобами издавна были англичане. Англосаксонское неприятие русских трудно объяснимо, поскольку русские не соприкасались с англичанами особенно тесно и за всю историю воевали только один раз – в крымскую компанию 1853–1854 г.г. Возможно, дело было в патриархальном и "соборном" складе большинства русских и либеральном индивидуализме англосаксов. Русофобия англичан перешла за океан к другому англо-саксонскому племени – американцам. Носителем ее стал американский истеблишмент – от университетской интеллигенции до миллионеров-сенаторов. Для нас важно то, что русофобия вошла в число геополитических постулатов мировоззрения американской элиты . Простые американцы по натуре изоляционисты и мало беспокоятся о международных делах. Но не народ, а элита правит Соединенными Штатами. Поэтому Америка , со всей ее мощью и союзниками, является сегодня центром мировой русофобии и представляет угрозу существованию России .
Русофобия в постсоветских республиках
Несколько слов о русофобии в республиках бывшего СССР. Истоки этой русофобии различны. Есть классическая, западного типа русофобия в Прибалтике, усугубленная боязнью прибалтов оказаться меньшинством в своих государствах. Патологична по степени антирусского накала русофобия украинских националистов. Как у прибалтов, в этой ненависти русским, изображаемым в виде скуластых азиатов, противопоставлены истинные европейцы, в данном случае, украинцы – «самые чистые славяне» и даже «последние беспримесные арийцы Европы». [183] Западный тип русофобии распространен также среди грузин и молдаван (армяне в массе своей не русофобы). Грузинские и молдавские националисты утверждают, что они европейцы с древними традициями, долго страдали от русских «варваров» и теперь, наконец, получили возможность вернуться в лоно Европы.