«Делай что хочешь, только оставайся рядом» – по такому негласному правилу они стали жить. Эдгар прислушивался к желаниям Лауры, если те не расходились с его стремлениями. Он успел повидать мир задолго до ее рождения, и Эдгару было безразлично, куда они поедут и где поселятся, лишь бы увлечь свою юную последовательницу.
Первые годы после их воссоединения понеслись с безумной скоростью. Незабываемые девяностые взорвались фейерверком из дней, насыщенных новыми впечатлениями, и ночей, полных любви. Вскоре после падения режима Чаушеску Эдгар продал замок в Румынии, окончательно расставшись с прошлым. Руины навевали слишком грустные воспоминания. Весь мир стал их с Лаурой домом, и жизнь не стояла на месте: в 1991 году распался Советский Союз, после чего холодная война завершилась – официально, но не кулуарно. Человеческий разум не успевал за переменами, в предчувствии конца света становясь податливым, как воск. В США Дэвид Кореш, проповедник секты «Ветвь Давидова», объявил себя мессией, обосновался на ранчо Маунт-Кармел со своими приверженцами, завел гарем из их жен и несовершеннолетних дочерей. Пятьдесят один день все пристально следили за осадой ранчо военными. Арсенала Маунт-Кармел хватило бы для вооружения небольшой армии. Но взрыв в доме и огненный апокалипсис, о котором пророчествовал Кореш, не пощадил никого из последователей культа, даже детей и младенцев. Другая секта – «Аум Синрике» – в Японии отравила пассажиров метро нервно-паралитическим газом. На подиумы взошли модели в стиле «героиновый шик», похожие на подростков, с острыми скулами и выступающими ключицами. Отовсюду гремели гитарные риффы музыки гранж. XX век доживал отпущенные годы как последний день, уходил в прошлое шумно и бесшабашно. Все с нетерпением ждали миллениума.
Эдгар и Лаура избегали территорий, где происходили братоубийственные войны, вроде раздираемой на части Югославии. Они предпочитали оставаться в Центральной Европе, приходившей в себя после распада Варшавского блока. Эти страны считались безопасными, но не настолько, чтобы избавиться от трупа представляло трудности. Сытая и благоустроенная Европа напоминала вампирам уютный ресторан с выбором блюд на любой вкус и развлекательной программой. Лаура была полна любопытства к жизни, и Эдгар, заряжаясь ее энергией, тоже ощущал себя молодым. Они посещали рок-фестивали – раздолье для поиска жертв, лишь бы те оказались не слишком пьяны.
Роскилле, древняя столица Дании, где погребенные в кафедральном соборе короли с грустью вспоминают былое величие, раз в год оживала. Спящий на берегу фьорда городок каждое лето становился пристанищем самого громкого фестиваля в Северной Европе. Чистые, вымытые шампунем улицы наводняли толпы меломанов, в основном молодежь. Впрочем, они быстро перемещались из центра в палаточный городок.
Рок-фестиваль в Роскилле длился неделю и воплощал целый мир со своими законами и непередаваемой атмосферой. Нигде не встретишь столько счастливых, опьяненных музыкой людей. Край неба еще горел закатным заревом, но поле уже накрывали медлительные северные сумерки. Над сценой, мерцающей разноцветными огнями, взошла полная луна и томно застыла в ожидании. Незадолго до начала выступления любимой группы Лауры вампиры обменялись многозначительными взглядами и разделились.
Лаура вышагивала сквозь плотную толпу, и люди невольно расступались, освобождая путь. Ее даже ни разу не толкнули: она излучала нездешнюю энергетику. Брюки из натуральной кожи сидели на Лауре как влитые, подчеркивая ее округлые бедра и длинные стройные ноги, а благодаря отличной терморегуляции, свойственной вампирам, девушка не страдала от жары. Белокурые волосы свободно рассыпались по плечам, а грубые ботинки на платформе и небрежный макияж в стиле гранж придавали образу дерзость. Майка с надписью The Cure не скрывала очертаний высокой груди. В облике Лауры не осталось и воспоминания о той неуверенной в себе девочке, которую не так давно обратил Эдгар. Она выглядела великолепно и сознавала, кто она: чудовище под ангельской личиной. Высшее существо, которое вправе решать, кому сегодня суждено умереть, – так сказал ей Эдгар в самом начале пути. Иногда Лауре даже нравилось чувствовать себя олицетворением зла, эдакой вершительницей судеб. Она попала в сказку о Красавице и Чудовище, которое заточило ее в замке и навечно привязало к себе. Только Лаура не могла расколдовать мертвого принца и со временем смирилась с новой сущностью. Иногда, чтобы стать счастливее, нужно сделаться чуточку хуже. Тогда «жили долго и счастливо» обеспечено для вас, но не для всех.
Лаура неспешно двигалась среди зрителей, ощущая вибрации, исходящие не только со сцены, где играли музыканты на разогреве, но и от зрителей. Жажда дразнила вкусовые рецепторы, щекотала, ощущалась зудом на коже. До тех пор пока Лаура не выпьет чужую жизнь, присутствие людей не перестанет ее раздражать. Так не может успокоиться комар, если в комнате спит теплокровное существо, пока не укусит его или сам не погибнет. Умирать Лаура не хотела – уже не раз пробовала, поэтому ей оставалось только следовать зову полной луны и придирчиво выбирать в меню коктейль вплоть до уровня алкоголя в крови.
Вампирша шла медленно, заглядывая потенциальным жертвам в глаза и вытягивая господствующую эмоцию, как ниточку из клубка. Влюбленность. Эйфория. Сильное опьянение. Восторг. Беременна и счастлива. Зависть, но под кайфом, – нет. Ревность, агрессия – то, что нужно! Лаура остановилась, обворожительно улыбнулась и без лишних слов взяла удивленного парня за руку. Ее голубые глаза под влиянием лунного света менялись, приобретали зыбкость и глубину бирюзового моря. При взгляде в них растворялись все посторонние мысли, кроме одной: повиноваться.
Лаура увлекла жертву под сень деревьев, достала из кармана брюк миниатюрный нож, который без труда пронесла на фестиваль, и провела по запястью парня, не сводя с него сияющих глаз. Несколько лет практики научили ее аккуратности, и Лаура не пролила ни капли. Ей нужно выпить его жизнь и энергию, но оставить в трупе достаточно крови, чтобы патологоанатом в морге не заподозрил неладного. Ранки, если наносились вампирскими клыками, не затягивались, как порез. Трепет и предвкушение, когда ее заостренные клыки протыкали мягкую кожу и погружались в пульсирующую вену, не сравнимы ни с чем. Укус в шею был, безусловно, более приятным и интимным действием, но слишком рискованным в современной Европе, где все знали, кто такие вампиры. Подобную роскошь можно позволить себе, если есть возможность как следует спрятать тело или же где-то в забытой богом экзотической стране, какие они с Эдгаром посещали время от времени.
Кровь – странная субстанция, отвратительная на вкус для людей и сладостная, имеющая множество оттенков для бессмертных. Кровь из вены вытекала медленно, тягуче, позволяя смаковать каждый глоток, а не била фонтаном, как из артерии, хотя для быстрого питания и сонная артерия годилась. Живительный эликсир проникал в каждую клеточку мертвого тела Лауры, окуная ее душу в безвременье, сулил обновление и вечную молодость. К счастью, Лаура не перенимала память и черты характера жертвы, иначе это было бы невыносимо: она превратилась бы в законченную мегеру или повредилась рассудком. В ее смертельных объятиях самый отъявленный мерзавец расслаблялся и испытывал удовольствие. Смерть избранных ею жертв была полна неги и наслаждения, чего они явно не заслуживали.
Почувствовав, как сердце человека останавливается, Лаура сделала последний, самый вкусный глоток и отстранилась, затем прислонила к дереву вялое тело парня. Его голова свесилась на грудь, и со стороны казалось, что он перебрал спиртного и уснул. Такими бессознательными телами поутру было усеяно все фестивальное поле – посетители напивались, совокуплялись, испражнялись и часто засыпали на том же самом месте, не дойдя до своей палатки. Вряд ли его найдут до утра, если только друзья примутся за поиски. Лаура пошла прочь, не беспокоясь, что ее поймают: она умела создавать вокруг себя ауру неузнаваемости. Благодаря вампирскому гипнозу никто из свидетелей не запомнит ее внешность, даже если и видели, как парень уходил с ней.
Внезапно Лаура услышала до боли знакомые звуки и ускорила шаг: ей не хотелось опоздать на выступление. Со сцены полились чарующие вступительные аккорды песни Want[1], слова которой вещали о неутолимом желании большего, что присуще людям. Чем бы мы ни обладали, все равно испытываем голод и хотим невозможного, зная в глубине души, что никогда не получим всего желаемого. Девушке, награжденной бессмертием помимо своей воли, это было известно как никому другому. Благо для восполнения сил вампирам нужна только одна жертва в месяц. Если бы им требовалось убивать каждую ночь, прятаться от солнца и спать в гробах, как описано в классических романах, Лаура не выдержала бы и недели такой нежизни. А так их существование казалось вполне сносным, за исключением некоторых особенностей: вампиры не употребляли человеческую пищу, на несколько часов перед рассветом превращались в мертвецов и не видели снов. Эти потери компенсировались сверхъестественной силой и выносливостью, способностью летать, даром создавать пространственные порталы сквозь зеркала. Что же, даже в посмертном существовании можно найти преимущества. Лаура грустно вздохнула и нырнула в толпу.
Эдгар и Лаура безошибочным чутьем отыскали друг друга среди волнующегося людского моря и тут же слились в страстном поцелуе. Вкус меда на их губах лишь слегка отдавал металлическими нотками выпитой обоими крови, что прибавляло поцелую пикантное послевкусие. Окружающие, поглощенные выступлением легендарной группы, не замечали влюбленную пару. Взгляды зрителей были прикованы к сцене, руки взметнулись вверх в едином порыве. А Эдгар и Лаура стояли в обнимку, затерянные в толпе, и слушали пронзительную песню, как солнце восходит из глубокого зеленого моря[2]