ррингтон.
— Да ладно! — Прума повернулся спиной и уселся за свой стол. — Вы очень любите юмор… Но ваш юмор так же неуместен, как и вы сами, Круно Харрингтон.
— Круно Прума, — голос Харрингтона утратил свою шелковистую гладкость и заискрился решимостью. — Харви Вуд находится в «Кранто», живой или мёртвый! Я пришёл спасти его, если он жив, и отомстить за него, если он мёртв!
Марсианин приподнялся в бешеном гневе… а затем откинулся на спинку кресла с разинутым ртом, увидев, что Харрингтон держит в руке. Он увидел тонкую металлическую трубку и плоскогубцы.
— Вы узнаёте эти плоскогубцы? Они ваши. Вы должны узнать эту трубку, вы сгибали её этими плоскогубцами. Видите? — Харрингтон показал, как зажимы плоскогубцев подходят к гофре на трубке и повернул к марсианину своё суровое лицо. — Прума, вы совершили ошибку. Вы не ожидали увидеть меня живым. Вы покушались на жизнь агента С.С.С. Вы понимаете, что это значит?
Челюсти марсианина судорожно сжались.
— Моё правительство поддержит меня… Они поверят мне, когда я скажу, что вы подставили меня с помощью этой трубки и плоскогубцев, которые вы украли… Они будут смеяться над вами…
— Прума, — прервал Харрингтон бредни смотрителя, — слово агента С.С.С. всегда принимается как истина, как Министерством Внутренних Дел, так и О.С.Р. Вы обвиняетесь в покушении на убийство… возможно, в самом убийстве… если Харви Вуд мёртв.
— Нет… нет! — вырвалось у марсианина непроизвольно. — То есть… Я ничего не знаю о вашем человеке, Харви Вуде.
— Вы лжёте, Прума; Харви Вуд здесь, в «Кранто». Послушайте меня, давайте заключим сделку. Если вы приведёте меня к этому человеку и если он жив, я отдам вам эту трубку и плоскогубцы. То, что я узнаю от Вуда, может навлечь на вас неприятности, но, по крайней мере, против вас не будет выдвинуто обвинение в покушении на убийство сотрудника С.С.С.
Марсианский смотритель снова обрёл контроль над собой. Он обдумывал это предложение, пока Харрингтон развлекался с трубкой и плоскогубцами. У него уже были неприятности. Его правительство могло пойти на многие сомнительные вещи, но… это был человек из С.С.С. Это перевесило чашу весов.
— Согласен, Круно Харрингтон, — он нетерпеливо протянул руку за доказательствами своего преступления.
— Нет, нет, Круно Прума, сначала вы приведёте меня к Харви Вуду.
С едва слышным ворчанием марсианин двинулся к двери, Харрингтон последовал за ним. Они долго петляли по коридорам и переходам, пока Харрингтон окончательно не потерял ориентацию. Он с подозрением посмотрел на марсианина. Намеренно ли тот водил его кругами? Агент положил руку на рукоять пистолета.
Наконец Прума остановился у двери, тихо произнёс комбинацию на замке с голосовым управлением и шагнул внутрь, когда Харрингтон жестом предложил ему зайти первым. Мужчина, сидевший на диване в удручённой позе, поднял глаза. Безразличие на его лице сменилось радостью, когда он увидел землянина рядом с марсианином.
Прума повернулся к своему врагу.
— Вот ваш Харви Вуд. Отдайте мне мою собственность, которую я приобрёл за эту цену.
Харрингтон протянул ему два предмета, но вдруг передумал и отдёрнул руку. Надзиратель схватил трубку, вырвал её, и… Харрингтон обнаружил, что смотрит в дуло пистолета. Плоскогубцы упали на пол.
Они простояли так несколько мгновений, напряжённые и настороженные, затем марсианин медленно попятился к двери. Его пистолет был направлен прямо в голову Харрингтона. С сардонической усмешкой он произнёс:
— Поднимите плоскогубцы, Харрингтон, и бросьте их к моим ногам. Туда же бросьте и свой пистолет.
Покорно пожав плечами, Харрингтон подчинился. Смотритель осторожно наклонился, поднял предметы с пола, не сводя настороженного взгляда с землянина, а затем быстро заговорил, наклонившись к дверному замку. Харрингтон не смог расслышать комбинацию. Когда дверь, повинуясь голосу марсианина, распахнулась, он попятился в открывшийся проём.
— Итак, Круно Харрингтон, теперь вы в полной мере испытаете моё гостеприимство.
Когда дверь автоматически скользнула обратно в паз, Харрингтон в ярости закричал:
— Вы играете с атомной энергией, вмешиваясь в работу С.С.С.
Глава 5Ловушка
— С.С.С.? — эхом повторил Харви Вуд, который до этого молча наблюдал за всей этой драмой. — Вы один из них?
— Да… Ричард Харрингтон из Службы. А вы Харви Вуд со станции № 7?
Его собеседник кивнул.
— Что всё это значит?
Харрингтон оглядел комнату, прежде чем ответить.
— Похоже, мы с вами — две птички в золотой клетке, — он повернулся к минерологу. — Как долго вы здесь?
— Кажется, целую вечность. На самом деле семь дней.
— Значит, вы попали сюда, в «Кранто», после того, как приметили участок в Рифейских горах?
— Да, — с готовностью кивнул Вуд, — я расскажу вам, почему я здесь. То, что я обнаружил — лучшая находка за последние годы. Прума — беспринципный, жадный, чёртов джинзи, а Содерстром… — Вуд замолчал и посмотрел на своего спутника.
— Продолжайте, вы разговариваете с агентом С.С.С. Я могу потребовать от вас показаний.
— Что ж… я убеждён, что Содерстром заодно с Прумой. У них сотрудничество. Содерстром уступает заявки, получает за это хорошие деньги, а Прума получает большие комиссионные, которые М. М. даёт своим смотрителям за новые заявки.
— У вас есть доказательства ваших слов?
— Доказательства?.. Их достаточно. Я подал последнее три заявки, которые были украдены марсианами… не украдены, а подарены… Я бы сказал. За всё то время, что я собирал образцы руды, поблизости не было ни одного марсианина, и всё же, когда была отправлена заявка, Совет сообщил нам, что марсианская опережает нашу на три часа! — Харви Вуд был вне себя от ярости. — И эта, последняя заявка… Я собрал образцы, в которых были видны вкрапления металлов. Это было великолепно! Затем я увидел, что у меня заканчивается воздух; у меня появилась идея… Я знал, что никак не смогу добраться до станции № 7, поэтому поспешил сюда, в «Кранто». У меня закончился кислород, когда я проходил последние гермодвери. Я нажал кнопку… ну, знаете, ту, что вызывает дежурного… и потерял сознание от нехватки воздуха; у меня не хватило сил снять шлем. Я очнулся в этой комнате. Я знаю, что произошло. Когда меня обнаружили, позвали Пруму. Он взял один из моих образцов, проанализировал его, увидел, что это то, что нужно, вероятно, позвонил Содерстрому, чтобы выяснить, кто я такой, а затем доставил меня в бессознательном состоянии в эту чёртову тюрьму.
Харви Вуд был высоким, откровенным человеком с нервным характером. Он говорил бегло, но вполне логично. Он повернулся к своему сокамернику:
— Прошу прощения, мистер Харрингтон, за то, что я так грубо поприветствовал вас.
— Всё в порядке, мистер Вуд. Мои дела здесь, на Луне, напрямую связаны со всем, что вы можете сказать. О.С.Р. хотят знать, почему станция № 7 страдает от незаконных захватов участков, и я здесь, чтобы всё выяснить.
— Я, конечно, рад слышать, что С.С.С. наконец-то взялись за это дело. Мистер Харрингтон, я готов оказать вам любую помощь, о которой вы можете меня попросить, хотя, похоже, сейчас я несколько беспомощен.
Вуд небрежно махнул рукой в сторону стен их маленькой тюрьмы.
— Не беспокойтесь об этом, — воскликнул Харрингтон. — Есть несколько моментов, которые я хотел бы прояснить. Прежде всего, как подаётся заявка на участок?
— Минеролог приносит образцы, передаёт их эксперту по анализу и либо записывает местоположение на листке бумаги, который отдаёт Содерстрому, либо сам заносит в бухгалтерские книги, в зависимости от того, насколько занят в данный момент смотритель.
— Кто внёс вашу последнюю заявку в бухгалтерские книги?
— Содерстром.
— Всё, что вы сделали, это записали местоположение на бумаге?
— Да, я всё записал и сразу же ушёл. Содерстром, мошенник и предатель, каким он несомненно является, несмотря на всю свою сердечность, просто сообщил о местоположении по радио Пруме, а затем через несколько часов подал нашу заявку. Вот как я это себе представляю.
— Почему вы так уверены в виновности Содерстрома?
— Законы случайности могут объяснить, что одна заявка была подана двумя разными людьми с разницей в несколько часов, но они не могут объяснить три таких заявки за такой короткий промежуток времени.
— То есть, у вас нет прямых доказательств его причастности?
— Ну… по правде говоря, нет.
— Одних подозрений недостаточно. Законы случайности не работают в суде. Мы должны добиться признания Содерстрома. Но мы подходим к вопросу не с той стороны. Прежде всего, мы должны завоевать нашу свободу. Мистер Вуд, как вы думаете, какой следующий шаг предпримет Прума?
У Харрингтона были свои идеи, но Вуд обладал острым умом. Его идеи могут оказаться золотым дном, так же как делом его жизни были поиски золота и других месторождений.
— Вот моё мнение обо всём этом, мистер Харрингтон. Прума — бессердечный марсианин, и в его интересах было бы отправить меня в вакуум, но я полагаю, что Содерстром сдерживал его авторитарные идеи. Последний, вероятно, демонстрирует Пруме более дипломатичный подход каждый раз, когда тот хочет перепрыгнуть через его голову. На второй день моего пребывания здесь меня навестил наш смотритель.
Харрингтон не выказал никаких эмоций, но это заявление заставило его снова задуматься.
— Он, казалось, сожалел, что я оказался взаперти, и заверил меня, что постарается смягчить у Прумы приступ того, что он назвал «хандрой», вызванной моими прогулками так близко от «Кранто». Затем он стал откровенным. Он сказал: «Харви, ты сообщишь мне, где находится новый участок. Я вернусь на станцию и подам заявку. Параллельно я буду добиваться твоего освобождения. Я пригрожу Пруме гневом О.С.Р., и он отпустит тебя, не бойся».
— Что ж, мистер Харрингтон, я видел этот маленький заговор насквозь, как вы видите сквозь визор своего шлема. Как только Содерстром узнает местоположение, он передаст его Пруме, добьётся моего освобождения, а затем подаст нашу заявку, но… через несколько часов после того, как Прума сделает то же самое.