В ожесточенной борьбе, на протяжении тысячелетий сопровождавшей развитие культов, ведущее место среди лунных животных заняли бык (или золотой телец), баран (агнец) с золотым руном, священная рыба, змея и осел.
Хотя завеса, скрывающая древние культовые и религиозные формы, становится все плотнее, можно утверждать, что в конце древней истории этих форм рыба, змея, осел и агнец божий появились в символике первых христиан. Иисуса Христа сопоставляли со всеми этими древними символами лунного культа и изображали вместе с ними. Это доказывает не только внутреннюю связь христианских верований с прошлым, но и силу влияния духовного прообраза первобытной религии, действовавшего тысячелетиями. Культ луны, пройдя через многочисленные фильтры истории, воплотился в образе человека по имени Иисус Христос.
Остальные культовые животные лунной религии, например конь и бык, были забыты, подобно тому как уже во времена Моисея пришел в упадок культ золотого тельца. А со временем средневековый человек стал почитать рыбу и агнца, змею постепенно забыл, отвратительного же ему дьявола наделил копытами и бычьей головой.
Только позднее в религиозных и мифологических традициях под влиянием развивающихся астрономических знаний все чаще и чаще стало фигурировать солнце.
Оно не играло сколько-нибудь важной роли у египтян, шумеров или семитов. Поэтому почти нет мифов о солнце, а те, что есть, представляют собой преимущественно видоизмененные лунные мифы. В применении к солнцу они мало понятны и даже представляются абстрактными. Они выглядят как плод своеобразной ученой компиляции, как попытка придать древним народным верованиям иное направление. Религия, которая одновременно была своего рода естествознанием, в частности астрономией, конечно, должна была сообразовываться с новыми познаниями. В этом заключалась главная причина изменения представлений, происходившего на протяжении тысячелетий. Кроме того, любая религия в силу своей сущности тесно связана с традиционными представлениями и формами культа. Дважды в Египте свергали царей, пытавшихся сделать солнце главным божеством, — один раз в III тысячелетии до н. э., в эпоху пятой династии, когда фараон построил на Ниле святилище солнца, а лунному серпу отвел роль солнечной ладьи; второй раз — в XIV веке до н. э. во времена правления фараона Эхнатона, который был наказан за свое кощунство тем, что после преждевременной смерти был объявлен вне закона. В период Нового царства (главным образом, в последнем тысячелетии до нашей эры) египтяне стали праздновать во время летнего солнцестояния (следовательно, в период наибольшей жары) рождение солнца, но совершенно очевидно, что этот праздник рождества первоначально не имел к солнцу никакого отношения.
Иисус Христос, обвитый змеями (каменная плита из Иелинга — Ютландия)
В индийском культе солнечное божество Сурья играло еще меньшую роль, чем Гелиос у древних греков.
Разумеется, не всякая небесная религия была чисто лунным культом. Задолго до того как было осознано истинное значение солнца, люди почитали, видимо, определенные неподвижные звезды и движущиеся планеты, не в последнюю очередь планету Венеру (как утреннюю и вечернюю звезду). Она выступала то как мать, то как супруга, то как возлюбленная лунного серпа.
Но этим не исчерпывается древняя астрономия: древний человек уже на пороге истории имел ясное представление о годе, которое возникло у него отнюдь не под влиянием наблюдений движения солнца. Это представление сложилось у него даже до того, как он подметил, что изменение времени года сопровождается появлением на небе определенных звезд.
И самым поразительным было то, что древний человек знал: новый год наступает, когда луна умирает в определенном месте неба, а затем, на третий день, воскресает вновь. Он знал также, что место на небе, где умирает луна, представляет собой тот смертный столб, на котором был повешен его страдающий бог, на котором он умирал мучительной смертью, правда, твердо веруя в свое воскресение. Об этом и рассказано в этой книге.
Все отчетливее выявляется тесная связь элементов христианской религии с самыми древними понятиями и представлениями доисторического периода. Христианская символика настолько глубоко уходит своими корнями в религиозное учение о луне, существовавшее десятками тысячелетий раньше, что правомерно задать вопрос: не использовали ли христианские авторы сознательно древнейший лунный миф?
Значит ли это, что Иисус Христос выступил в качестве лунного божества, самой луны? Этот вопрос слишком серьезен, чтобы ответить на него сразу «да» или «нет». Он требует систематического рассказа о происхождении и развитии самой лунной религии. Только тогда можно установить, какие элементы христианских евангелий безусловно произошли от лунной религии, а какие — нет.
Вряд ли нужно объяснять, что между научным и теологическим мышлением лежит глубокая пропасть. То, что для исследователя древности представляется само собой разумеющимся, для человека верующего может означать святотатство. Эти два вида мышления несовместимы.
Впрочем, речь здесь пойдет не о теологии. Скорее нас интересует все мировоззрение древнего мира и создание христианского вероучения людьми — людьми, а не Иисусом Христом, ибо сам он не написал ни единого слова.
Вот почему эта книга опирается на сообщения евангелистов. При этом недостаточно указать, что то или иное положение евангелия почерпнуто из дохристианских источников — греческих или египетских. Это еще ни о чем не говорит. Разумеется, без такого указания обойтись невозможно, но важнее, может быть, ответить на вопрос, как и почему существовали эти положения в дохристианских религиях. Найти этому объяснение не всегда просто, так как начиная с III тысячелетия до н. э. почти каждое мировоззрение древности представляло собой переплетение древнейших, древних и более близких к нашему времени понятий и образов, где старое и новое сосуществовало рядом.
Вот несколько примеров, взятых наугад: небо — это океан. В этом небесном море живет золотой телец, а посередине моря стоит дерево, большое, прекрасное дерево с золотыми плодами. Дерево растет вокруг гроба, плывущего по волнам. Собственно, это и есть ковчег, Ноев ковчег. В нем живые существа, да и дерево в море совсем не дерево, а камень, вернее, скала с пещерой. Там живет мертвая луна. Она воскреснет в виде рыбы, но прежде она будет обезглавлена. Голова ее висит на дереве, а дерево падает: его повалили или сожгли, но оно снова возродилось. На нем висит золотое руно барана. Но дерево это также и священное копье, которым пронзают богов; жезл, вокруг которого обвивается змея. Здесь происходит колдовство: змея превращается в жезл, а жезл в змею: это знак того, что господь пришел. Это и есть жезл, который был у брата Моисея — Аарона.
Ни единого слова нельзя понять, не так ли?
Многочисленные формы переплетений такого рода легко прослеживаются в представлениях древности. Понять их можно, только выяснив происхождение и развитие каждого элемента в отдельности. Мировоззрение древнего человека в целом полно противоречий и непонятно. Разобраться в нем можно лишь путем расчленения комплекса символов на составные части. Только тогда наука о древности от простого описания бессмысленных на первый взгляд форм и выражения мировоззрения людей перейдет к выполнению своей непосредственной задачи: к пониманию форм человеческой культуры во всех проявлениях их изменений и переплетений, борьбы и компромиссов, в конечном счете — к пониманию природы самого человека.
Далее, необходимо понять самый дух древности, который часто проявляется в загадочных понятиях, в игре слов, в сочетании представлений, как будто близких друг другу, но имеющих в основе своей различные символы. Этот дух древности объясняется на своеобразном языке, иной раз глубоко религиозном, иной раз саркастически насмехающемся над самим собой, но непременно таинственном: вы как будто видите и все же не видите, слышите, но ничего не понимаете.
Ее нужно читать как роман, ибо это и есть роман: роман об истории человеческой культуры и духовной жизни. Разумеется, иной раз приходится идти длинными окольными путями, чтобы обнаружить зерно истины в каком-нибудь понятии или давно затуманенном представлении. Иначе нельзя действовать, если хочешь понять ход истории, а также силы, влияние которых сказывается и в наше время. Конечно, тот, кому не интересно, почему живому человеку втыкают в горло рыболовный крючок, чтобы потом повесить этого человека на дереве, кому безразлично, какую роль играл во всем мире священный столб, — тот может спокойно пропустить одну или несколько страниц. Но и этого человека в последующих главах может что-либо заинтересовать, и тогда он будет вынужден возвратиться назад и просмотреть пропущенное. Может быть, некоторые сочтут, что автор слишком часто проводит аналогии с представлениями древних о лунном затмении, игравшими такую большую роль в их мировоззрении. Пусть они тогда вспомнят, что смерть Иисуса сопровождалась затмением луны и что именно оно породило непоколебимую веру в пришествие спасителя.
Людям нетерпеливым я все же советую, прежде чем отложить книгу, перелистать ее или посмотреть середину. Ведь ее нельзя прочитать залпом, но это и не учебник по истории религии или археологии. Автор вообще никого не собирается поучать. Он лишь сделал попытку дать возможно полное обобщение труднейшей, но благодарнейшей работы сотен ученых, то есть сообщить некоторые сведения о достигнутых ими результатах.
Итак: одним будет достаточно пары часов для ознакомления с книгой, других затронутые в ней проблемы заинтересуют на всю жизнь. Я же, когда писал, думал и о тех и о других.