“А ты кто такой?- сказала она. Она даже не прошептала: Как и он, она просто понизила голос. Ее глаза подозрительно сузились. “Что ты делаешь в королевском лесу?”
Гном склонил голову набок. - Лучше спросить, Что случилось с твоим королевским лесом?”
Холодок пробежал по спине Кериан. Она думала о феномене, который смутил ее чувства, как о том, что случилось с ней, с карликом. Она не думала об этом, как о чем-то, что случилось с самим лесом, но опять же, Гном был прав.
“Ты ведь не думала об этом так, правда?- Карлик нахмурился.
- Кериан сухо спросила. “Ты не ответил на мой вопрос. Что ты здесь делаешь?”
Гном пожал плечами. “Я могу спросить то же самое. На осенней вечеринке в городе они все топчутся на месте. Только не ты?- Его губы слегка дрогнули в бороде. Не улыбаться, конечно же, нет. “Ты совсем не похожа на охотницу, а эти красивые белые руки никогда не сажали полей и не выбивали мякину из зерна.”
Кериан вздернула подбородок и подняла руки, чтобы заправить выбившиеся пряди в косу. Она совсем не знала дварфов, видела их лишь изредка в Квалиносте, да и то лишь издалека, в годы, предшествовавшие войне хаоса, когда горные гномы приходили в королевство торговать своими товарами.
Холодным голосом она сказала: “Я никогда не слышала, чтобы из всех кланов гномов те, что в Торбардине, были самыми грубыми.й. Я-Кериансерай.- Она не сказала: "Из Квалиноста" или "из дома Рашаса".- Она не сказала "друг самого короля", хотя ей хотелось бы сказать все это этому высокомерному карлику. “Ты не ответил на мой вопрос.”
- Он пожал плечами. “Я здесь, в лесу, по той же причине, что и ты-Не интересуюсь разговорами с черносердечными рыцарями из богом-проклятой Нераки.”
На самом деле это был не ответ, но Кериан не стала настаивать на том, что она долго смотрела на него. Борода у него была густая и блестящая. Его темные волосы, блестящие серебром на висках, были подстрижены грубо и космато, достаточно длинные, чтобы ниспадать на воротник рубашки. Сама рубашка была ничем не примечательной-небеленая хлопчатобумажная, с широкими рукавами, как у трактирщика или владельца магазина. То же самое можно было сказать и о его бриджах, сшитых из коричневой жесткой ткани.
Наискось через его спину свисал толстый спальный мешок. На поясе у него висел широкий кожаный пояс, на котором висели метательный топор, кожаная бутыль для воды, наполненная спиртом, моток веревки и нож. Сапоги у него были из тонкой крепкой кожи, а в левом ухе красовалась единственная серьга-яркое серебряное кольцо, свидетельствовавшее о том, что он вовсе не так скромен, как может показаться.
“Ну что, теперь ты закончила смотреть? - спросил он, когда ей показалось, что это так.
“Вы знаете мое имя, Сир дварф. А какое твое имя?”
- Он пожал плечами. “Я не причиню вреда королевству твоего короля, девочка. Я всего лишь странник на дороге, как и ты сама. Время от времени кто-нибудь из нас, гномов, проскальзывает в лес с товаром на продажу.”
Она издала тихий недоверчивый звук. - Довольно рискованно ради продажи товара.”
Дфарф пожал плечами. “Среди кланов еще есть несколько отважных сыновей.- Он сунул руку за пазуху и достал маленький кожаный мешочек. Он звенел звоном монет. “Я здесь только для того, чтобы кое-что продать, и я неплохо это сделал.- Его голос смягчился от внезапного желания, тронутого какой-то нежностью, которой она не ожидала. “А теперь я иду домой и буду очень рад попасть туда. Я Станах из Торбардина. Моя семья-Хаммерфелл, мой клан-Хайлар.- Он вздернул подбородок, заявляя о своем клане; его глаза снова вспыхнули, на этот раз вызывающе.
Хайлар. Что ж, Кериан знала его историю, знала даже историю гномов. За последние тридцать лет на Кринне было множество войн, войн богов, смертных и драконов. Когда-то в Торбардине шла война, и это была самая ужасная война. Гражданская война, в которой клан сражался с кланом, часто родственник сражался с родственником, и баланс сил не просто менялся, он разрушался. Аристократический Хайлар, на протяжении долгих веков правивший кланом, теперь не правил. В горном королевстве кланы все еще восстанавливали порядок после жестокой войны, все еще учились доверять друг другу и своему новому Верховному королю Тарну Рычащему Граниту.
Гражданская война, как однажды сказал Гил, - это такая война, которая разобьет чье-нибудь сердце, и такая, которая выжмет последнюю каплю крови прямо из сердца гнома, потому что после своего бога-кузнеца Реоркса гном любит своих сородичей больше всего.
Высоко и далеко кричали вороны, и Кериан вздрогнула, потому что эти вороны не плыли на запад, в Квалиност, где их ожидал бы пир плоти на восточном мосту. Они летели на восток, прямо по просеке, призывая своих братьев на пир.
“Ну что ж, - сказал Станах Хаммерфелл, - теперь мы все представлены друг другу должным образом, не так ли? Ты слишком неуклюжа для эльфа из домашнего леса, не так ли?- Он многозначительно посмотрел на ее разодранные колени, мокрые ботинки, исцарапанное лицо, разорванную плоть на руках. Когда он отметил ее татуировки, изящные вьющиеся лозы, он покачал головой. - Кроме того, ты одна из тех особенных эльфов. Одна из самых Диких Эльфов. Еще более диких, чем домашняя кошка у очага?”
Щеки Кериан вспыхнули. И это от угрюмого гнома, который, вероятно, провел все свои почти двести лет под горами и не отличил бы север от юга, даже если бы солнце слепило его!
Станах проигнорировал ее реакцию. “Я думаю, ты не знаешь лучшего пути в Слиатность, чем эта дорога, не так ли?”
Упрямая, Кериан ничего не сказала. сказал. Она не знала лучшего способа и не собиралась подтверждать его догадку о своем невежестве.
Станах фыркнул. “Я так и думал.”
Она набрала в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но тут же сообразила, что ее кожаный кошелек с едой и кошельком с деньгами висит где-то на ветвях мертвых деревьев. Она оглянулась назад, посмотрела вперед. Она подумала: ну и что? Она что-нибудь придумает, когда придет время.
“Я тоже собираюсь в Слиатность. У них там есть таверна под названием-”
- Заяц и Гончая, я знаю. Ну ладно, тогда ты можешь пойти со мной, если хочешь.”
“Ты знаешь дорогу через лес?”
“Может быть, и так. Пойдем, если хочешь.”
Станах зашагал прочь, направляясь на север сквозь деревья и немного на восток.
Кери не может меня поймать!
И ты, одна из тех особенных эльфов…
Возможно, все было именно так, как предупреждала Лидахар. Возможно, это было правдой, она забыла себя, забыла, как быть Кагонести. Она затерялась в городе и в рабстве, которое одевало ее в тонкий шелк.
Возможно, она потеряла себя даже в высокой постели короля.
Впереди Станах остановился и оглянулся через плечо. Кериан побежала следом.
Станах возглавлял выбранный путь, запестрели в смещении тени и солнце‘. Каменистая и, казалось бы, лишенная тропинок, она петляла между высокими дубами, чьи широкие стволы вскоре уступили место душистым соснам, растущим все ближе друг к другу. Под ногами Кериан дубовые листья исчезли, сменившись многолетней коричневой сосновой соломой, а опавшие иголки были длиной с ее предплечье.
Кериан следовала за Станахом так близко, как только могла, скользя по Сосновой соломе и поднимаясь на ноги. Даже если она упадет, выругается и задержится на ушибленных коленях и ободранных ладонях, Станах не остановится. Ей казалось, что если бы она упала прямо с лица Кринна, он бы даже не оглянулся через плечо.
Кериан больше не испытывала симпатии к этому дварфу.
Следуя за ним, она никогда не видела, чтобы он сверялся с наклонной тенью или точкой солнца на небе в поисках направления, и все же он шел безошибочно на Северо-Восток, казалось, прокладывая свой путь по ориентирам, которые Кериан, сведущая в извилистых путях каждой улицы, тропинки и блуждающего пути Квалиноста, не могла бы узнать. Чем дальше они продвигались на восток, тем чаще встречались огромные серые валуны, торчащие из земли. Деревья уступили место заросшим лишайником камням, как будто в каком-то давнем спорном договоре они согласились уступить часть леса камню. Разумеется, никакого договора между лесом и камнем не было. На самом деле много веков назад произошла своего рода война, великий и ужасный катаклизм. Все лицо Кринна изменилось тогда, мир вздымался и ломался, сами континенты смещались. После великого переворота земля между эльфийским Королевством и Королевством горных гномов превратилась в пустошь с возвышающейся землей, зияющими долинами и торчащими валунами.
Кериан, когда-то дикое бегущее дитя высокогорных Эрготианских лесов и сверкающих морских берегов, почувствовала напряжение поднимающейся местности. Она слишком долго пробыла в Квалиносте, где никогда не терпела более трудных прогулок, чем сладкая извилистая тропинка от библиотеки Квалиноста до храма Паладайна. Ее мышцы горели, легкие, казалось, сжимались с каждым мгновением, пока собственное дыхание не стало громким в ее ушах.
По-видимому, не подозревая о ее бедственном положении, Станах уверенно шагал через то, что Кериан считал непроходимым лесом. Кериан упорно держалась за свое решение не отставать. Пот катился по ее щекам, заставляя блузку неловко прилипать к спине. Ее ноги болели, лодыжки выворачивались, а под ногами перекатывались предательские камни.
Теперь под пологом леса сгущались темные тени. Высоко вверху небо потемнело. К концу дня воздух стал прохладным и влажным. В животе у Кериан заурчало от голода, а мышцы задрожали не только от усталости. Она подумала о хлебе, сыре и мясе в своем потерянном кошельке. Должно быть, лисы уже нашли его, или крысы, или вороны.
Кериан посмотрела на небо и поняла, что оно уже давно было странно тихим. Они со Станахом прошли мимо того, что интересовало ворон-или вороны напились досыта и ушли дальше. Когда Кериан показалось, что она больше не может сделать ни шагу, что каждый мускул ее ног и спины превратился в камень, Станах остановился возле высокого валуна.