— Может, имеет смысл сначала опробовать на небольшой аудитории? — пролепетал Иствуд.
— Неа, — мотнул я головой. — Вопрос энергетики. Я не хочу, чтобы на большом концерте мы вышли, все такие подготовленные и уверенные. Я хочу, чтобы это была война. Мы — против зрителей. Эта охеревшая толпа потребителей-контентофагов, и — мы. Живая сила искусства. Титаны музыки. Рыцари творчества, чьи яйца настолько огромны и сверхмассивны, что освещают целую соседнюю галактику! Три соседних галактики. Иствуд, к слову, тебе нужно сбросить чутка фотонов, иначе скоро твои яйца коллапсируют, превратятся в чёрную дыру, и целой галактике п**дец.
— Со здравым смыслом такое решение не имеет ничего общего, — сообщила Сандра. — Однако переспорить Мёрдока удаётся раз в год. А в этом году я уже убедила его убрать маты из песен, так что... — Она развела руками и попросила у неписаной красавицы ещё чаю.
— Мамке с батей перелёт оплатят, — сказал Ромыч. — Типа, на концерт...
— Не ссы в трусы, всё будет круто, — сказал я. — Видишь, хоть какая-то от тебя польза. Родители в кои-то веки на самолёте покатаются, Штатов посмотрят, бирюлек каких-нибудь купят. Иствуд, твои-то кто-то прилетят?
— Нет, я ушёл налегке, — покачал головой Иствуд. — Мы уже достаточно отдохнули? Может, продолжим, а то скоро посетители начнут заходить.
Мы прогнали «Кто ты?» ещё пару раз. Потом я показал пацанам следующую песню, как я её вижу. То есть, просто спел под акустику и велел думать над аранжировкой, строго-настрого наказав не превращать в боевик. Нам нужна разбивка.
И вот когда все уже потырили в инвентари инструменты (Ромыч, как настоящий рыцарь, таскал у себя клавиши Вивьен), в кабак вошёл неожиданный посетитель.
— Да ну на**й! — заорал я. — Вышибалы! Вышвырните его нахер отсюда, чтобы ноги этого мудака здесь не было!
— И тебе здравствуй, Мёрдок.
— До-о-онни! Как жизнь, мудила ты грешный?
— Потихоньку, управляю. Сам как? Смотрю, кабак пока стоит, значит, всё неплохо.
— Кручусь-верчусь. По пивку, что ли? А то как будто зря зашёл.
— Крутишься, значит? — Дон задумчиво посмотрел на вертящегося безмолвно осла. Кивнул каким-то своим мыслям и забил на осла болт.
Дон охотно согласился раздавить по пивку. Никто к нам не присоединился, да я на это и не рассчитывал. Ромыч потащил Вивьен домой — очевидно, трахать и жаловаться, какой я плохой. Иствуд ломанул на конюшню. А Сандра, закончив чаепитие, сказала, что ей нужно вправлять Палычу мозги — и тоже свинтила.
— Ну, будем! — сказал я, стукнувшись с Доном кружками.
И мы были.
— Что-то ты какой-то напряжённый, Мёрдок, — заметил Дон, когда нам подсвежили пивка.
— Да вот смотрю, думаю, трек этот новый — какой-то провальный. Ни тебе веселья, ни тебе забоя... Одно сплошное про жизнь. Вот как сольются с него все...
— Да и х*й на них, разве нет? — Дон похлопал меня по плечу. — Как это ты говоришь: меньше народу — больше кислороду. Непидарас не сольётся, а пидарасов не жалко.
Ух, как он все мои байки выучил, молодца, Донни.
— Я ж чего зашёл-то, — понизил он голос. — Слух до меня добежал, будто ты к психологу пошёл.
— Нынче утром и ходил, — не стал я отпираться.
Тайна — дело херовое. Когда она вылезет наружу — ты её уже не контролируешь. Потому жить нужно явно и чисто конкретно, как Маяковский завещал.
— Утром, да ещё и к психологу, — покачал головой Дон. — Не поделишься со старым другом? Беспокоюсь.
Я немного подумал, болтая пиво в кружке, потом поморщился:
— Не, Дон. Не хочу тебя грузить. Помочь — не поможешь, так что и ну его нахрен. Не боись, сильнее чем сейчас, с катушек не уеду.
— Да это и вообразить-то трудно.
— Вот. Но раз уж разговор зашёл, то тема всё-таки есть. Но сразу предупреждаю: вот чтобы никому, понял?! Просочится наружу — вы**ут всех.
— Так, — стал моментально в десять раз серьёзнее Донни. — Девочка, уйди-ка в подсобочку.
Я подождал, пока неписаная красавица удалится, убедился, что осёл висит далеко и занят вращением, и вполголоса заговорил:
— Короче, слушай внимательно, без охов и ахов, не в порнухе снимаешься.
— Да уж разберусь.
— Немца считаю нужным предупредить.
— Мёрдок, я тебя пристукну. Это стереотип! Это — оскорбительный стереотип!
— Ну вот, попёрли охи-ахи...
— Молчу. Излагай.
— Излагаю. Я живой.
— Эм...
— Не «эмкай» мне тут, Донни! И не п**ди, что не знал. Я ж помню, как ты моргалки свои прятал, когда ещё в первом томе проп**делся, что в этой педовне есть кто-то, кого живьём оцифровали! Но я оценил, что этого никто, кроме тебя, не знает, значит, молчать умеешь. В общем, из-за гомосячьих законов мой брательник теперь имеет права на всё моё творчество. Может концерт запретить. Или потребовать себе столько бабла, что п**дец-караул. Для корпорации теперь два варианта: либо встать перед ним раком, либо забить на меня болт. Ну, то есть, тренькает там какая-то херня на гитарке в компьютерной игрушке — и болт на неё.
— Ситуа-а-ация, — протянул Дон и задумчиво отхлебнул пива.
— Это ещё не ситуация, ситуация сейчас начнётся. Мне один добрый человек намекнул прозрачно, что есть секретная технология по прописыванию виртуального сознания в реальный человеческий мозг. До того, чтобы получить на такой звездец разрешение — лет сто, не меньше. Однако в эксперименте все крайне заинтересованы. Но, сам понимаешь, подопытную крысу достать непросто.
— Так, — тихо сказал Дон. — То есть, ты хочешь, чтобы тебя отсюда прописали в твой реальный мозг? Ты очнёшься в реале и лишишь своего брата всех прав?
— Мудрость в тебе, Донни. Великая мудрость. Только тут не всё так просто, понимаешь. Процесс сложный, и всё придётся делать с этой стороны. Всю сложную галиматью уже научились переводить на язык нашей педовни.
— Объясни человеческим языком.
— Пытаюсь, даже без мата. Ну, я — типа, инородное сознание. Мозг заточен под другое. Будет сопротивление клеток изменениям. Логично?
— Предположим.
— Для меня это будет выглядеть, как квест, где мне придётся побеждать всякую белогвардейскую сволочь. В конце — рейд-босс. Я его мочу, и путь открыт. Мёрдок открывает глазки. Так вот, я ж тебе зачем всё это рассказываю? Я ж в одну каску такой рейд не потяну. Что скажешь, Донни? Как в старые добрые времена, а?
Дон долго думал, я даже заволновался. Накапал себе в пиво полкружки успокоительных капель вискаря. Глотнул — успокоился. Подсвежил — опять вискарём. А что делать, если пивка налить некому! Не самому же через стойку лезть. Я в таком состоянии, что ещё и на пол грохнусь и усну, не достигнув цели.
— Помощь другу — святое дело, — сказал Дон. — Меня только одно тревожит, Мёрдок.
— Ну-ка?
— Ты очнёшься там, в реале. Значит, отсюда ты исчезнешь... Ведь став живым, ты не променяешь жизнь на виртуал?
Я поставил кружку на стол и закрыл глаза.
— Спроси чего полегче, Донни...
TRACK_06
Да, после разговора с Доброжелателем мои психологические проблемы никуда не делись. Наоборот, даже усугубились.
В охеренную позицию меня поставили. С одной стороны в жопу е**т, а с другой — х*ем в рожу тычут. То есть, технически, мне дают возможность спасти грядущий мега-концерт. С другой стороны, если я реально оживу, то нахер мне этот концерт сплющился! А если не оживу, если обосрусь в рейде — то концерт по п**де пойдёт.
— Мёрдок, я с тебя — просто х*ею, — сказала Сандра, тяжело дыша после обязательной вечерней программы в три часа ночи у неё в койке. — У тебя две возможности. С большой буквы — Возможности! Ты можешь спасти наш концерт и можешь вернуть себе жизнь, которой тебе так не хватало! А ты вместо этого видишь одни проблемы и ограничения. Ты когда-нибудь бываешь доволен жизнью?
— Иногда, когда очень-очень пьяный, только я этого не помню. — Я прикурил сигарету и задумчиво выпустил клуб дыма в потолок. — А может, и тогда не бываю. Что есть «счастье», Сэнди? Лист подорожника на раздолбленном очке пидараса...
— Ты ведь вернёшься? — спросила Сандра. — В смысле... Нет, Мёрдок, я не хочу на тебя давить, ты не подумай. Я просто хочу знать: вернёшься ли ты.
— Да чё ты начинаешь, — поморщился я. — Доброжелатель говорит, шансов на то, что моё тело будет нормально функционировать — ноль целых, ноль десятых. Если смогу хотя бы бумажку нужную подмахнуть — уже успех. Только перед этим хорошо бы психологическое освидетельствование пройти успеть, а то Федька залупится, что я невменяемый был спросонок.
— Но всё-таки есть шанс на то, что ты восстановишься. И если...
— Сэнди, — перебил я. — От**бись. После таких разговоров отваливаются даже те, кто не слился с предыдущего трека. Откуда я могу знать, как поступлю? Это же я.
Сандра долго молчала. Потом сказала:
— Курить на ночь вредно. Возбуждаешь нервную систему. А у тебя и так со сном проблемы.
Я послушался и немедленно затушил окурок. Х*ли я, бич, что ли — окурки курить.
***
— Эй, Мёрдок! — крикнул Иствуд, когда я вошёл в кабак. — Теперь ты доволен?
Я остановился в изумлении.
Иствуд стоял ко мне спиной со спущенными штанами. А перед ним стояла раком со спущенными штанами какая-то деваха. И, судя по специфике движений, они трахались.
— Молодец, ковбой! — воскликнул я. — Вот так оно, вот оно как полагается-то!
— Всё оказалось просто. Я нашёл член — и немедленно его применил.
Тут я чутка пригрузился и начал двигаться по окружности, центром которой была трахающаяся пара.
— Да это же мой член! — заорал я. — Где ты его взял?!
— Там же, где твоё лицо, — сказал Иствуд своим голосом. — И там же, где твой голос, — добавил он моим голосом.
Из-под шляпы на меня смотрел — я. А потом и шляпа исчезла.
— Быстрее, Ваня! — простонала девушка и выгнулась назад. — Давай, я уже почти!
— Инга?! — заорал я. — Ты охерела? Я тут, перед тобой стою!
— Да, Ваня! Да, ещё!
Я хотел достать убивающий меч из инвентаря, но меча не оказалось. И инвентаря не оказалось. Вообще ничего не оказалось. Меня не было. А передо мной трахались Инга и я. Или не я?..