– Поддерживаете отечественного производителя? – проявила я невесть откуда взявшийся снобизм.
Лада заулыбалась:
– Это рабочая лошадка. У Вити «Инфинити», только какие-то подонки стекло разбили, джип в сервисе, а моя спортивная модель тоже в беду попала – я наехала на бордюр.
– Вот на «Ниве» и скачем, – скривился ее муж, – прикольные ощущения.
Тема пошел проводить парочку до авто, я издали наблюдала, как обвешанные толстыми золотыми цепями, сверкающие ярлыками мировых брендов строители устраиваются внутри покореженной колымаги.
– Пока, Дашуль, – замахала рукой Лада, высовываясь из окна, – теперь будем часто встречаться.
Когда Тема вернулся, я спросила:
– Чьи фамилии назвала тебе прорабша?
Тёмчик тяжело вздохнул:
– Не разобрал!
– То есть?
– Она так быстро бормотала, – принялся оправдываться свежеиспеченный домовладелец, – бр… бр… бр… вот и не понял. Ну не переспрашивать же! Как-то неудобно! В жизни вообще случается много непонятного: нераскрытые тайны, удивительные события…
– Это ты к чему?
– Давно хотел рассказать тебе одну историю. Был у меня знакомый, нормальный в принципе парень. Мы с ним одно время довольно тесно общались, а потом Пашка исчез. Я звоню – никто трубку не берет. Я забеспокоился, поехал в гости. Мама родная! Квартира опечатана, а соседи рассказали, что Пашка жену свою Маринку убил! Он срок отсидел, вышел и один раз на улице напал на женщину. Кинулся и задушил насмерть. Его, конечно же, арестовали. Но что самое удивительное в этой истории: Пашку признали вменяемым и… отпустили!
– Отпустили? – поразилась я.
– Верно! – воскликнул Тема. – Не могу понять: почему? Пашка же убийца! По какой причине его снова за решетку не отправили?
– Очень странная история! – произнесла я. – А ты у него не спрашивал?
– Нет, – пожал плечами Тема, – постеснялся, да и Пашка быстро уехал из города. До сих пор меня любопытство мучает! Ты же увлекаешься детективами. Вот я и подумал, что тебе это будет интересно.
Глава 11
Утром я позвонила домработнице Майковых.
– Вам кого? – раздалось из трубки.
– Татьяну позовите, пожалуйста.
– Ну я.
– Найдется ли у вас свободная минутка, чтобы поговорить? Речь идет о Розалии и Павле Майковых, – сказала я.
Ответа не последовало, из трубки раздавалось лишь тяжелое сопение.
– Таня!
– Аюшки?
– Вы не поняли?
– Чего?
– Мне необходимо с вами встретиться. Поговорить о Павле и Нелли Семеновне Майковых.
– Так они померли.
– Правильно, теперь следует установить убийцу.
– Вы че, из милиции?
– Да, – лихо соврала я, – следователь по особо важным делам Дарья Васильева.
– Матерь Божья! Куда ж переть? Далеко? Не хотела сегодня выходить! – зачастила Таня.
– Могу сама к вам заглянуть.
— Ну… нет!
– Почему?
В трубке снова зашуршало, потом Таня трагическим шепотом заявила:
– Соседи у меня… Заявитесь в мундире с автоматом – потом сплетен не оберусь, языки до кровавых мозолей дочешут.
– Я не ношу форму и оружие, выгляжу как обычная женщина.
– Не! У нас тут Валька семь раз сидел, он живо ментовку вычислит и мне красивую жизнь устроит!
– Хорошо, встретимся в кафе.
– Там дорого.
– Я заплачу.
– Не! Не надо.
– Ладно, предлагайте место сами.
– У аттракционов, – выпалила Таня, – в центре, в Парке культуры. Слыхали про такой?
– Конечно, я коренная москвичка.
– В главные ворота входи, – деловито начала объяснять дорогу к нужному месту Таня. – Тама фонтан есть, обойдешь его справа, аллейку увидишь – на первую лавку сядь да в руки «Желтуху» возьми. Ты как выглядишь?
– Невысокая блондинка в голубых джинсах и майке с нарисованными собачками.
– А я жердь немереная, – рассмеялась Татьяна. – Рост метр восемьдесят пять, волосы рыжие.
Домработница Майковых на самом деле выглядела баскетболисткой.
– Сижу тут полчаса, – упрекнула она меня. Я постучала пальцем по стеклу часов:
– Опоздала на пять минут.
– Так я раньше прибегла.
– Но это не моя вина!
— Вот Нелли Семеновна постоянно говорила: «Лучше приди вперед, задерживаться некрасиво».
– Вы любили хозяйку? – решила я сразу брать быка за рога.
Татьяна скривилась:
– Че она мне, мать? Деньги плачены – работаю. Зарплата хорошая была, тут не поспоришь. Нормальные бабки давали, но и требовали по полной. Нелли Семеновна придиралась постоянно, делать ей нечего. Пыль плохо вытерла! А смысл гонять по дому с тряпкой какой? Только убрала, она снова садится. Еще хозяйка очень злилась, если чашки в буфете неровно ставила, надо в одну сторону ручками. Глядеть тошнило! Одно слово – зануда. А еще Нила замечания делала!
– Это кто такая? – живо отреагировала я на новое имя.
– Нила? – скривилась Таня. – Бывшая одноклассница Павла, она все к Нелли Семеновне прибегала. Дня не проходило, чтобы не заявилась. Во народ, никакого порядочного воспитания! Приперлась в чужой дом – молчи в тряпочку, не твоего ума дело, что тут да как. А эта Нила без конца мне замечания делала: пыль я плохо вытерла, картошку недосолила, пол в кухне грязный… Ваше!
– Павел любил свежевыжатые соки? – перевела я разговор в нужное русло.
– Ага, по утрам и днем пил. И вечером.
– Кто их готовил?
– Так сама!
– Мать? Нелли Семеновна?
– Не, она рано не вскакивала, молодая суетилась, Розка. Купила машинку и жала.
– Очень заботливо.
– Ага, – кивнула Татьяна и опустила голову, – ей врач сказал.
– Какой?
Таня поправила юбку.
– Павел плохо себя чувствовал, заболел чем-то, исхудал, в щепку превратился. А до связи с Розкой он красавцем был.
– Вы ведь пришли на работу к Майковым после свадьбы?
– Верно.
– Откуда знаете тогда, как выглядел хозяин в холостые годы?
Таня сжала руками сумочку. Я невольно зацепилась взглядом за аксессуар и удивилась: слишком дорогая вещь для женщины, зарабатывающей на жизнь мытьем чужих полов. Кожаную безделушку сделали на хорошей фирме, и вещь не подделка, стоит подобный прибамбас как минимум полторы тысячи евро. Хотя, может, хозяйка подарила Татьяне свою сумочку? Но почему Роза рассталась с дорогим аксессуаром?
– Нелли Семеновна рассказывала, – тихо ответила на заданный мной вопрос домработница. – Она Павла к невестке ревновала. Ну да такое часто случается. Вроде как родила, воспитала, кормила, поила, а он чужую бабу в дом привел. Обидно ж! Еще она фотки показывала. Правда, хозяин в теле был. Нелли Семеновна, напуганная потерей веса сыночка, велела ему сходить к врачу. Доктор прописал лекарства, а заодно посоветовал пить грейпфрутовый сок. Он в крови чего-то растворяет, уж не знаю чего. Только Павлу больше нравился сладкий, из манго, но он с каким-то снадобьем не сочетался. Последнее время каждое утро у них борьба шла! Павел сидит за столом и злится, а Розалия его уговаривает: мол, ради здоровья надо. Она и Нелли Семеновне всегда стаканчик делала, и себе давила. Два кило грейпфрутов в день улетало. Посчитай, какие денежки на лабуду вышвыривались!
– Сок – полезная вещь, – подначила я Татьяну.
– Ерунда! Лучше кусок мяса съесть с жареной картошкой. Сыт на весь день!
— Значит, Нелли Семеновне сок давали? – уточнила я.
– Ага, – закивала Таня. – Но той он нравился, с удовольствием пила. Она и с лекарствами так: раз приказал доктор таблетки от давления глотать, ни разу не пропустила. Сначала пилюльки ножиком на нужные части кромсала, там дозу соблюсти нужно, а потом каждое утро, еще с кровати не сойдя, в себя закладывала. Павел совсем иной. С другой стороны, че с мужчины взять? Розалия за ним по всей квартире носилась с лекарством. Он сначала сердился, но принимал. А однажды как заорет: «Отравить меня задумала? Понимаю, откуда мысли!» Розалия заплакала и ушла. Нелли Семеновна коршуном налетела на сына. «Немедленно проси у Розы прощенья! Большей глупости и сказать нельзя!» Нелли никогда на Павла не кричала, а тут вдруг напала на любимого сыночка и давай орать: «Разве можно так с женой обращаться? Роза о тебе заботится!»
– Интересна реакция мужчины! – оживилась я.
– Павла? Как миленький за женой побежал, он Нелли завсегда подчинялся. А Розалию не слушал, от лекарства отказывался. Один раз огляделся по сторонам, нет ли мамы рядом, и зашипел: «Отвали с отравой, ишь, Болонез нашлась!»
– При чем тут соус для макарон?
– А не знаю! – подняла тонко выщипанные брови домработница. – Он ей так несколько раз говорил, когда Нелли в квартире не было. Я даже потом у хозяйки спросила: «Кто такой Болонез?» А она тоже сказала: мол, подливка, грубо говоря – мясо с томатом.
Таня примолкла, пальцы ее крепче стиснули сумочку.
– Ладно… Что еще хотите?
– Симпатичная вещичка, – улыбнулась я, кивнув на аксессуар.
– Ерунда.
— Нет, стоит дорого.
– За триста рублев у метро купила.
– Танечка, – ласково сказала я, – имеется масса признаков, по которым опытный взгляд определит подделку. А еще можно провести экспертизу. Сейчас оформим акт, позовем двух понятых, изымем ридикюльчик, и специалисты дадут заключение: вещь подлинная, стоит дорого. Далее последует вопрос: где Таня взяла сумку?
– У метро, – дрожащим голосом повторила собеседница.
– Ай-ай-ай… – укоризненно покачала я головой. – Не следует упорствовать: на лотках сумками стоимостью в полторы тысячи евро не торгуют. Кстати, такие аксессуары приходят в столицу маленькими партиями, по нескольку штук. В фирменных бутиках налажен строгий контроль, имена покупателей записаны в компьютер. Да и продавцы могут вспомнить, что данную вещь купила… Розалия Майкова. Напрашивается вывод: Танечка, когда хозяева погибли, а Розу арестовали, попросту стащила сумку. Кстати, кража в особо крупном размере на семь лет с конфискацией тянет.
Лицо Тани вытянулось.
– Вы че? Того, офигели? Я в жизни чужого не возьму, хоть у кого спросите! По людям работаю давно, рекомендации хорошие.