– Говорите, Андрюша!
– Давай на «ты»?
– Охотно.
– Нужно выпить на брудершафт!
Делать нечего, пришлось переплетать с алкоголиком руки и терпеть его слюнявый поцелуй.
– Давно искал такую женщину, как ты! – с горящими глазами воскликнул Андрей. – Никто меня не понимает… А ты въедешь?
– Непременно, – пообещала я.
– Мне тяжело жить с таким грузом. Все думаю: может, зря не рассказал правду на суде? Но где доказательства?
– Ты спокойно, по порядку, – голосом психотерапевта промяукала я.
Глава 23
Андрей не родился пьяницей, алкоголь он полюбил позднее, уже поступив в институт. Группа ему попалась веселая, каждый сданный зачет и экзамен отмечали с бутылкой. Впрочем, студенческая пора у многих связана с гульбой.
В институте имелось много ребят, но Андрей подружился с двумя девушками – Юлей Корольковой и Ларисой Родионовой. Обе они были москвички, только Юлечка слыла девушкой обеспеченной, имела папу-стоматолога и ни в чем не нуждалась, а Лара воспитывалась одинокой, больной мамой, и у нее порой не имелось денег даже на еду. Лариса с детства понимала, что ее единственный шанс выбиться в люди – получить диплом с отличными отметками, поэтому из кожи лезла вон, зарабатывая в школе золотую медаль, – только заимев эту награду, Родионова могла без помех преодолеть вступительные экзамены. Юля же прекрасно знала: папа устроит ее в вуз, ректор тоже человек, имеет зубы и не захочет обижать своего дантиста.
Лариса, сев на студенческую скамью, начала усиленно грызть гранит науки – Юля нередко пропускала занятия. Родионова сдала первую сессию на «отлично» – Королькова выехала на хлипких тройках. Родионова ела в студенческой столовой – брала самое дешевое блюдо под названием «салат витаминный» и, пользуясь тем, что хлеб давали бесплатно, набивала желудок в основном им. Королькова даже не заглядывала в институтский общепит, а проходя мимо его дверей, прикрывала ладошкой нос и капризно произносила: «Интересно, из чего они варят суп, если тут такая вонища!» Лариса носила осенью, зимой и весной одну юбку – Юля щеголяла в обновках и сверкала драгоценностями.
По идее, эти две девушки не должны были подружиться, но первого сентября, едва став студентками, они случайно сели рядом на лекции и больше не расставались.
Потом у Корольковой умерла мама, и Юля резко изменилась. Нет, она не стала хорошо учиться, Лариса по-прежнему писала за подружку доклады и подсказывала той правильные ответы во время семинаров и коллоквиумов. Трансформация затронула иную сторону – у Юли внезапно пропали деньги. Первым данный факт отметил Андрей.
Обычно после занятий троица шла погулять, а проголодавшись, компания заруливала в кафе. По счету платили раздельно, вернее, Андрей отдавал деньги за свой заказ, а Юля за себя и Ларису. Юноша не находил в этом ничего странного – он же не приглашал девиц на любовное свидание, они были просто товарищами. Если троица предпринимала поход в кино, то в кассу становились по очереди: сегодня Юля, завтра Андрюша. Лариса ждала приятелей на улице, она развлекалась за счет Корольковой. А еще подружка частенько дарила Ларе вещи, совершенно новые, говоря при этом: «Вот глупость вышла! Купила кофту, а она мала оказалась. Может, тебе подойдет?» Родионова по-детски радовалась обновке, а Андрюша пребывал в недоумении – неужели Лариса, совсем не глупая девушка, не понимает: Юля носит тот же размер, блузка дарится, так сказать, на бедность.
Потом, правда, до Андрея дошло: Лариса отличница, она замечательно разбирается в экономике, хорошо владеет иностранным языком, лихо щелкает задачки, но в обыденной жизни глупей новорожденного котенка. Родионова наивна, верит людям на слово, а своей обожаемой подруженьке просто в рот смотрит, обвести Ларису вокруг пальца легче легкого. Вот с Юлей подобный фокус не пройдет. Королькова, не умеющая сложить семь и восемь, обладает житейской смекалкой и буйной фантазией. И еще, обмануть Юльку практически невозможно, сама же она облапошит абсолютно любого. Андрею нравились такие женщины, как Королькова, поэтому он начал вздыхать по Юле, Ларису же парень считал дурой.
И вот Андрей заметил: после смерти мамы Юля перестала платить за Родионову и делать ей подарки. Нет, девушки не поссорились – похоже, у Корольковой внезапно закончились деньги.
Спустя некоторое время Андрей был ошеломлен новостью: Лара выходит замуж за отца Юли, Сергея.
Когда подруга вручила парню приглашение на церемонию бракосочетания, Андрей не удержался и брякнул:
– Он же старик!
– Вовсе нет, – покраснела Лара, – только пятьдесят исполнилось.
– Жуть! – не успокаивался Андрей.
– Идиот! – рявкнула Лариса. – Я его люблю!
– Извини, – опомнился приятель.
– Ничего, – мрачно ответила Лара, – на дураков не обижаются.
Замужество Родионовой, ставшей теперь Корольковой, мало изменило отношения приятелей. Правда, Лара теперь не бегала часто в кино, она в основном занималась домашним хозяйством. Но Андрей нередко бывал у Корольковых дома на правах лучшего друга Юли, знал ее старшую сестру Валентину и каждый раз, оказавшись в гостях, изумлялся: ну почему Лариса выскочила замуж?
Сергей был малоразговорчив и, похоже, очень жаден. После смерти мамы Юля угощала Андрея пустым чаем, и апофеозом ее гостеприимства теперь были дешевые карамельки или пахнущие плесенью твердокаменные сушки. При этом жидкая заварка подавалась в эмалированных кружках, из которых торчали гнутые алюминиевые ложки.
Андрей хихикал про себя, любуясь на «сервиз». Его удивляла не только посуда. Лариса по-прежнему ходила в дешевой одежде и не имела денег в кошельке. Ну по какой причине она согласилась связать свою судьбу с угрюмым, некрасивым мужиком? В голову парню приходил лишь один ответ: деньги, нищая Родионова хотела стать обеспеченной женщиной. Только, кажется, ее план провалился.
Кстати, при жизни Юлиной мамы в доме был иной порядок. Андрей хорошо помнил, что на стол тогда выставлялось много всяких разносолов, раскладывались они на роскошной фарфоровой посуде, ели и хозяева и гости серебряными приборами, на стенах висели картины, в буфетах теснились элегантные статуэтки. Куда все подевалось? Когда в дом хозяйкой вошла Лариса, на обоях темнели лишь пятна от снятых полотен, а полки в шкафах стояли пустыми.
На пятом курсе Андрей занялся учебой и уже не так часто заходил к Корольковым. С приятельницами он встречался в институте, да и то не каждый день. Общение происходило на бегу и сводилось к диалогу:
– Как дела?
– Жуть, загибаюсь с дипломом.
– Я тоже. Когда увидимся?
– Вот защитимся и отметим!
Представьте теперь удивление Андрея, когда вдруг к нему около полуночи без предварительного звонка ввалилась Лариса. Парень открыл дверь и вытаращил глаза:
– Ты?
– Могу уйти! – с вызовом ответила приятельница.
– Входи, входи, – засуетился Андрей. – Не хотел обидеть, просто удивился: ты ко мне никогда не заглядывала.
– Могу уйти, – с отчаянием повторила Лара.
– Вот заладила! – фыркнул парень и втащил ее в прихожую. – Случилось чего?
– Просто так нельзя зайти?
– Можно, – пожал он плечами и украдкой глянул на часы.
— Если недоволен, уйду! – с истерическим надрывом снова воскликнула Лариса.
Андрею надоел глупый разговор, он хотел было ответить: «Тогда катись колбаской», но приятельница неожиданно села на корточки и разрыдалась.
– Что случилось? – испугался юноша. – Мама умерла?
– Кряхтит потихонечку, – всхлипнула Лара. – Другая у меня беда. Ты не поверишь. Да мне вообще никто не поверит! Я так устала… Больше не могу, очень страшно. Это все Юля придумала! Теперь конец, но мне совсем жутко…
Из Лары безостановочно сыпались слова, и когда Андрей разобрался в сути, он сначала обомлел, а затем перепугался. Дружба дружбой, но зачем Ларка впутывает его в преступление? А картина вырисовывалась вот какая…
Мама Юли, Нина Антоновна, была женщина хлебосольная, гостеприимная и совершенно нежадная, а папа, Сергей, боялся нищей старости и постоянно упрекал супругу в мотовстве. Впрочем, откровенно налетать на жену он не рисковал: Нина происходила из семьи богатых людей, Сергей пришел бедным зятем в хоромы, набитые картинами и всякими раритетами. Родители Нины нажитым не кичились, мужа дочери ничем не попрекали, наоборот, изо всех сил помогали ему. Именно тесть и теща дали Сергею денег, чтобы он смог открыть частный стоматологический кабинет и оборудовать его, они же сумели оформить все официальные разрешения, что по советским временам было более чем непросто.
Сергей встал на ноги, оперился, начал великолепно зарабатывать и воздвиг на могиле родителей жены пафосный, нелепо дорогой памятник – так сказать, в благодарность. Но, несмотря на полнейшее материальное благополучие, у Сергея в душе жил постоянный страх нищеты. Нина не понимала мужа, и в семье порой вспыхивали скандалы.
– Зачем покупать девочкам столько обуви! – гневался Сергей.
– К каждому платью нужны свои туфли, – объясняла Нина.
– В одних баретках походить можно.
– Мы не нищие, – парировала жена.
– Станем ими с твоими замашками! – шел вразнос муж. – Состаримся – как жить?
Нина только отмахивалась:
– Ерунда, начнем продавать вещи, вон у нас сколько ценностей.
– А если пожар случится и все сгорит? – дергался муж. – И почему мы пьем чай из антикварной посуды и едим серебряными приборами? Лучше прибрать дорогие вещи на черный день!
– Эти, как ты говоришь, дорогие вещи достались мне от родителей, – напоминала Нина, – и я хочу пользоваться ими.
У Сергея закрывался рот. Он в отличие от жены, всегда имевшей кусок хлеба с маслом и икрой, великолепно знал, каково питаться пустыми щами, сваренными из гнилых капустных листьев, и очень не хотел повторения печального опыта.
После внезапной кончины Нины Сергей моментально осуществил свое давнее желание. Сначала он собрал и невесть где спрятал картины, посуду и драгоценности погибшей супруги, а потом перестал давать деньги дочерям. Вернее, Корольков отстегивал Юле и Валентине четко выверенную сумму, в которую входили средства на проездной и еще несколько рублишек. Еда теперь в холодильнике стояла простецкая, питались в основном гречкой, макаронами и картошкой, сдабривая пищу растительным маслом. А об обновках не следовало и заикаться.