Нужно сделать для телег лыжи под колеса. Большие. Только из чего? Поискали, ничего ценного не обнаружили. Была бы сварка и сварщик, отрезали бы полосы металла подлиннее, загнули по краям. Подставили под колеса. А нет, не получится, передние колеса на оси, поворачиваются. Что ж делать?
Трактор разогрелся, сел за рули, вспомнил чему меня учили. Я ведь водитель грузовика, за штурвалом подобной техники сидел раз шесть за жизнь. Так, сцепление, тормоз, газ. Коробка автомат (это не очевидно, на сельхозтехнике нечто вроде автомата применялось ещё со времён царя Гороха). Девять вперёд, две назад. Пониженная, повышенная. Круто. А какую втыкать? Допустим, первую. Двойной выжим сцепления, это я помню.
Трогаюсь. Братья Люмьер, опус «прибытие поезда»/«убытие трактора». И почему на паджеро нельзя уехать в леденяще светлое будущее? Там комфортно и водить такую хероту проще.
Торжественно проезжаю сквозь весь гараж, чуть разгоняю для выезда в снега. Плавнее, плавнее, застряну вытягивать нечем, если перевернусь, кабину раздавит весом трактора. Давай, родимый. Если сможешь ездить, назовём тебя «Химик».
Перед зданием намело не сильно, метра полтора. Выскочил, падающий снег моментально стал налипать на стекла и кабину. Несколько минут кружил по двору, замедляясь и разгоняясь. Ну что, вроде не тонет. Гигантская площадь опоры рассчитана на грязь, пашню, поросли культурных растений и это чтобы ещё и небольшой плуг тянуть или какую другую сеялку. Снег тоже подходит. Парни вышли полюбоваться на мои кривляния.
Время на кварце начало пятого. Весь день провозились. Ладно, погнали обратно, будет эксперимент номер два.
Загнали, заглушили, немного подождали и я безжалостно слил охлаждающую жидкость прямо на бетонный пол. Пока сливалась, притянули биндюгу (взяли заводскую с деревянными бортами). Цепляется она очень и очень просто, при помощи «пальца», в народе именуемого «притыка» или почему-то «шкворень», фиксирующего большие серьгообразные поперечины вилки у трактора об кольцо на тяговом треугольнике биндюги. Притыка массивная, ей запросто можно убить (кроме шуток). Если потеряется (такое частенько бывает), у трактора ещё три запасных или можно сделать из чего попало. Подтянули, вставили, главное свои пальцы не отдавить. Просто и надежно.
Залил антифриз (его осталось ещё на пять таких же тракторов). Пробую вытянуть телегу.
С Богом! Тронулся, чуть разогнал и впрыгнул в белое окошко ворот, по ранее разворошенному снегу. Гараж пронесся мимо, мир опять стал ослепительно белым (это не рай, а банально занесенный снегом двор), трактор подпрыгивал, двигался с напряжением, но пёр напролом. Оглянулся, телега на месте.
Ну что, колхозники нами бы гордились (или ржали от того, как мы неумелы и нелепы). Остановился, стал на нейтралку, распахнул кабину, прыгнул вниз. Смотрим. Колеса биндюги ушли в снег всего на треть. Если нагрузить, будет даже и больше. С другой стороны, если ездить аккуратно, может получиться неплохой грузовоз. Телега предназначена для самых обычных грузов, но по бездорожью. Пашня, грунтовка, грязь по уши любого вида и плотности, а она возит.
Не глушил, дал команду грузить телегу полезным скрабом.
— Мы тоже в кузове поедем? — спросил с хитрой ухмылкой Денис.
— В биндюге? Да нет, кабина белоруса вполне себе просторная, втроем без проблем уместимся. Даже плеер есть. Кассетный, там сборник Союз-24 на песне Салтыковой стоит.
— Я попсу не слушаю, — засопел Кабыр.
Грузили солярку, керосин, антифризы, инструмент и прочее полезное барахло. Связался по рации с Иванычем. Он уже вернулся и оценил наши трудовые подвиги положительно. Заперли гараж, проверили на предмет забытых вещей. Едем на Завод, даже несмотря на то, что колесные следы стали выдавать наши маневры с головой.
— Пацаны, я его хочу!
Денис смотрит с нескрываемой иронией, а Кабыр равнодушно. И опять слушает свой плеер. Тычу большим фонарём путевого обходчика изнутри туннеля в бок открытого вагона-платформы.
День двадцать пятый, тридцать первое августа. Последний день адского лета.
Радостные новости в том, что мы нашли в одном из крытых вагонов иранский рис в мешках. И теперь в биндюге ездит уголь, а в кабине понемногу рис. Пришлось привезти ещё четверых студентов на Станцию, во главе с Васей (он единственный был рад, остальным больше нравилась перспектива сталкерства по ближайшему Спальному району).
Из снеговых блоков, усиленных какими-то трубами и досками, Вася соорудил нечто вроде внешней юрты, такого размера, чтобы в неё мог заезжать трактор и грузится, что спасало по крайней мере без изматывающего ветра. Из коробков — грузовую пристань — рампу, высотой с борт биндюги. Загоняешь туда технику «жопой вперёд», только аккуратно, всё же это требует сноровки, парни грузят заранее заготовленный груз.
Мои парни помогают во всем, дежурят на Станции, грузят уголь, мародерят понемногу.
Но толку в мелком разграблении мало, если основные ценности прямо под ногами. Что показали раскопки? Контейнер соевой муки, куча риса, вагон соли, упакованной для розничной продажи, зерновой кофе в мешках, крепкий винный концентрат, вагон упаковочной плёнки (в хозяйстве пригодится), бочки с пищевой уксусной кислотой. И чертова уйма угля. Кстати, нашёлся и керосин, так что я теперь смешивал зимнюю солярку.
Но зацепило меня не это.
— Хочу его! Вожделею!
Пацаны не видели, чтобы я себя так вёл. Сам не видел. Вообще-то указывал на трактор, на платформе, по краю которого шёл туннель в Ангар, на который мы наткнулись, когда копали из него нору. С тех пор он благополучно заносился снегом и приталивался льдом. Теперь, окрыленный успехом с «белорусом», я хотел запустить технику посерьезнее, а не воспринимать её как предмет интерьера. Вообще апокалипсис не время для скромности. Время жечь.
Василий пришёл на крики, спокойно оглядел край трактора, пожал плечами.
— Выкопаем. Но, мотивация нужна.
— Ведро водки даю. Два блока сигарет. Выкапывайте. Денис, поехали со мной, будешь учиться водить. Кабыр, останешься на охране?
Мы сделали ещё три рейса за один только сегодняшний день. Последний раз гнали уже в темноте, при включенных фарах, следуя изгибам своих же следов. Лениво падал снег. В какой-то момент в блеске фар показалось движение. Притормозил, сердце сжалось. Выследили по следам? Бандосы? Засада? Кабыра с нами нет, у нас только пистолеты. Выключил фары, через некоторое время глаза привыкли.
Мороз.
В скупых отблесках севшего солнца на горизонте посреди нашей «трассы» стоял здоровенный лось. Я открыл двери, привстал «на стременах». Такой же маневр повторил Денис через правую дверь, в кабину ворвался и закружил рой злых снежинок.
Лось стоял неподвижно, блестя глазами в отсветах иллюминации трактора, отчетливо и не мигая, смотрел на нас пугающими провалами глазищ. До него метров тридцать. Какой огромный. Пока он стоял, за его спиной семенили силуэты животных поменьше. Лосихи и дети — догадался я. Он высился непоколебимой статуей до тех пор, пока последний детеныш не протрусил и не исчез вдалеке. Только потом отчетливо и неуважительно фыркнул, плавно поменял позу и невозмутимо двинулся следом. Какое-то время мы проводили его взглядом.
— Миграция, — сказал Денис, когда мы уселись и громыхнули дверями. — Они уходят туда, где теплее. Это не перегонка между пастбищами. Это исход.
— Как евреи из Египта, — кивнул я, включил фары и аккуратно двинул дальше. — Надо Иваныча на Станцию, в гости, пусть посмотрит свежим взглядом. Нам миграция не доступна, нас в Израиле никто не ждёт, ни родни, ни еврейских корней не имеется. Придется выживать тут.
День двадцать шестой. Первое сентября. День мать его знаний. Привезли на станцию сразу человек пятнадцать.
— Здесь нужно толковые трехэтажные нары построить, — кивнул комендант на наше нагромождение кроватей в подвале старого вокзала. — Стеллажи для барахла. Василий, это на тебе задача. Саморезов я тебе дам, пилу, топор, отвертку, молоток, гвоздей. Доски на месте добудешь.
— И шуруповерты! Два!
— Один и ещё заряженный сменный блок питания к нему. Пойдём в этот ваш Ангар.
Там он сразу же «пристал» к тягачам-локомотивам, желая заполучить из них аккумуляторы.
Пожал плечами. Понятия не имею какой там вольтаж, ампераж, он электрик, сам разберётся. Конечно, аккумуляторы от локомотива — египетская сила в его электрификации. Если бы не постоянный режим маскировки, поставили бы на крыше пару ветряков, как «альтернативную энергетику».
Решили всё же один тепловоз оставить. Вдруг в отдаленном светлом будущем, после суперзимы удастся восстановить железную дорогу. Меня этот вопрос вообще слабо интересовал. Мы доставали из снега трактор. Он был установлен на платформу без колёс (они рядом и их восемь). Поэтому для начала пришлось его поднимать на домкратах, ставить на опоры, снова поднимать, снова ставить опоры. И снова. Потом — обувать колеса, предварительно намаслив резьбу, хотя бы для начала два. Хорошо — ключи подобрали. Теперь тот же маневр с другого конца. Откапываем ворота. Иваныч с улюлюканьем запустил генератор. Продолжаем откапывать. Поднимаем. Ставим новые колеса. Пальцы дубеют, ветер дует. Закатили Химика в Ангар, приладили трос, потянули новый трактор. Плавнее, не корягу корчуем.
Иваныч что-то поколдовал, отрубил внешнее питание здания, зацепил генератор, что-то покрутил, изящно и долго выматерился — в помещении появился свет. Теперь, когда техника оказалась в помещении, тем более освещённом, все принялись вокруг неё ходить.
Динозавр. Великан. Колосс. Танк. Только красивее. Claas Xerion серии пять тысяч на восьми колесах (четыре сдвоенных). Сельскохозяйственный. Внушительная блестящая башня посреди корпуса. Действительно, отдаленно напоминает тэ — сто пятьдесят. В Ангаре в трех старых бочках сделали дырки, зажгли уголь для разогрева. Вечер. Большая часть людей побрела отдыхать, Иваныч с Василием погнали ещё один рейс на Химике. Снабжение Цеха было первостепенной задачей.