И тут раздался стук в дверь.
— Не открывай, не открывай, не открывай! — шептала Сусанна, цепко держа Петьку за руку.
В дверь колотилось кулаков шесть — не меньше.
— Попадёт, попадёт, попадёт! — шептал Петька,
— Не открывай, не открывай, не открывай…
— Попадёт, попадёт, попадёт…
Вдруг — тишина.
— Ломать будут, — всхлипнув, сказал Петька. Он и в спокойной-то обстановке всегда туго соображал, а сейчас вообще понять не мог, что происходит. — Ломать будут! — жалобно повторил он. — Попадёт…
— Иди, — Сусанна подтолкнула его к дверям, — скажи нм…
Он, хныкая, направился в коридор, остановился у дверей и заревел во весь голос.
По было уже поздно. Замок взломали. Дверь открылась.
— Засоня ты, соня! — сказал отец.
— Жизни моей больше нет! — сказала бабушка.
— Это не я! — с рёвом ответил Петька. — Не мне по затылку надо, а Сусанне! Она меня за руку держала! Дверь не давала открывать! Можете проверить! Можете у неё спросить! Тут она! Сама обо всем расскажет!
Обыскали всю квартиру. Даже на балкон выглянули. Злой девчонки нигде не было. Ни-где! Ис-па-ри-лась! У-ле-ту-чи-лась!
Пришлось Петьке отвечать одному. И за то, что соня, и за то, что соврал насчёт Сусанны. Но он не плакал. Он думал о том, куда могла деться злая девчонка.
А попало ему здорово. Так попало, что я даже не буду описывать как. Сами догадайтесь. Но повторяю: он не плакал. Он думал о мести.
Невероятный прыжок! Только в нашей программе! Невероятный прыжок!
Куда же исчезла Сусанна? И как?
А вот как.
Вышла она на балкон. Пятый этаж. Никуда не спрячешься. Любой человек на её месте растерялся бы. Но Сусанна не растерялась. Она перелезла через перила.
О чём, интересно, думала она в этот момент?
А думала она о том, как попадёт Петьке-Паре. Причём ему попадёт ещё больше, если она исчезнет из его квартиры. Ведь Петька обязательно скажет, что всё это придумала она, а её нет!
Пятый этаж. Правда, расстояние между балконами небольшое, но какой надо быть злой, чтобы…
Сусанна прыгнула!
Хихикая, перелезла через перила соседнего балкона, одёрнула платьице, вновь превращаясь в куклу из магазина «Детский мир». И шагнула в комнату.
Лёлишнин дедушка пил молоко. Увидев девчонку, он выронил из рук чашку.
Сусанна бросилась к выходу, но споткнулась и упала.
Раздался стук — это её голова ударилась об пол. Виииииииииииизг раздался.
Если бы я был злым человеком, то хохотал бы сейчас во всё горло. А если бы я был совсем злым человеком, то написал бы, что она завизжала, как поросёнок. Но я пожалел Сусанну: так здорово она грохнулась.
А ещё больше мне жаль дедушку. Ведь он очень испугался. Сусанна тоже испугалась и на четвереньках уползла в коридор. А дедушка долго-долго не мог прийти в себя.
Когда Сусанна вышла во двор, на лбу её красовалась шишка. Малыши дружно рассмеялись. Бабушки всплеснули руками, и клубки шерсти раскатились в разные стороны.
Сами понимаете, как рррррразозлилась Сусанна!
И наступила тишина.
Шишка на Сусаннином лбу стала разноцветной.
Кажется, впервые в жизни злая девчонка разревелась по-настоящему, от всей души, а не для того, чтобы кого-нибудь подвести или что-нибудь выпросить. Она ревела так громко, что ничего не видела и не слышала. А малыши прыгали вокруг нее и пели:
— Так тебе и надо! Так тебе и надо!
А бабушки прихлопывали в ладоши. И даже при-топ-ты-ва-ли.
На балконе появился Петька. Увидев Сусанну, он что, по-вашему, сделал? Конечно, плюнул. Но промахнулся.
— Эй, ты! — крикнул он. — Берегись! Я из тебя котлету сделаю!
И плюнул. И опять промахнулся. Потому что очень нервничал.
Продолжаем нашу программу. Выступают артисты разговорного жанра — бабушки и дедушка.
Лёлишнин дедушка, придя в себя после внезапного появления Сусанны, сказал:
— Это безобразие. Надо принимать меры.
Но какие меры и как их принимать, дедушка не знал. Он сидел, пил молоко и повторял:
— Это безобразие.
Вдруг раздался резкий звонок. Дедушка открыл дверь и увидел двух бабушек.
— Это безобразие, — сказали они, — надо принимать меры.
— Правильно, — согласился дедушка, — это феноменальное безобразие. Прошу вас в комнату.
Но бабушки даже порога не перешагнули, сказали:
— Надо её наказать, обязательно надо наказать. Обязательно и феноменально.
— Правильно, — опять согласился дедушка, — надо её наказать. Феноменально и обязательно.
Тут бабушки переглянулись между собой и спросили:
— А кого наказать?
— Её, — ответил дедушка.
— Кого — её?
— Я забыл, как её зовут, — виновато признался дедушка.
— Ха! Ха! Ха! — ответили бабушки. — Он забыл, как зовут его внучку! Смешно в высшей степени!
— Я не забыл, как зовут мою внучку, но…
— Её, её надо наказать! — перебили бабушки. — Она изуродовала нашего ребёнка! Сделала ему шишку! На лбу! Ужас!
— Неправда. Шишку вашему ребёнку сделал, видимо, я.
— Вы?!
— Я. — Дедушка виновато улыбнулся. — Понимаете, я пил молоко, кипячёное конечно, и ноги мои в это время были вытянуты, а ваш ребёнок запнулся и…
— Ах! — воскликнули бабушки и пошатнулись, и стукнулись друг о друга. — Вас надо отвести в милицию. Нет, вас надо знаете куда? В тюрьму!
— Меня?!
— Вот именно — вас!
— Пожалуйста, — вздохнув, согласился дедушка. — Если вы считаете, что я виноват, — пожалуйста. Но я думаю, что виноват не я, а ваш ребёнок.
— Он не может быть виноват!
— Он виноват, — упрямо, но тихо возразил дедушка. — Из-за него, то есть из-за неё, я испугался и пролил стакан кипячёного молока.
— А чего это он испугался? — спросили друг друга бабушки.
— А как она попала в нашу квартиру? — спросил дедушка.
— Как она попала в его квартиру? — спросили бабушки насмешливо. — Ха! Ха! Ха! Уж не хочет ли он сказать, что она прилетела в окно?
— Да, я хочу сказать, что она вроде бы прилетела. Только не в окно, а на балкон. — И дедушка неуверенно добавил: — Ха. Ха. Ха.
Бабушки сказали:
— Пожилой человек, а врёт.
— Я не вру, — покраснев от обиды, сказал дедушка. — Даю вам честное пенсионерское, что ваш ребёнок вошёл не в дверь, а откуда-то появился на балконе.
— Всё ясно, — покачав головами, озабоченно сказали бабушки, — его надо отправить не в тюрьму, а посадить в больницу.
Больницы и врачей дедушка боялся больше всего на свете. Поэтому он испуганно захлопнул дверь и убежал в комнату.
В это время проснулся Эдуард Иванович.
— Я спал, как Петька из тридцать восьмой квартиры, — сказал он. — Что тут происходило? Сквозь сон я слышал стук, визг, звонок и разговоры. Что случилось?
— Случилось безобразие, — ответил дедушка, — я попал в историю.
— Пустяки, — успокоил его дрессировщик. — Вся жизнь состоит из того, что попадаешь в истории. Главное, чтоб вас не съели. Всё остальное — пустяки. Ну, я на вокзал. Приходит поезд с животными. Как-то они перенесли дорогу? Гастроли начинаются через три дня. Надеюсь, что вы с внучкой будете частыми гостями в нашем цирке.
И дедушка сразу повеселел. Он очень любил цирк. Он даже забыл спросить: а кто же и за что может его, дедушку, съесть?
Весь вечер у ковра Петька-Пара!
Петька караулил Сусанну.
А она лежала дома на кровати, а вокруг бегали: две бабушки, одна мама и один папа.
Они часто налетали друг на друга, спотыкались, хватались руками за голову и сердце, потому что не знали, как спасти любимого ребёнка.
Ведь любимый ребёнок заявил:
— Если не будете меня слушаться, я умру. Или купите мне тигрёнка. Живого. Полосатого. С хвостом. Такого, какой на афише нарисован.
— Солнышко моё! — воскликнула одна мама. — Мы бы тебе целого тигра купили, но их не продают.
— Не продают, — подтвердил один папа.
— Не продают, — подтвердили две бабушки.
— Меня это не интересует! — крикнул любимый ребёнок и закрыл глаза. И простонал.
— Доктора! Доктора! — закричали две бабушки.
— Врача, — прошептала одна мама.
— Доктора! — приказал один папа.
— Тигрёнка! — громче всех крикнул любимый ребёнок.
И снова забегали, засуетились, заспотыкались, заналетали друг на друга: две бабушки, одна мама и один папа.
Всё это Петька слышал. И захотелось ему на это посмотреть. Он влез на водосточную трубу, откуда до открытого окна было рукой подать.
«Тигра захотела! — подумал он. — Сама ты тигра бесхвостая! Я тебе покажу тигра!»
Хотел Петька слезть на землю, но не смог оторвать ни ног, ни рук. Прилип. Труба-то была недавно покрашена — он это заметил ещё тогда, когда лез.
А сейчас вот прилип. Да накрепко.
Подошла Лёлишна, спросила:
— Что делаешь?
— Ничего, — ответил Петька, — просто так.
— Слезай. Труба выкрашена.
— Зачем это я слезать буду, если мне здесь нравится?
— Вымажешься.
— Ну и что? Чего ты ко мне пристала?
Подошёл Виктор, спросил:
— Пара, ты что тут делаешь?
— Ничего, — ответил Петька, — просто так.
— По-моему, он прилип, — сказала Лёлишна, — но не сознаётся.
— Пара, ты прилип? — спросил Виктор.
— И чего вы ко мне пристали? — возмутился Петька. — Нельзя человеку на трубе посидеть!
— Ты, пожалуйста, сиди, — сказала Лёлишна, — сиди сколько тебе угодно. Но мне кажется, что ты прилип.
— Да, прилип, — гордо отозвался Петька, — а какое ваше дело? Что, нельзя человеку и прилипнуть?
— Можно, — насмешливо согласился Виктор. — А как отлипать будешь?
— Не знаю, — сказал Петька, — просто понятия не имею. Больно отлипать-то. Как начну руку тянуть… о-о-ой!
— По-моему, надо ждать, — задумчиво произ есла Лёлишна. — Надо ждать, когда он оторвётся. Рано или поздно краска высохнет, и тогда…
— Что тут происходит? — раздался грозный голос, и ребята увидели в окне Сусанниного папу. — Что тебе здесь надо?