- В стране тяжелые времена, - соглашаюсь.
- В нашей стране всегда так, - бросает презрительно. – Сразу понятно, отчего люди с перекошенными мордами ходят, никто не улыбнется, слова доброго не бросит. Тут не живут, а выживают. То ли дело за бугром. Другая культура. Высокий уровень.
Трудно спорить с очевидными фактами, однако в любом государстве хватает проблем, а в чужом краю трава всегда кажется зеленее. Хотя мне ли выражать свое мнение? Никогда за границей не была, сравнить не удастся.
- А Шолохов как? – холодно спрашивает Наташа.
- Нормально, - отвечаю ровно.
- Общаешься с ним? – щурится. – Не спился? Не сторчался? Задатки были. Сынок богатых родителей. Семья моряков.
- Общаюсь, - не могу удержаться от улыбки. – Практически каждый день.
- Ого, вы небось соседи?
- В каком-то смысле.
- В каком? – синие глаза опять вонзаются в меня.
- Мы супруги, - признаюсь как есть. – Поженились, лишь только нам исполнилось восемнадцать. И с тех пор живем вместе.
- Тогда почему ты так хреново одета? – хмурится. – Он мажор. Неужели не может ничего нормального купить?
- Жизнь по-разному складывается, - отвечаю спокойно. – У нас был тяжелый период, но все постепенно приходит в порядок.
- Ты и Шолохов, - присвистывает. – Балбес. Разгильдяй. Видно, промотал отцовские накопления подчистую.
- Всякое случается, - не собираюсь оправдываться или вдаваться в подробности.
- Понятно, - протягивает она. – А дети есть?
- Да.
- Один ребенок?
- Двое.
Цокает языком. Ничего не произносит, но все мысли и без того громко звучат, накаляют атмосферу. До боли известное «зачем плодить нищету?» отчетливо повисает в воздухе.
Ты можешь родить дитя, пребывая в абсолютном достатке, выстроив планы на будущее, а потом все потерять, резко, в единственный момент, без какого-либо предупреждения. Твои красивые мечты могут разбиться вдребезги. За день. За час. За миг. Разделить жизнь на сказочное «до» и до жути уродливое «после».
Почему никто об этом не задумывается? Нельзя предугадать собственное будущее до мелочей, нельзя безупречно спланировать действия наперед. Попытаться – можно. Не более того. Бывает, все идет наперекосяк.
Но я своих детей не брошу. Не оставлю. Я подниму их с нуля, с самого низа. За ценой не постою. Если понадобится, выгрызу для них счастливую судьбу. Никогда не сдамся. Не отступлю.
- Заглядывай в гости, - приглашает Наташа. – Живу там, где и раньше. Возле школы. Дом со шпилями.
- Спасибо, что подвезла, - покидаю машину, забираю сумки.
И тут в спину бьет мужской голос:
- Ирка!
Миг – сильные руки обвивают талию.
- Отшлепаю, сидеть будет больно, - горячий шепот на ухо. – Зачем опять сама продукты таскаешь? Запрещаю. Официально. Так понятнее?
Игривый шлепок ниже поясницы. А в следующую секунду у меня решительно отбирают всю тяжесть груза.
- Привет, Миша, - произносит девушка, выходя из автомобиля.
- Привет, - бросает муж, сдвинув брови, замечает: - Классная тачка.
- Спасибо, - красавица растягивает губы в улыбке. – Не узнаешь?
- Кажется, нет, - он смотрит на меня.
- Твоя бывшая одноклассница, - продолжает она. – Наташа Судак.
- Ясно, - кивает.
Хотя я вижу, что ему ничего не ясно. У него плохая память на лица. Никого из школы не помнит, даже на общих фото не узнает.
- Хорошо, что малышку подвезли, - говорит он. – Спасибо.
- Миш, - усмехаюсь. – Ну, какая я малышка?
- Понятно какая, - ухмыляется. – Моя. Ненаглядная.
Хлопаю его по плечу, хотя для этого приходится встать на носочки, ведь у супруга рост под два метра.
- Пойдем, Ир, надо срочно потолковать, - торопит он. – Я тебе сейчас такую новость расскажу – обалдеешь.
- Новость? – инстинктивно напрягаюсь. – Надеюсь, хорошую?
- Будем праздновать, - сияет от радости.
Похоже, все и правда начинает приходить в норму. Напрасно я волновалась по поводу денег. Привыкла уже получать от судьбы удар за ударом, разучилась расслабляться.
Глава 4
Мой муж был моим первым и единственным мужчиной. Наша близость произошла в ночь после свадьбы. Красиво, словно в кино, лучше, чем в самых смелых мечтах. Настоящее волшебство, торжество любви. Нежность и романтика, точно в традициях голливудских фильмов.
Михаил Шолохов являлся звездой нашей школы. Привлекательный и состоятельный парень, вокруг него всегда собирались хороводы девчонок, даже старшеклассницы заинтересованно поглядывали. Когда он, следуя примеру отца-капитана, поступил на обучение в морскую академию, популярность лишь возросла. Юноша в форме вызывал намного больше внимания.
Не представляю, почему он выбрал меня. Наверное, я не показывала, как сильно он мне нравится. Хотя стоило бы ему проявить больше напора, сразу бы потеряла голову. Я не была какой-то особенной красавицей. Титул «королевы школьного бала» достался по чистой случайности. Везение, вот и все. Довольно скромную внешность украшала моя улыбка.
Вообще, улыбаться важно. Мне стоило огромного труда сохранить и развить это мастерство. Особенно после таких моментов, когда запираешься в ванной комнате, сползаешь на ледяной кафель и, зажав рот кулаком, воешь. Беззвучно. Воду включить нельзя. Счета за оплату коммунальных и без того разгромные. А детей тоже пугать не хочется. Поэтому рыдаешь часами практически молча, учишься не издавать лишних звуков. И улыбаться. Несмотря ни на что. Даже когда внутри кровавая рана, а кругом сплошная безысходность.
Так было не всегда. Вначале мы походили на идеальную пару. Разворот обложки.
А потом грянул гром. Вернее – ад. Причем кромешный.
Мишин отец прекратил ходить в рейсы, решил начать бизнес на суше. Сперва дела шли отлично, после наступил кризис, который нанес серьезный удар по зарождающемуся предприятию. Мужчина пытался спасти ситуацию, защитить затею от краха, однако за пару месяцев потерял все, последние накопления ушли на оплату долгов. После этого заболела Мишина мать, пришлось продать дом, два автомобиля, мои родители тоже давали деньги на лечение, однако ничего не помогло. Бедная женщина ужасно страдала, ничто не облегчило муки. Она буквально сгорела на глазах. Страшный недуг оставил от нее бледную тень.
Когда мать умерла, Миша находился в плавании. Возможно, мне не стоило сообщать ему подобные новости по телефону. Однако промолчать или лгать, игнорировать его вопросы я тоже не могла. Сказала правду, а он в тот же день сорвался на своем капитане, обычное распоряжение вызвало такую ярость, что супруг отдубасил непосредственного начальника до полусмерти. Его мигом списали на берег и занесли в черные списки всех нормальных компаний. Карьера моряка оборвалась. Радужные перспективы в одночасье рухнули.
- Моя жена ни дня работать не будет, - заявлял Миша, убеждая меня прекратить учебу в университете. – Ну, если только ради развлечения. Чтоб не заскучать.
И я не стала возвращаться к обучению после рождения первого ребенка. Как отправилась в академический отпуск, так там и осталась. Потом снова забеременела, целиком отдала время семье, обустройству быта. Решила, что разумнее заниматься воспитанием детей, им каждую минуту отдавать, а не торчать за книжками. Ведь всегда успею наверстать, заново поступить куда-то, получить высшее образование и приступить к работе.
Идиотка. Дура. Но что поделать? Тогда я и помыслить не могла о грядущих проблемах и трудностях. Если бы заранее узнала будущее, то нашла бы способ грамотно совместить личную жизнь и саморазвитие. Наизнанку бы вывернулась, а диплом раздобыла. Любой ценой.
Однако время вспять не обернуть.
Обоих детей я рожала, проживая в шикарном трехэтажном доме, где уборку выполняли специально нанятые слуги, они же трудились в саду. Денег было предостаточно, ни в чем не возникало отказа. Я в страшном сне бы не вообразила свою дальнейшую судьбу.
Наша семья оказалась на улице. Сыну едва исполнилось пять. Дочке и вовсе всего лишь годик. Отец Михаила всегда любил выпить, но тут особенно крепко пристрастился к бутылке, стал отчаянно играть, надеялся вернуть утраченный капитал, спускал все, что обнаруживал поблизости. Однажды его убили, а на нас повесили долги.
Продажа квартиры – меньшее из возможных зол. Во всяком случае, удалось откупиться от тех головорезов, оплатить и закрыть счет.
Несколько месяцев мы ютились в «однушке» моих родителей. Однако Миша не собирался сдаваться, начал новый бизнес со своими друзьями. Вкалывал днями и ночами, что в итоге позволило нам оплачивать съемное жилье, а потом даже приобрести собственное.
Я и порадоваться толком не успела. Раз – и все. Дружба дала трещину, когда в оборот пошли значительные финансы. Супруга выставили из общего дела. Резко оборвали контакты.
Миша не отчаивался: пробовал то одно, то другое. Но ничего не складывалось. Начали копиться задолженности, пусть не перед бандитами, а перед государством, все равно не слишком приятно.
Муж до последнего не разрешал мне работать, но судьба отняла всякий выбор. Мы были близки к тому, чтобы по-настоящему голодать. Дети ели одну картошку. Дочь просила меня купить хотя бы одно яблоко на десерт. Случайные подработки не исправляли нашего плачевного положения. Долги продолжали набегать на счетчиках. Газ. Электричество. Вода. Отопление. Все требовало оплаты, рано или поздно.
Миша искал серьезное дело, стоящее предложение, ждал и верил до упора, однако моя вера давно закончилась. Никто бы нас не спас. Надо было выбираться.
Я соглашалась на все. Раздавала листовки в лютый мороз, разносила тяжелые стопки газет по домам, раскладывала прессу в почтовые ящики. Вымывала до блеска посуду в местных забегаловках. Драила подъезды. Утром и вечером. Без перерыва. Как по кругу. В колесе.
Говорят, если идешь через ад, то главное – не останавливаться. И я не стояла ни секунды. Уставала до безумия. Выла от бессилия. Но руки не опускала никогда. Старалась не для себя. Ради детей. Чтобы купить им теплую одежду, нормальную еду. Чтоб обеспечить самым необходимым.