дем делать ночные привалы, успеем дня за два. Нам нужно вернуть свою сэ-авин.
− Не уверен, что меня это в полной мере удовлетворит. Но насчёт того, что мы должны поспешить, ты абсолютно прав, − роняет Са-оир.
И мы одновременно пускаем своих грисков вдогонку за проводниками.
Я же, несясь во весь опор, невольно снова вспоминаю слова старика ферука. Как он там сказал? Нужно очень сильно любить, чтобы делить одну на двоих? Нет. Тут он точно не прав. Чувства всё только осложняют.
Мы с братом с самых малых лет знали, что у нас будет одна на двоих сэ-авин. Были готовы к этому. Абсолютно доверяем друг другу. Можем делить женщину как в постели, так и в жизни. Но даже нас двоих Лина умудрилась заставить… ревновать. Да, мы, как два безумца, ревновали её друг к другу. Держали эти эмоции под контролем, но всё же они имелись. И сейчас я понимаю, что в них был не только собственнический инстинкт.
И это с братом. С тем, кого я привык считать практически частью самого себя.
Принять третьим Сэтору? Позволять ему касаться Лины, владеть её телом, её вниманием, получать её нежность и ласку? Только потому, что так решил наш бог и прародитель? Нет. В Аша-Ирон, кажется, скоро снова будет новый Глас Абсолюта. Потому что этот после нашего возвращения долго не проживёт.
Глава 2
Лина
− Они прошли через сердце Маран-Дэш, как только дверь открылась. И Са-оир сразу бросился в атаку. А за ним и А-атон. Ты… вы тоже. Никто из вас троих не слышал ни меня, ни этот голос. Никто не видел, как меня тащат прочь, − завершаю я рассказ о своём страшном сне.
От воспоминаний, как лица касалась чья-то холодная рука, зажимая рот, меня аж передёргивает. И мужчина, у которого я сижу на руках, тут же прижимает меня к себе теснее, хотя казалось бы, теснее уже некуда. Но как ни странно, меня это действительно успокаивает. Мне нужно это ощущение надёжных объятий вокруг.
− Не надо снова переходить со мной на «вы». Мне понравилось на «ты», − не оставляет незамеченной мою заминку Сэтору. – Ты моя законная супруга, Лина. Нам не нужна дистанция.
После пробуждения я долго не могла прийти в себя. И прежде чем расспрашивать, мой новообретённый супруг всё-таки отнёс меня в купальни, где самолично помог искупаться.
А сейчас мы снова в его кровати. Снова обнажены, потому что мне даже не подумали дать какую-либо одежду.
Но это, как ни странно, мало меня волнует. Он уже всё видел. И даже трогал. Какой смысл этим заморачиваться в этот момент?
Гораздо больше меня тревожат мелькающие в памяти картинки. Са-оир с клинком из чистой тьмы. А-атон вооружённый острым, как бритва, светом. Сэтору, идущий им на встречу с огненными мечами. И жуткий невидимка, считающий, что сможет забрать меня, когда мои супруги передерутся из ревности и собственнических чувств. Забрать, чтобы я что-то увидела… в других вселенных.
И ведь сумеет. Потому что конфликт между Повелителями и Сэтору неизбежен, когда они вернутся.
− Они меня не простят. И… тебя тоже, − всхлипываю, закрывая глаза.
− Это их право, − спокойно замечает третий муж. − Если откажутся от тебя, будешь только моей. И поверь, я приложу все силы, чтобы ты забыла своих первых супругов и их предательство. Тебе будет хорошо со мной, Лина.
Небо, как же для него всё просто.
− Предательство? Это я их предала! – повернувшись в его руках, оторопело смотрю в багряные глаза.
− Нет. Ты спасла не только свою, но и жизнь их сыновей, и их самих, − терпеливо повторяет он. − Долго бы они прожили без своей сэ-авин, связь с которой была полностью сформированной? Я тебе скажу − от силы месяц-два. А если верить этому сну, то теперь мы с тобой вместе можем открыть для твоих сэ-аран проход в этот мир и вернуть их домой. Если они тебя осудят за твоё решение, ничем другим, кроме как предательством, их действия назвать будет нельзя. Ты действовала взвешенно и разумно. Тебя не в чем упрекнуть.
Мне нечего на это сказать. С одной стороны, он вроде бы прав, а с другой… всё так ужасно сложно. Он многого не знает о моих отношениях с Повелителями. О том, как я попала к ним. Как А-атон меня спас. О нашем разговоре с ним и полученных мною распоряжениях… хотя о чём-то подобном Сэтору, кажется, догадывается, судя по его перебранке с Чотжаром перед святилищем.
Но остальное. Не знаю, смогу ли когда-то ему рассказать. Для этого придётся не только довериться моему огненному супругу, но и нарушить клятвы, которые я давала А-атону.
− Я не дам тебя в обиду, Лина, − склонившись к моему лицу, уверенно обещает Сэтору. – С этим неизвестным «голосом» обязательно разберусь. И, когда вернутся Повелители, весь удар приму на себя.
− Этого-то я и боюсь, − признаюсь тихо. – Я не хочу, чтобы из-за меня кто-то из вас троих погиб или пострадал.
− Зато я теперь знаю, что обо мне ты тоже переживаешь, − довольно усмехается он, обхватывая ладонью затылок.
И целует опять. Пробует на вкус, словно самое изысканное лакомство, не спеша, смакуя. Ласкает губами, языком, нежно прихватывает мои губы зубами. Заставляя чувствовать, как снова что-то трепещет сладко внутри, разливаясь тёплой патокой.
И я не могу не вспоминать нашу близость в ритуальном круге, который снова перевернул всю мою жизнь с ног на голову. Несмотря на все мои душевные терзания, мне было хорошо. И предательскому изголодавшемуся телу хочется продолжения.
Но мой разум всё ещё не может осознать, что это происходит на самом деле. Что я действительно стала женой Сэтору, что позволила ему взять меня, что сижу сейчас голая в его руках и позволяю целовать.
Цепляясь за его предплечья, пытаюсь остановить, затормозить хоть немного. Одно дело быть с ним там в круге. А другое − здесь. Просто заниматься сексом, как будто так и должно быть. От одной мысли в груди снова давит от чувства вины.
− Подожди, Сэтору, − шепчу прерывисто, когда его поцелуи спускаются на шею, лишая связных мыслей. Мои пальцы зарываются в красные волосы. С губ срывается стон: – Пожалуйста… Я не могу вот так просто…
− Не просто, моя девочка, − вскидывает он голову, чтобы обжечь голодным взглядом. – Абсолют соединил нас браком. Ты моя супруга теперь. И я больше не позволю тебе возводить между нами преграды, − пальцы на моём затылке чуть сильнее сжимаются. − Ты моя, Лина. Моя сейчас и навсегда. Я хочу тебя до боли. Хочу быть в тебе. Хочу дать тебе столько моей силы, сколько ты сможешь взять. Хочу вкусить тебя всю.
− Даже если я не хочу? – усмехаюсь с горечью.
− А ты действительно не хочешь? Или снова терзаешься чувством вины? Посмотри мне в глаза и произнеси это искренне. Скажи: «Сэтору, я не хочу тебя». Если убедишь, я отпущу.
Наши взгляды скрещиваются в немом поединке.
Вот так просто? Сказать и отпустит?
Я открываю рот, порываясь промолвить это, поступить правильно… но с губ не срывается ни звука. Потому что даже саму себя мне не удаётся в этом убедить. Особенно теперь, когда черта пройдена и всё уже случилось. После его поцелуя, который не оставил равнодушным ни моё тело, ни душу. Дурацкая натура, не умеющая врать.
− Не можешь, ведь так? – торжествующе улыбается мой третий муж. − Это наша ночь, Лина. Завтра подумаешь о своих сэ-аран. Сегодня я намереваюсь заставить тебя забыть обо всём.
И не давая мне опомниться, он снова обрушивается на мои губы с жадными поцелуями. Сокрушая мою волю своей жаждой, своей огненной страстью. Возвращая то чувство единения, что я испытала в круге вместе с ним. То безумное притяжение.
Протестующе застонав, я уже через секунду теряю все ориентиры, действительно забывая, о чём мы только что говорили, о чём я думала и чего страшилась.
Эти руки теперь везде. Огненные прикосновения плавят моё тело, превращая в мягкий воск, послушный воле Сэтору. Жаркие поцелуи жалят шею, заставляя выгибаться от удовольствия и стонать уже в голос, пылающими дорожками спускаются на ноющую грудь.
− А-а-а, − срывается с губ, когда мой сосок попадает в плен его рта. Болезненно сладкое удовольствие горячими ручейками стекает в низ живота.
А дальше я даже не замечаю, как оказываюсь на спине, а между моих раскинутых ног оказывается мужское тело. Пока не напирая и не придавливая, но всё внутри вмиг сжимается.
− Нет, нет, так нельзя… можешь навредить, − вспоминаю о предупреждениях лекаря, пытаясь выползти из-под Сэтору.
− Тш-ш-ш, доверься мне, − тянет он меня обратно. Демонстративно целует в выпирающий живот. – Я же сказал, что никогда не причиню вреда. И твоим сыновьям тоже. Не сопротивляйся мне, я хочу попробовать на вкус твоё удовольствие.
И прежде, чем я успеваю, как-либо отреагировать, разводит мои ноги ещё шире и с предвкушающей улыбкой опускается между них. И меня выгибает от первого же прикосновения его губ к самому сокровенному. Такого шокирующего почему-то. От того, как язык проходится горячей лаской по клитору, как толкается пару раз в меня, прежде чем уступить место пальцам, что тут же проникают внутрь.
− Такая сладкая, − урчит Сэтору, сводя меня с ума умелой настойчивой лаской. Вылизывает, прикусывает, играет, пока я полностью не теряю связь с реальностью. И двигает внутри пальцами, задевая самые потайные чувствительные точки.
Моё тело больше мне не принадлежит. Глаза закатываются от удовольствия, когда он почти подводит меня к оргазму, и из горла вырывается жалобное хныканье, когда отступает.
Это пытка. Самая настоящая пытка. Подниматься по грани всё выше и выше. Когда дальше одно лишь сладкое безумие. И кажется, что больше не выдержишь. Но в кровь выплескивается ещё больше пламени, и вот я уже кричу, разлетаясь вдребезги, содрогаясь всем телом и сокращаясь вокруг пальцев внутри.
А он не прекращает пытку. Слизывает мои соки, всасывает клитор. Немного больно и невыносимо сладко. И тот становится ещё чувствительней, а напряжение в моём теле даже не думает спадать, нарастая по новой.
Язык Сэтору теперь движется напористей, почти жёстко, ритмично, именно так, как мне хочется. И я улетаю снова. Срываюсь в пропасть.