Из строгого пучка Леи выбилась черная прядка и теперь висела забавным хвостиком. Так и хотелось толкнуть его пальцем, как маятник.
Я улыбнулся краешком рта.
— И к какому выводу ты пришла?
— Что, если Вилленти поручил капитану стражи арестовать Свифта? А потом договорился с Аркшоу и Бушеми, и Свифта отпустили.
— Ага, — я заглянул в ее горящие глаза. — Но ты же понимаешь, что совпадение по датам не доказывает совсем ничего.
Леа не желала сдаваться.
— Но вот смотрите еще. Видите это имя? Его арестовали третьего и снова по обвинению в торговле двихтом. А в списках осужденных этого человека тоже нет.
Я пожал плечами.
— Можем запросить, на каком основании их выпустили.
— Жена лорда Аркшоу уверена, что муж ей изменяет. Он отлучается по вторникам и четвергам. А вот теперь смотрите, когда лорд Бушеми задерживается допоздна в Совете.
— Тоже вторник и четверг, — заметил я.
— А у лорда Вилленти дома проходной двор, кроме, угадайте, каких вечеров?
Я оторвал взгляд от бумаги и посмотрел на Лею.
— И в чем же твоя гипотеза?
— Они все встречаются в одни и те же дни, — заявила девчонка. — И я не удивлюсь, если после произошедшего Свифт выделяет им место в своем притоне.
— Ты же говорила, что лорд Бушеми задерживается в Совете.
— Но может, из здания есть тайный ход, и ваш осведомитель просто об этом не знает.
— Ага, — сказал я второй раз за разговор. — Вот только лордам не нужно встречаться тайно. Они могут спокойно общаться и в здании Совета, и друг у друга в гостях.
— Думаете, они не знают, что там за ними следят? — резонно заметила Леа.
Она сложила переведенные письма в аккуратную стопку и посмотрела на меня с надеждой. Словно я должен был прямо сейчас сделать сокрушительный, обезоруживающий вывод, который все расставит по своим местам.
Но я начал с другого.
— Леа, ты молодец, — я легонько коснулся ее предплечья. — Уже в первый день не только справилась с переводом, но и заметила эти детали.
Она прикусила нижнюю губу, похоже, смутившись. И снова подняла глаза. Она ждала. Ждала моего слова, как будто я мог объяснить, зачем лорды собирались, и заодно прекратить торговлю двихтом раз и навсегда.
Жаль было ее разочаровывать.
— Давай так, — сказал я. — Пиши запрос капитану шартонской стражи, чтобы подготовил объяснения, по какой причине отпустили этого Свифта и других, кого найдешь. Я поставлю свою печать. Посмотрим, что он скажет. За «Распутной ферийкой» тоже организуем слежку. Проверим твою теорию.
Честное слово, девчонка чуть не хлопнула в ладоши. На мгновение мы друг другу улыбнулись, и на душе неожиданно потеплело. Редкое, почти незнакомое чувство.
— Только давай быстрее, потому что я скоро ухожу на встречу с мэром.
— Есть, шеф! — она развернулась на пятках и кинулась к своему столу.
Я проводил взглядом ее спину. Хорошая. Вот прямо такую я давно искал.
Илеана
Ох, как сильно я сомневалась, прежде чем делиться с инквизитором своими наблюдениями! Какие мысли только не приходили в голову. Что он и сам прекрасно знает о собраниях лордов, и что распространение двихта ему на руку. И все мои изыскания покажутся ему детским лепетом.
И всё же рискнула. Если он меня проверяет, то и я имею право проверить его. Посмотреть, как он отреагирует. Никакие слухи не заменят собственные глаза. Увижу, что это за человек на самом деле.
И хотя мне не терпелось поделиться своими наблюдениями, всё время, пока рассказывала, не могла избавиться от напряжения в животе. Инквизитор стоял близко, и я снова чувствовала его запах. Нотки цитруса и свежий морской ветер. И жутко нервничала. Потому, наверное, так тараторила.
Реннголд, к моему удивлению, меня не только выслушал, но и даже похвалил. В душе забрезжила робкая надежда, что инквизиция творит не только злодеяния. Но иногда, хотя бы иногда, они и правда пытаются навести порядок.
После переворота Ферия превратилась в блеклую тень себя прежней. И не последнюю роль здесь сыграли двихт и подобные вещества. Империя, насколько я могла судить, справлялась с этой заразой вполне успешно. И если уж Совет был обязан своим существованием Великому Инквизитору, то Реннголд мог бы избавить от наркотиков и мою родину.
Ведь мог же? Или не мог? Вот в чем заключался вопрос.
До сегодняшнего дня я была уверена, что Реннголду подчинялась в Ферии каждая собака. Но видя, как лорд Аркшоу лжет в своем льстивом письме, я поняла, что это не совсем так. И выдав инквизитору свои доводы, надеялась, что не ошиблась. И когда он предложил написать запрос капитану стражи, чуть не подпрыгнула от радости.
Конечно, этот капитан может и соврать. Но сам факт, что инквизитор не отмахнулся от меня, а решил дать делу ход, вызвало целую бурю эмоций! Я была рада, что не зря провела сегодняшний день. И что могу приносить хоть какую-то пользу даже своими «руками-крюками». И больше всего, что мой новый начальник не был бездушной сволочью. Он прислушался. Ко мне. Сам Великий Инквизитор. Правая рука императора. Самый молодой, но влиятельный советник. Могущественный маг разрушения. Прислушался. К какой-то девчонке из портняжной лавки.
Ааааааа.
Я убежала за свой стол писать запрос капитану стражи. В первую минуту, признаться, растерялась, потому как не знала, по какой форме такие бумаги пишутся.
Снова нырнула в кабинет Реннголда.
— Ты чего? — он вопросительно поднял бровь.
— Я не… Я не знаю, как принято писать такие письма.
Мне показалось, инквизитор вздохнул. Он бросил короткий взгляд на стоявшие в углу напольные часы, а затем поднялся.
— Ладно, давай вместе, — сказал он. — Садись, я продиктую.
Он указал мне на свой стул с высокой мягкой спинкой, а сам выудил откуда-то сбоку чистый лист бумаги. Положил его передо мной и пододвинул чернильницу. А я почему-то уставилась на его руку с длинными пальцами. Такими только на лютне играть.
О чем я думаю?
— Пиши, — заговорил инквизитор, и я разом сосредоточилась на деле.
Когда послание было готово, Реннголд свернул его и, капнув воска, приложил свое кольцо. На красном отпечатался меч, перекрещенный с факелом, — символ инквизиции.
— Так, — шеф снова бросил взгляд на часы. — Давай, на сегодня все. Ты молодец. Передай письмо посыльному на первом этаже, он отправит его в Ферию. И заодно попроси вернуть корзину в трактир «Спящая сова». А мы с тобой увидимся, скорее всего, утром.
Стоило ему сказать про утро, как я сразу подумала о ночи. Он будет дома? Вряд ли же заночует у мэра. Значит, любовница?
От этой мысли в груди кольнуло. Хотя с чего бы? Нормально, что у такого мужчины есть женщины. И прекрасно, что тетя ошиблась и на меня у него нет видов.
Пока я предавалась этим совершенно бесполезным размышлениям, Реннголд показал мне, как не только запирать двери на ключ, но и ставить дополнительную магическую защиту с помощью выданного мне браслета.
На первом этаже мы разошлись. Пока я передавала письмо посыльному, увидела через высокие окна, как Реннголд проскакал верхом на Метеоре.
Вышла на улицу задумчивая. Мой первый день прошел не так, как я ожидала. Вблизи инквизитор оказался человеком, а не чудовищем. И надо бы этому радоваться, но на душе потяжелело. Нельзя забывать, что он сделал с моей страной. С моей семьей. И с моей жизнью.
Нельзя ни в коем случае.
Глава 5. Дракон
Илеана
Летний августовский вечер радовал теплой погодой. Я решила прогуляться и лично вернуть корзину в трактир. Заодно сказать хозяйке, что все было очень вкусно.
— Мы гордимся, что Его Милосердие к нам часто ходит, — проговорила женщина с широкой улыбкой.
Показалась, что она была искренней. Но наверняка было не понять. Она же не сказала бы, что не желает внимания инквизитора к ее заведению. За это можно и неприятности заиметь.
Обратно к дому Реннголда я шла не торопясь. Думала, как так получилось, что я теперь работаю на главного врага моей семьи. И сегодня не просто просидела положенное время, чтобы инквизитор во мне разочаровался и выгнал, а еще и стараться начала.
Додумать эту мысль я, правда, так и не смогла. Нежно-голубое небо, подернутое розовыми всполохами заката, вдруг вмиг потемнело. Меня обдало холодным вихрем. И раздался такой рык, что захотелось рухнуть на землю и прикрыть уши.
— Дракон! — послышались испуганные возгласы.
Я задрала голову. Гигантский серый ящер пронесся над Сельгардом и, похоже, начал снижаться за особняком Реннголда.
Скорее всего, это Адамант, личный дракон Великого Инквизитора. Говорят, в горах на севере империи их водилось много. Но приручить ящера было почти невозможно. Такое удавалось только сильнейшим магам разрушения. И в Сельгарде драконов было всего три: один у Реннголда и два у императора.
Не знаю, зачем, но мне захотелось посмотреть на Адаманта поближе. Заспешив в особняк, я прошла через него на задний двор. Вернее, сад, за которым простиралось огромное поле. На него дракон и приземлился.
Я миновала ряды деревьев, налившихся яблоками и грушами, и остановилась у кромки поля. До дракона было еще добрых сто метров, но и отсюда его было хорошо видно. Здоровенный, покрытый множеством шипов. Издалека они казались мягкими, как сосновые иголки. Перепончатые крылья неожиданно отливали розово-оранжевым. А хвост так и ходил туда-сюда, словно жил своей жизнью.
Завороженная, я не услышала, как рядом встала Агата.
— Удивительный зверь, — заметила она. — Но смертельно опасный.
Да уж, такой легко откусит голову. Но как-то же Реннголд с ним справляется.
Нападение на Шартонский дворец осталось для меня лоскутным одеялом из разрозненных воспоминаний. Но среди этих картинок был и дракон. Не знаю, императорский или конкретно этот. Но помню, как в панике бегали советники моего отца, стоило ящеру появиться на небосклоне. Мама тогда еще сказала, что драконы — это порождения хаоса, сотканные из магии разрушения.