Она застала нас врасплох. Никто не был готов к этой беде, все считали, что «пороки загнивающего Запада» нас не коснутся. Но теперь уже ни для кого не секрет то, о чем говорит статистика. А она свидетельствует, что наибольшее увлечение токсикоманией приходится на возраст 12—14 лет. И еще: 78% этих ребят приобщились к наркотикам из любопытства! Из любопытства подросток надевает себе на голову целлофановый мешок, смоченный раствором. Из любопытства он нюхает дома все порошки и дезодоранты. Страшно еще то, что в одиночку ему неинтересно. В пустых квартирах, на чердаках и в подвалах собираются группы таких «любопытных». Поэтому трубить отбой рано, и бдительность терять непозволительно.
Из сказанного напрашивается по крайней мере два вывода.
Во-первых, сегодня в своей воспитательной работе мы обязаны учитывать процессы, происходящие в молодежной среде всего мира. Мы ведь не за железным занавесом живем. И средства массовой коммуникации, и развивающиеся молодежные контакты, и разнообразные экономические и культурные связи, что приводит к длительному пребыванию за рубежом многих родителей наших школьников, а также самих детей, — все это существенно влияет на воспитательную ситуацию.
Во-вторых, пора серьезно заняться подростковым досугом. Исследования С. А. Шмакова, липецкого педагога-ученого, показывают, что свободное время современного школьника (каникулы, праздники, выходные, ежедневные свободные часы) составляет 210—220 дней в году! Сегодня понятно каждому: если в школе ребенку плохо, скучно, страшно, он бежит из нее на улицу, в подворотню, в подвал. Кстати, я вовсе не против улицы. Но я за то, чтобы главный интерес школьника был в школе. Если школа — значимая, ценная часть жизни подростка, ему легче переболеть извращениями молодежной моды. Но чтобы в школе подростку было интересно проводить свободное время, нужно выполнять несколько педагогических условий.
Условие первое — в досуге совершенно необходимо учитывать интересы самих школьников. А какова реальность? Взрослые навязывают детям такие формы досуга, которые легче организовать и легче проконтролировать. Это прежде всего мероприятия разговорного жанра — беседа, заседание клуба, занятие кружка, обсуждение книги, статьи, фильма. На втором месте стоят всевозможные экскурсии — пешеходные и автобусные, посещение музеев, выставок, короткие выходы в природу (без ночевок). Наконец, так называемые культпоходы в кино и театр. Вот нехитрый набор воспитательных мероприятий в сфере досуга. Все они, как правило, носят дидактическую окраску: слова назидания в них преобладают над практической деятельностью.
Второе условие — полная добровольность, признание за каждым права участвовать или не участвовать в предлагаемом времяпрепровождении. В реальности же многие формы досуга носят обязательный, принудительный характер.
Вот типичный пример. В разгар Пушкинского года на экраны московских кинотеатров вышел фильм «Последняя дорога» — фильм сложный и печальный, но, как говорится, некассовый. Возникла проблема: как обеспечить аудиторию. На свободного зрителя расчета нет. Но ведь есть школьники, а у них — учителя. Пушкин — это школьная программа. Значит, выход прост: расписать школы за кинотеатрами, дать каждому директору жесткую норму билетов — и все дневные сеансы обеспечены. А что школы? На формальные требования — формальное действие. Хорошо бы старшеклассников сводить на фильм. Но это публика своевольная. То ли дело ученики четвертых—шестых классов. Они еще управляемы и с определенной долей напора со стороны классных руководителей, пожалуй, в кинотеатр пойдут. И вот залы заполнены подростками, насильно согнанными на фильм. Гаснет свет, и начинается дикая вакханалия, устроенная как бы в издевательство над памятью великого поэта.
Третье условие — обеспечение подростку активной роли. Подсчитано, что если внеурочные дела школ принять за 100%, то 80% из них — это мероприятия, в которых дети участвуют как зрители или слушатели. Пассивность отведенной роли превращается в привычку, в требование — развлекайте нас!
В 60—70-х годах в стране было немало энтузиастов, которые придумывали активные формы досуговой деятельности. И напридумывали они громадное количество — около четырех тысяч форм. Но «отцам и благодетелям народного образования», а пуще того суровым, деловым администраторам, взявшим на себя право решать, что надо, а что не надо «нашей молодежи», такое творчество показалось предосудительным. Другое дело — «уроки мира», «уроки мужества», «общественные аттестации», «праздники труда». И высокая идейность гарантирована, и контролировать легко, ибо всегда владеешь ситуацией.
А о досуге в этой самой ситуации и речи быть не может. Он заменен плановой, организованной сверху донизу воспитательной работой. Как мы привыкли, с одной стороны, все называть работой, а с другой — все превращать в работу, даже отдых!
Наконец, хочется обратить внимание вот на что. Досуг — это сфера свободного творчества, игры, общения, следовательно, фантазии и экспромта. Одним из самых печальных наследий прошлого является репетиционная педагогика. Какое воспитательное мероприятие и сегодня получает наивысшую оценку? То, где все отработано, где каждый точно знает, что говорить, куда шагать, что делать и как перестраиваться. Не дай бог, если кто то перепутает слова, если возникнет непредвиденная пауза, если замолчит микрофон, погаснет свет, не вовремя включится фонограмма! В угоду такому идеалу развивается педагогическая дрессура, в которой дети теряют последние остатки фантазии, непосредственности, интереса. А у педагогов постепенно возник комплекс — страх перед тем, что вдруг дети заговорят своими словами. Многолетний пример Центрального телевидения с детскими феериями во Дворце съездов и бесчисленными пионерскими приветствиями сделал свое дело. Ориентир, как говорят ребята, железный.
Мне уже доводилось рассказывать о воскресных встречах, которые проводятся в нашей школе — московской школе № 825. Ребята и взрослые вместе проводят выходной день, они общаются, рассказывают интересные истории, устраивают друг другу шутливые экзамены, придумывают и тут же разыгрывают забавные сценки из школьной и нешкольной жизни, поют песни в «орлятском кругу», поздравляют именинников, провожают в армию — словом, вместе весело и интересно проводят свое свободное время.
В последнее время на этих воскресных встречах присутствует много гостей. Это не только учащиеся разных школ Москвы и области, но и учителя. Характерно, что педагоги всегда задают одни и те же вопросы. А кто все придумал и спланировал? Кто и как готовил это мероприятие? Как распределялись обязанности? Как вы добились присутствия такого количества учащихся и учителей?
Мы им говорим: товарищи дорогие, забудьте, что вы на воспитательном мероприятии! Здесь совсем другой подход. Тут все на импровизации построено. И еще. Мы сегодня не работаем, а просто проводим свободное время. Кто хочет. Гости кивают головами, но мы чувствуем, как тяжко им дается раскрепощение от педагогической закомплексованности.
Один очень серьезный человек, посмотрев, с каким упоением ребята разыгрывают «шпионские страсти», с нескрываемой досадой сказал: «Так ведь это балаган!»
И я подосадовал тоже: как жаль, что современный подросток ни настоящего народного балагана не видел, ни слова такого не знает!
Старшеклассники
Старшеклассник определяет лицо школы. Я бы сказал так: каковы старшеклассники, такова и школа. Именно старший возраст школьников нынче стал главным объектом педагогического внимания. На то есть разные причины; одна из них — стремление учительских коллективов оценить свою работу по конечному результату. Старшеклассник, выпускник — это и есть конечный результат педагогического труда.
В размышлениях о младших школьниках и подростках я все время подчеркивал их громадное разнообразие. Как ни парадоксально это покажется, но о старшеклассниках я такого сказать не могу. Они, конечно, тоже все разные, но в меньшей степени, чем подростки. У них больше общего. К 15—16 годам растущий человек, испытывающий постоянное влияние определенных общественных стереотипов, сформировался в духе этих стандартов. Одним из таких стандартов, к примеру, является молодежная мода. Ее влияние на старшеклассников столь деспотично, что, кажется, разреши им завтра прийти на уроки не в школьной форме, мы увидим безликое единообразие. У всех будут яркие куртки, цветастые или клетчатые штаны, напоминающие клоунские одежды, волосы разного цвета и в разные стороны и металлические побрякушки.
Я, конечно, сильно преувеличил. Но порой кажется, что именно школьная форма позволяет, не отвлекаясь на атрибуты уличного карнавала, разглядеть индивидуальность каждого. По крайней мере внимание обратится на выражение глаз, на нормальную литературную речь, свободную от жаргона и вульгаризмов.
Старшеклассники — и это понятно — больше других школьников сфокусировали в себе сильные и слабые стороны не только школьного, но и всего общественного бытия.
Кто больше всех заинтересован в познании старшеклассника?
Прежде всего сам старшеклассник. Время у него такое, чтобы познавать себя, сопоставляя, сравнивая с другими людьми, со сверстниками, с молодежными образами, что приходят с экрана, из эфира, с книжных и газетных страниц.
Так случилось, что в последние два года мне довелось встречаться с сотнями старшеклассников из разных городов и сел страны. Я подчеркиваю: и сел. Подчеркиваю потому, что между городскими и сельскими ребятами принципиальной разницы не было.
Я просил моих собеседников ответить на четыре вопроса:
1. Чем больше всего дорожит сегодняшний старшеклассник?
2. Каковы самые характерные его увлечения?
3. Что вам нравится в сегодняшнем старшекласснике?
4. Что вы считаете типичными недостатками ваших ровесников?
Ответы на удивление совпали.
Дружба и общение, личная свобода и мнение сверстников из той группы, в которую входит старшеклассник, способность чувствовать и понимать другого человека — вот чем больше всего дорожат ученики старших классов.