Ярослава.
Со свадьбы прошло почти три месяца, а мне казалось, что целая вечность. Хотя Олег и окутал меня нежной заботой, я чувствовала себя совсем одиноко и прекрасно понимала, что поговорка "стерпится-слюбится" точно не про меня.
Я по-прежнему часто вспоминала Диму. Между нами с Олегом был большой барьер. Моя любовь к его погибшему брату. Как не пыталась, я не могла его переступить. Сердце не обманешь. Оно любит только одного.
Беременность проходила очень тяжело. Пережитый стресс давал о себе знать, врач принял решение положить меня на сохранение. Без каких-либо "но" и "если".
В страхе за нашу с Димой дочь я незамедлительно согласилась. Только бы не потерять мою малышку, которая сейчас является главным смыслом моей жизни. Именно малышку. УЗИ показало, что будет девочка.
Я прекрасно помнила что Дима всегда хотел назвать дочь Ульяной. Поэтому имя даже не обсуждалось. Я знала что Олег будет против, но это было мое твердое и непоколебимое решение.
До родов оставалось совсем немного. Наше с малышкой состояние было в норме, что очень радовало нашего доктора. Однако он рекомендовал оставаться в больнице до самых родов, поскольку они могли произойти в любой момент, так как была большая угроза преждевременных родов. Этого я боялась больше всего, а вот Олег совершенно холодно к этому отнесся.
И мне это было понятно. Ему плевать на жизнь и здоровье ребенка, потому что не он его отец. Потому что это ребенок Димы.
— Яр, я так по тебе соскучился, — обнимая меня, шептал муж, когда мы сидели у больницы на лавочке. — Скорее бы ты вернулась домой.
Уже наступила весна, а я ещё не научилась толком дышать без него. Без моего Димы.
— Ну вот рожу и вернусь, — коротко улыбнулась я, смотря на прохожих.
Мое внимание привлек мужчина, стоявший у ворот больницы. Его взгляд полностью был прикован к нам, и у меня от этого разыгралось самое настоящее волнение.
Мне даже показалось, что это Дима. Мой Дима.
— Яра, ты чего? _ нахмурился муж, проследив за моим взглядом.
Что-то буркнув себе под нос, он резко развернул меня к себе, заставляя смотреть в глаза.
— Послушай, Ярослава! — как никогда грубо проговорил он. — Димы нет! Он умер! Умер, понимаешь?! Есть я! Я! Твой муж! Хватит искать в каждом встречном Митька! Он умер и больше не вернётся!
Сжав мои плечи, он выплевывал мне в лицо каждое слово, от которого все стягивало жгучей болью.
В какой-то момент он тряхнул меня словно куклу и я просто замерла, когда почувствовала как по ногам потекла вода.
Боже. Нет. Мне ещё ходить две недели. А если это опасно для жизни ребенка? Если это реально опасно для неё? Я не переживу, если потеряю мою малышку.
— Олег… — прошептала я, ухватившись за руку мужа.
Я даже забыла о том, что он только что орал словно потерпевший.
— Кажется, я рожаю…
Испуганно посмотрев на меня, Олег тут же подхватил меня на руки и побежал вместе со мной во внутрь больницы.
Дальше все было словно в тумане. Схватки, потуги. Боль. Мои слезы. Мои молитвы, чтобы с ребенком все было хорошо.
Очнулась только тогда, когда мне на грудь положили мою малышку. Такая маленькая, такая нежная и розовая.
Послышался её негромкий крик, я медленно приложила к её спинке дрожащую ладонь.
— Моя маленькая… — прошептала я со слезами на глазах.
Нельзя передать словами, что я сейчас чувствовала. Это настолько непередаваемые чувства, когда твой ребенок впервые лежит у тебя на груди. Когда ты чувствуешь его кожей.
Ульяна лежала маленьким комочком, такая маленькая и беззащитная. Мне было страшно касаться её. Я боялась сделать что-то не так. Боялась сделать ей больно.
Впервые по моим щекам покатились слезы счастья, когда я услышала, что моя малышка здорова. Вес два пятьсот, рост пятьдесят. Это непередаваемые ощущения.
Уже лёжа в палате, я смотрела на спящую дочь, понимая, что теперь в моей жизни есть огромный смысл. Что теперь жизнь для неё и ради нее.
Кусочек сердца моего,
Такой весь розовый, кричащий.
И жизнь теперь лишь для неё,
Так вот оно, какое счастье!
Дверь в палату медленно открылась и с большим букетом вошёл Олег, с улыбкой смотря на меня.
— Папаша, с цветами нельзя! — проворчала откуда ни возьмись появившаяся медсестра и забрала у моего мужа букет.
Медленно подойдя ко мне, Олег несколько минут смотрел на малышку непрерывным взглядом. На его лице не было ни единой эмоции. И я знала почему. Он увидел, так же, как и я. Сразу.
Ульяна похожа на Диму. Вот и вся причина его столь безэмоциональной реакции. Так как я и хотела. Моя девочка похожа на своего отца. О котором я ей расскажу, когда она станет достаточно взрослой. Когда будет способна понять, что ее папа не бросил нас.
— Как мы назовем нашу принцессу? — не сводя взгляд с малышки, проговорил Олег. — Я предлагаю Ариной.
— Ульяной, — резко изменившись в лице, проговорила я. — Её зовут Ульяна. Как хотел Дима. Другое имя я не хочу.
Он мне ничего не ответил. Молча поцеловал в макушку.
— Спасибо за неё, — прошептал он, коснувшись губами моего лба.
Этот настолько нежный жест поразил в самое сердце. Зная, что дочь не его, он благодарит меня за неё? Может быть он не такой плохой? Может быть он действительно будет хорошим мужем и отцом?
Через пять дней нас выписали. Встречали все. И родители Олега, и моя мама, и даже Марат, который не общается с Олегом после гибели Димы.
Все время, что мы находились около роддома, Марат странно на меня смотрел. Словно хотел что-то спросить или сказать. Но он лишь подарил мне цветы, сказал слова поздравления и ушел.
С заботами о дочери дни замелькали плавно сменяя друг друга. Погрузиться в грусть она мне совершенно не давала. Пожалуй, это было то самое спасение для меня.
В какой-то момент я поняла, что мне прекратили сниться кошмары. Пусть с перерывами, но я научилась снова спать более менее спокойно.
Первые полгода жизни Ульяны я пугалась всего. Я боялась за неё больше, чем за себя. Моя малышка стала центром моей вселенной, моим спасением. Теперь я даже не могу себе представить, как бы я жила без неё.
8
Дима.
ТРИ ГОДА СПУСТЯ.
Решение вернуться в Россию далось мне тяжело, особенно если учесть, что я здесь не был три года. Мне казалось прошла целая жизнь, прежде чем я смог себе позволить купить билет в один конец и навсегда вернуться домой, чтобы вернуть свое. Вернуть то, что у меня отняли.
В аэропорту меня встречал Марат. Единственный друг, который у меня остался. Который не предал, как все остальные.
— Димон, какие планы? — друг отвлек меня от размышлений. — Составил уже культурно развлекательную программу?
Я слегка улыбнулся. Не поверишь приятель. Но я приехал сюда не развлекаться.
— Я приехал не за этим, — нахмурился я, смотря в окно на родной город. Узнавая родные места. — Я приехал вернуть то, что принадлежит мне.
Устало откинувшись на кресло автомобиля, я прикрыл глаза, пытаясь разложить свои мысли по полочкам.
Не прошло ни дня, чтобы я не вспоминал о ней. Три года. Три долбаных года эти воспоминания помогали жить и убивали одновременно.
— Как поживает семья Черновых? — не открывая глаз, поинтересовался я. — Супруга моего брата цветет и хорошеет от семейной жизни?
Закурив сигарету, друг недовольно хмыкнул.
— Зачем тебе это? — поинтересовался он. — Ты начал все с нуля в Германии. Тебе было мало того, что тебя все похоронили? Зачем ты ворошишь прошлое? Тебе станет от этого легче?
Медленно открыв глаза, я посмотрел на друга колким взглядом.
— Мой брат отнял у меня все, — буквально прошипел я. — Теперь я хочу вернуть это. И, поверь, я верну. Я достаточно раскрутился в Германии, чтобы не замутить дела здесь. Брось. Я только верну её и больше ничего. А мой братец пусть подавится бизнесом отца. Кстати ещё и с родителями предстоит не очень лёгкий разговор.
Что человек может чувствовать стоя у своей собственной могилы? Шок. Только вот первую волну шока я уже испытал тогда, когда стоял здесь три года назад, прежде чем уехать в Германию на три года, где я смог начать сначала. Где я с нуля построил свою жизнь. Да, было очень тяжело. Первое время ужасно ломало, но теперь я здесь. Я вернулся, чтобы вернуть свое и посмотреть в глаза предателям.
— Ты все ещё любишь её? — закуривая сигарету, спросил Марат, коротко окинув меня взглядом.
— Не знаю, — честно ответил я, смотря на памятник. — Но я вернулся и понимаю, что рано или поздно мы с ней встретимся. Все три года я безумно ждал этого момента. Я хочу посмотрел ей в глаза, но особенно хочется посмотреть на рожу моего брата и семьи, когда они меня увидят живого и невредимого.
Похлопав меня по плечу, друг присел на лавочку, понимающе вздохнув.
— Может быть Яра ни при чем? — неожиданно предположил он. — Может она совсем не в курсе, что ты живой?
Звонко рассмеявшись, я повернулся к приятелю.
— Марат, факт говорит сам за себя! Она вышла за него и родила ему ребенка! — проговорил я и медленно направился к выходу со столь мрачного места.
Я мог бы прямо сейчас заявиться в дом к своей семье, но понимал, что торопиться не стоит. Нужно подобрать момент, чтобы мое появление было эффектным. Чтобы они все потеряли дар речи. Особенно моя дорогая Яра.
Сегодня был первый раз, когда я увидел её спустя три года. Я не удержался и пришел к их дому, а она в это время играла с ребенком на улице.
Я не мог рассмотреть ее, но от чего-то при взгляде на маленькую принцессу внутри что-то ёкнуло. Она бегала около дома в лёгком платьице, весело смеясь и бросаясь в объятия Ярославы.
Ярослава выглядела более чем шикарно. Такая нежная. Домашняя. Настоящая заботливая мама. Длинные ровные волосы, окрашенные на несколько тонов светлее её родного цвета. Что показалось мне очень странным. Насколько я помнил она всегда была против окрашивания волос. Всегда подчеркивала свою натуральность, что собственно и зацепило меня в ней, еще тогда. В самом начале наших с ней отношений.