— Понял, шеф, — сказал Сырцов и удалился.
Через три минуты раздалась дьявольская очередь. Вышедший во двор Смирнов пострелял из «узи» в воздух. Пострелял и вернулся на террасу.
Террорист Леха сидел как гость.
— Леша, — добро сказал Смирнов, — сейчас вернется мой друг Георгий Петрович Сырцов, и он обо всем с тобой договорится.
Вернулся Сырцов, глянул на Смирнова, глянул на Леху и приказал:
— Пошли, стрелок.
Они ушли, Сырцов и Леха. Казарян, противу кавказских обычаев, налил себе стакан водки и выпил. Кузьминский, укоризненно глянув на него, налил себе и тоже выпил. Восстановил справедливость. Смирнов, приводя в исходное еврейский автомат и вроде бы не глядя на них, спросил:
— На кого обижаетесь?
— На тебя, — тут же ответил Казарян.
— За что?
— Не говоришь. — Казарян плеснул себе еще граммов семьдесят, но не стал их выпивать, поболтал только. — Кто они?
— Догадываюсь, Рома, но не знаю. — Смирнов подошел к столу, налил и себе, выпил. Понюхал ладонь. — Главный теперь у нас — Жора. Мы старые, мы к делу не особо годные. Мы только для того, чтобы он был не один.
Глава 32
В одиннадцать ноль-ноль Сырцов спросил у секретарши:
— Когда Валентин Константинович может меня принять?
Секретарша еще раз осмотрела его и ничего не поняла. Задала ответный нейтральный вопрос:
— Как ему доложить? Кто вы такой?
— Сырцов.
— Не знаю, не знаю, — холодно ответила тренированная немолодая секретарша. — Валентин Константинович безмерно загружен.
— У него посетители?
— Он работает с документами.
— Доложите, а? — беспомощно попросил Сырцов. Секретарша в третий раз посмотрела на Сырцова, встала, вошла в бронированный кабинет, вскорости вышла и пригласила неохотно:
— Можете войти.
Логунов от Сырцова не таился: как раз без стеснения наливал в стакан любимый свой «Джим-Бим». Увидев посетителя, предложил, не особо настаивая:
— Вам налить?
— Не надо.
Логунов выпил, ухмыльнулся и сказал, как бы на итого намекая:
— Многое вы, наверное, знаете, Георгий. Только вот что?
— Многое, как вы изволили заметить. Я видел вас там.
— Так значит, это вы перепутали все милиционерам?
— Раз я перепутал, то пока не буду вас сдавать. Вы убили Машу?
— Нет, — тихо сказал Логунов, налил себе еще и прокричал: — Нет!
— У меня — все, — решил Сырцов и вышел из кабинета, украшенного картинами Целкова, Зверева и Клевера.
Пес на этот раз встретил Сырцова как уже совсем родного: встал на задние лапы, положил передние на сырцовские плечи и в размышлении глядел в глаза: целовать или не целовать? Решил, что целовать не надо, упал на четыре лапы и неспешно — рядом с Сырцовым — потрусил к дому. У крыльца дважды гавкнул, и на крыльце появился Дмитрий Федорович.
— А, сыщик! — обрадовался он донельзя и тут же огорчился. — Не появлялась у меня Ксения, не появлялась.
— Я ее нашел, Дмитрий Федорович, — доложил Сырцов.
— Да ну! — изумился персональный пенсионер союзного значения. — Вот молодец так молодец! Я тебе премию обещал, получишь премию! Заходи.
Разместились на террасе. Везло Сырцову на террасы. Дмитрий Федорович проследил, как сыщик устроился в кресле, уселся сам и крикнул в дом:
— Лукьяновна, у меня дорогой гость! — и, не дожидаясь ответа, строго и привычно приказал: — Докладывай.
— Ксения не хочет возвращаться ни к родителям, ни к вам, — коротко и по делу доложил Сырцов. Дмитрий Федорович вытянул ноги и повертел большими пальцами сложенных на пузе рук.
— Так, так, — пробормотал он, размышляя. — А на что жить будет?
— Работать, наверное, пойдет, — предположил Сырцов, а Дмитрий Федорович решил:
— Дура.
— Это выходит, каждый, кто работает, — дурак? — злобно спросила Ольга Лукьяновна, войдя на террасу с подносом, на котором чинно стояли графинчик, две рюмки и две тарелки с легкой закусью. — Здравствуйте, Георгий.
Не дав Сырцову поздороваться с дамой, Дмитрий Федорович заорал:
— Я всю жизнь работал!
— Вы всю жизнь начальствовали, — поправила его Ольга Лукьяновна, поставила поднос на стол и направилась в дом.
— Сгинь! — крикнул ей вслед Дмитрий Федорович. Понял, что опоздал, переставил все с подноса на стол, а жостовский поднос демонстративно швырнул на пол. — Вот ведь баба! Обязательно настроение испортить надо!
Ольга Лукьяновна тотчас вернулась, подобрала поднос и опять удалилась. Старательно не обращая внимания на ее действия, Дмитрий Федорович разлил по рюмкам и предложил тост, благо Ольга Лукьяновна вспомнила имя сыщика:
— За твои успехи, Жора!
Выпили и закусили. Закусив, Сырцов сказал:
— Говорят, у вас здесь на даче зимой гость какой-то был из-за бугра. Что он у вас тут делал?
— Не помню, — тупо признался Дмитрий Федорович. — Не помню.
— Он еще какие-то беседы вел с вашей дочерью и зятем, — подсказал Сырцов.
— А, еврейчик такой здоровый! — обрадовался тому, что вспомнил, Дмитрий Федорович. — Как же, как же! Был.
— Ну, и о чем вы с ним говорили?
— А я с ним и не говорил. Его Светка с Валькой привезли, вот они с ним и беседовали. Ну, а тебе зачем все это знать?
— Так. Интересно.
— Меньше знаешь — спокойнее спишь, — выдал очередную порцию народной мудрости Дмитрий Федорович, разлил по второй и ощерился, глядя на полную рюмку. — А я что-то плохо спать стал.
— И это не помогает? — Сырцов щелкнул ногтем по графинчику.
— Помогает, но только до середины ночи.
— За ваш здоровый сон, — предложил тост Сырцов.
Выпив, Дмитрий Федорович хлопнул себя по лбу и ахнул:
— Жора, двухчасовые новости пропускаем!
В полутемной гостиной они смотрели телевизор. Опоздали самую малость, но кое-что успели увидеть и услышать: к концу, в рубрике криминальной хроники, ведущий злорадно сообщил:
— Сегодня ночью в подъезде своего дома был убит председатель правления известного московского банка Прахов Василий Федорович.
— Васька Прахов! — весело изумился Дмитрий Федорович. — Я же его знал! Ну, дают бандюги! А власти все о демократии заботятся.
Сильно гнал, потому что сильно опаздывал. Но везло: гаишники ни разу не зацепили. Хоть и длиннее, но ехал через Останкино, задворками Сокольников, к набережной Яузы, по которой и покатил с облегчением: одна полоса для проверок — просто удовольствие. Лефортовская, Сыромятная, Моровская, Серебрянническая — тоже набережные, милые и забытые. Нырнул направо, на Солянку, вскарабкался по Архипова и пристроил «девятку» в Малом Спасо-Глииищевском. По так называемому проезду Серова гулякой спустился к симпатичной полуподвальной забегаловке. Еще сверху серьезно осмотрелся и посчитал, что все в порядке.
Алексей Решетов устроился у окна за высоким столиком, откуда было удобно наблюдать за наружным входом и внутренним выходом. Большинство мест в забегаловке были стоячими. Встав в очередь из трех человек, Сырцов через две минуты получил пару пива и, как бы в нерешительности поискав свободное место, нашел его у столика Решетова. Вежливо осведомился:
— Разрешите?
— Пожалуйста, — обходительный Леха даже отодвинул свою кружку, чтобы Сырцову было удобнее. Сырцов вздохнул, ополовинил первую и, без любопытства глядя в окно, спросил, почти не артикулируя:
— Благополучно?
— Вроде да, — жуя соленые орешки, ответил Леха.
— Кто тебя встречал? И на чем?
— Скорее всего слухач. На «Москвиче».
— Где?.
— Как и было договорено: у магазина на Старых Горках.
— Кому докладывал?
— Ростиславу. Уже в Москве, в клубе «Арлекино».
— Прямо в камуфляже?
— Зачем же? Переоделся.
— Как думаешь, наша легенда о том, что мы тебя встретили, догадываясь о твоем визите, в полной готовности, и ты еле ноги унес, прошла?
— У Ростислава прошла стопроцентно. А как далее — не знаю.
— Задания твои на ближайшее время?
— Сегодня — отдыхать. Инструктаж — завтра с утра.
— Где?
— На основной явке, в антикварной лавке на Арбате.
— Завтра в пять — ты здесь.
— Если смогу.
— Сможешь. С четырех до семи — время сиесты для особей твоей профессии. Пиво допил — уходи. Орешки на улице дожуешь.
Леха сгреб с блюдечка остатки орешков, и удалился. Сырцов взглядом проводил его выход, быстро допил пиво и глянул на часы. Было без четверти четыре.
Ровно 15 пять Сырцов был на станции метро «Выхино». Замечательная эта станция для человека по специальности сыщик: какое роскошное зеркало в конце перронного пути! Сырцов пристроился у перильцев в точке, с которой в зеркале просматривалось все, что ему нужно было просматривать.
Лидия Сергеевна и Ксения опоздали на семь минут. Ну что тут поделаешь — дамы. Не дав им возможности растерянно осматриваться, Сырцов показал себя. И все как надо: нежданная встреча старых добрых знакомых. Счастливо посмеялись, коротко расцеловались и стали в миниатюрный кружок.
— Ксению мне одному, как я понимаю, не доверили? — слегка обиделся Сырцов.
— Дурачок ты, Жора, — ласково сказала Лидия Сергеевна. — Доверили, доверили. Но вот вопрос: отнесутся ли к вам, молодым, доверительно нынешние хозяева дачи. А у меня большой опыт общения с таким милым уголовным контингентом, как воровки на доверии. И честно признаюсь: их методы общения с обывателем мною использовались неоднократно и успешно.
— И помногу сшибали? — деловито осведомился Сырцов.
Ксения хрюкнула от сдерживаемого смеха.
— А ты не хрюкай, а учись у старших. Может, пригодится, — опять же весьма серьезно присоветовал ей Сырцов. — Ну как, прошерстим сегодня дачку?
— Ее еще найти надо, — со вздохом напомнила Ксения, не особо надеялась на себя. — Но я, правда, буду стараться.
С перрона спустились на взбалмошную привокзальную площадь, где в стороне от палаток, лотков и ящиков с зеленью Сырцов припарковал свою «девятку». Перед тем как сесть за баранку, он внимательно поизучал ряд легковых машин поблизости и наклонился к Лидии Сергеевне, которая вместе с Ксенией устроилась на заднем сиденье.