Вот уже час или даже больше стояла она здесь, пытаясь смирить свое самолюбие и вернуться в гостиницу.
— Не замерзла? — раздался прямо у нее за спиной приглушенный голос Брэда.
Он протягивал ей жакет.
Мелоди отрицательно покачала головой, упрямо игнорируя как жакет, так и того, кто его принес. И тут, как назло, она невольно поежилась от неожиданного порыва ветра, ставшего прохладным к ночи.
— Слушай, не валяй дурака! — невозмутимо настаивал Брэд. — Одевайся, а то схватишь еще воспаление легких!
В конце концов, Мелоди пришлось взять жакет, причем она все время упорно избегала смотреть Брэду в глаза, потому что была уверена: взгляд его холоден и сердит.
— При столь поспешном бегстве тебе, конечно же, было недосуг притормозить около окошка регистратора? — словно невзначай осведомился Уэйнрайт и, не дождавшись ответа, повторил свой вопрос слово в слово.
— Я справлялась, — едва слышно прошептала Мелоди.
— Надеюсь, тебе сообщили, что на ближайшую ночь свободных номеров больше нет? И что нам еще страшно повезло с этой комнатой?
— Да.
— Ну а разве не проинформировали, что завтра съезжают постояльцы, и первый же освободившийся номер будет наш?
— Да, сказали, — подтвердила Мелоди с отсутствующим видом.
— Ну, тогда позволь, ради бога, узнать — отчего же ты до сих пор не возвращаешься?
Тут до Мелоди дошло, что в голосе Брэда звучит скорее любопытство, чем раздражение.
— А потому — сама теперь понимаю, что сваляла дурака, если уж воспользоваться твоей терминологией!
— Ага, еще бы ты этого не понимала! — хмыкнул он с определенной долей злорадного удовлетворения.
— Но, между прочим, ты мог мне сразу же все объяснить, черт возьми: — со справедливым негодованием воскликнула девушка.
— А ты стала бы меня слушать? У меня сложилось впечатление, что такой субъект, как я, не вызывает у тебя особого доверия…
Мелоди на минуту замялась, а потом согласно кивнула:
— Да, ты прав. Скорее всего, я бы тебе просто не поверила.
— Слушай, мне очень жаль, что все так вышло. Конечно, я мог предупредить тебя еще в Мюнхене, но они пообещали, что постараются подыскать еще одну комнату. Вот я и надеялся, что к нашему приезду все уладится. Понятно?
— Понятно.
— Ну, тогда посмотри мне в глаза! — настойчиво потребовал Уэйнрайт. — Я очень хочу, чтобы ты твердо усвоила одно: все совсем не так, как ты сейчас думаешь, и случай с гостиничным номером не имеет никакого отношения к тому, что было в Вайсе. Ты должна мне верить, слышишь?!
Мелоди пристально посмотрела на него, пытаясь понять, насколько искренни его слова. Он продолжил свою речь, прежде чем она успела ответить что-либо.
— Я вполне могу переночевать на софе или на полу. Кстати, я с самого начала так и намеревался поступить, потому, что, несмотря на эпизод в Вайсе, я дал себе слово, что во время этой поездки никаких осложнений быть не должно. Тем более что ночь в одной постели с тобой, похоже, может развеять все мои прежние благие намерения в пух и прах!
Он окинул фигурку Мелоди весьма недвусмысленным взглядом, и вновь между ними пробежала какая-то тайная искра, подтвердившая истину его слов. Горячий румянец на ее щеках был частично вызван смущением, а частично — Мелоди вынуждена была признать это в душе — ответным желанием, которое зажег в ней его взгляд, исполненный откровенной чувственности.
— Ну, так как? — осведомился он, одаряя девушку одной из самых своих чарующих улыбок. — Теперь ты мне, веришь и вернешься в дом?
— Да, — согласилась Мелоди, взяла его протянутую руку, и они зашагали к гостинице.
Очутившись в фойе, она поспешно подошла к регистрационному окошку — забрать назад свои вещи, но Брэд остановил ее словами:
— Я уже обо всем позаботился.
Мелоди усмехнулась.
— Довольно-таки самоуверенный жест с твоей стороны, не находишь?
— О да! — благодушно заметил он. — Как насчет ужина?
Он провел ее в небольшой ресторанчик на первом этаже отеля, обогреваемый уютно мерцающим огнем в камине и освещаемый свечами в подсвечниках, стоящих на каждом столике. Все выглядело весьма романтично.
В меню был представлен обычный набор простой и сытной пищи, включая неизменный шницель, который за время жизни Мелоди в Германии успел стать одним из ее излюбленных блюд. Она и теперь заказала его — и не ошиблась: нежное мясо буквально таяло во рту, а гарнир — жареный картофель — аппетитно похрустывал на зубах.
С насмешливой серьезностью, вызванной воспоминанием о недавнем столкновении с Мелоди в самолете, Брэд церемонно испросил у нее позволения заказать графин местного вина — сухого, белого вина, которое, судя по всему, обещало быть восхитительным. Не то чтобы Мелоди особо понимала толк в винах — не стоило бы переводить на нее впустую стодолларовые бутылки марочного вина. Ее вкус и кошелек скорее были привычны к дешевому калифорнийскому вину.
Окутанная теплым уютом помещения и винными парами, Мелоди ощутила вдруг сильную усталость. Веки ее начали слипаться, и она испугалась, что сон сморит ее задолго до окончания десерта, так что не останется даже сил подняться по лестнице наверх, на четвертый этаж. Всячески стараясь взять себя в руки, она с трудом подавляла отчаянную зевоту… и тут же нервно хихикнула, заметив, что Брэд мучается точно так же!
— Слушай, с меня, по-моему, хватит, — призналась, наконец, она. — Какой-то бесконечный день! А ведь прошлой ночью по известной тебе причине мне выспаться так и не удалось…
— Ага, и мне тоже, — подхватил Брэд в тон ей. — Сейчас расплачусь с официантом — и пойдем. Кажется, я так и рухну в постель.
И в ответ на испуганный вздох Мелоди добавил со смехом:
— Спокойно, моя крошка! Я же помню свои обещания, тебе не следует меня бояться!
Однако, несмотря на все его обещания, в номере на Мелоди внезапно напала необъяснимая стыдливость. Она стояла как каменная посреди комнаты и мучительно пыталась решить, что же ей делать дальше? Заметив замешательство девушки, Брэд дипломатично предложил:
— Давай, иди в ванную первой. А я пойду лучше прогуляюсь немного на свежем воздухе.
— Прогуляешься? — изумилась Мелоди. — А я думала, ты настолько устал, что…
— Устал, конечно, но прогулка хоть немного освежит меня, особенно после такого сытного ужина. Давай, располагайся. А то рухнешь прямо здесь. Если заснешь до моего возвращения, то тогда — до завтра.
И Уэйнрайт покинул комнату, даже не сделав попытки хотя бы на шаг приблизиться к Мелоди. А ведь она втайне надеялась, что он все-таки поцелует ее и пожелает спокойной ночи… Когда она вышла из ванной, Уэйнрайт еще не возвращался, и со странным чувством разочарования Мелоди легла в огромную двуспальную постель. Она не хотела засыпать до его прихода, но уже через секунду провалилась в глубокий сон…
Мелоди разбудили потоки солнечного света, заливавшего комнату. Брэд беспокойно ворочался с боку на бок на кургузой софе, ноги неуклюже свешивались через край. Поза его даже на вид была столь неудобна, что Мелоди почувствовала угрызения совести при мысли о том, что она столь чудесно выспалась на упругом, широком и мягком матрасе. Вид спящего мужчины вызвал в душе девушки неожиданный прилив нежности. Она не сводила с него глаз, пока вдруг его собственные глаза не раскрылись — он часто заморгал и тряхнул головой, словно сбрасывая остатки сна.
— Боже, что за видение! — игриво осведомился он, бросив взгляд на подсвеченный лучами солнца ореол белокурых локонов вокруг головы Мелоди. — Уж не снится ли мне все это?!
— Нет, я вполне реальное явление, — весело улыбнулась она в ответ.
— Что ж, тогда иди сюда и докажи, что ты не сон, — отважился он на нежную провокацию.
— О, как-нибудь в другой раз, — прощебетала она и проскользнула в ванную, преследуемая раскатами его смеха.
В ней все так и пело от беспричинной радости, и она принялась вслух напевать куплеты из «Звуков музыки», пока плескалась под душем и переодевалась. Вытирая волосы душистым полотенцем, она вдруг обратила внимание на нежно-розовый румянец на своих щеках и веселые искорки в глазах. Мелоди подмигнула своему отражению в зеркале и весело рассмеялась.
— По какому поводу веселье? — раздался у нее за спиной еще хриплый со сна голос Брэда. Она обернулась как ужаленная.
— Слушай, тебя что, стучаться не научили?! — возмутилась Мелоди, и голос ее сорвался от волнения.
— О, да ты отлично выглядишь! — невозмутимо сказал Брэдли, смерив девушку с ног до головы оценивающе-ленивым взглядом.
— Мистер Уэйнрайт, прекратите! Вы бесцеремонно нарушили мое уединение! А вдруг я была бы…
— Голая? — вызывающе ухмыльнулся он и расхохотался при виде краски стыда, отчаянно заливающей щеки Мелоди.
— Все, хватит, иди-ка отсюда! — фыркнула она и швырнула в непрошеного гостя банной губкой. Та пролетела в миллиметре от его головы и упала на пол где-то в недрах спальни. Уэйнрайт усмехнулся и затворил дверь.
— Черт бы его побрал, — бормотала себе под нос Мелоди, взволнованно переводя дыхание. И как это ему всегда так ловко удается вогнать ее в краску, смутить и обескуражить, словно школьницу? Ну и ну!
Когда Мелоди, наконец, показалась в дверях ванной, она уже успела совладать с собой, однако была все еще настороже, ожидая новых сюрпризов.
Опасения оказались напрасными. Брэд встретил ее чрезвычайно деловито, сжато проинформировал о рабочем распорядке на день и сказал, чтобы она спустилась вниз, завтракать.
Стараясь подделаться под его безразличный тон, она так же бесстрастно и равнодушно бросила:
— Отлично. Тебе заказать что-нибудь? Кофе? Чай?
— Кофе и пару яиц, если можно. Я спущусь следом.
В обеденном зале, сидя в ожидании, пока принесут заказ, Мелоди терялась в догадках: отчего это вдруг произошла столь резкая перемена в обращении с ней Брэда. Его небрежная, холодная манера общения раздражала ее еще больше, чем прежнее вызывающее ухаживание.
Однако ей не пришлось особо долго раздумывать на эту тему: Брэд и официант с заказом появились почти одновременно. За завтраком она изо всех сил старалась вести себя непринужденно и держаться делового тона, а в течение дня это уже не составило для нее особого труда: она искренне увлеклась съемкой двух старинных замков, принадлежавших когда-то баварскому королю Людвигу II, царствовавшему в девятнадцатом столетии.