– Я не хочу, – слова невольно вырвались изо рта хриплым шёпотом, неконтролируемые, лживые, но такие правильные. Вот то, что действительно правильно! Я должна это сделать. Должна хотя бы раз в жизни не быть эгоисткой и подумать о чувствах другого человека! Не могу, не должна идти на поводу у собственного больного желания отдать ему всю себя без остатка. Потому что сегодня, сейчас, нам обоим будет хорошо, а уже завтра… весь непосильным трудом выстроенный внутренний мир Мити окажется разрушенным вдребезги.
Толкнуть его в бездну?..
Нет.
Я лучше прыгну в неё сама.
Это называется ответственность?
«Я люблю тебя…» – произнесла мысленно, никогда вслух. Митя замер надо мной, тяжело сглотнул, шумно выдохнул, слез с меня, упав рядом на спину. А я чувствую облегчение… слёзы, что катятся на подушку из уголков глаз – всего лишь солёная вода.
– Я идиот, – хрипло. Отрывисто дыша.
«Ты мужчина», – хотелось сказать в ответ. Поэтому я и должна была остановиться, пока не стало слишком поздно.
– Крис, – ласково, с таким отчаянием и с такой надеждой шепчет, словно у него сердце на части разрывается, принося мучительную боль. – Иди ко мне.
Кладу ладонь на твёрдый живот, борю в себе желание обрисовать кончиком пальца контур каждого кубика пресса, и просто опускаю голову ему на грудь, чувствуя с какой потребностью его руки меня обнимают, прижимая к себе.
– Поспи сегодня здесь, – прошу тихонечко и закрываю глаза, мечтая провалиться в пустоту, где не будет так больно.
– Хорошо, – не сразу отвечает и целует в макушку, когда я уже проваливаюсь в блаженный сон. – Моя умная девочка. Спасибо.
***
Две с половиной недели спустя
Школа. «Клевер». Дом. Внешкольные занятия. Дом. Школа. «Клевер»… и дальше по кругу.
Всё по-старому. Ничего не изменилось, разве что… спокойнее стало, как-то странно спокойнее, будто просто лампочка перегорела и глаза больше не режет от яркого света, а слух от дребезжания электричества. В темноте… тихо, холодно. Спасительно тихо. Спасительно холодно.
Так легче. Когда строптивый зверёк, что жил внутри и регулярно находил на свой зад приключения, просто взял и впал в спячку.
Ко многим вещам я теперь отношусь проще. Меня даже не раздражает Жанна, а её попытки вывести меня из себя, поиграть на эмоциях, выглядят просто жалко.
«Зверёк спит. Не тревожьте его».
Я помирилась с Женей, извинилась перед ней за то, что вспылила и даже во всех подробностях выслушала рассказ о её свидании с Ромой. Теперь Женя считает, что он полный придурок, которому только секс подавай. Тем Рома и известен, в общем-то, альфа-самец, не упускающий из виду ни одну мало-мальски привлекательную даму. И я, в свою очередь, не стала огорчать Женю ещё больше тем, что с ней Рома хотел переспать исключительно из жалости. Зачем понижать девочке самооценку?.. Пусть лучше кобель будет местной «шлюхой». Это Женя его так прозвала, и теперь при разговоре о её бывшем объекте обожания, она зовёт его не Ромочкой, а… да, «шлюхой». А мне, если честно, всё равно. С недавних пор и на очень-очень многие вещи.
Женя не теряет надежды и, вроде бы даже искренне переживая, пытается выяснить, что же со мной случилось, что послужило причиной таким переменам?..
«Из тебя как будто всю энергию выкачали, Крис, – говорит она глядя на меня с жалостью. – Может тебе съехать от Мити?.. Что между вами происходит?..»
Знала бы я… что между нами происходит.
Наверное, лучшее, что можно ответить на этот вопрос – ничего. Между нами с Митей вообще ничего не происходит. Домой он приходит, когда я уже собираюсь ложиться спать, утром уходит из квартиры одновременно с тем, как срабатывает мой будильник, а днём его вообще дома не бывает. Вот такие дела.
Как-то пришёл немного раньше – как раз, когда я готовила ужин, – и стоило мне натянуть на лицо фальшивую улыбку, с гордостью заявив, что определённо улучшила кулинарные навыки, Митя лишь попытался улыбнуться в ответ (криво, болезненно), кивнул, а затем скрылся за дверью студии, так и не поужинав.
Один раз, когда ночью совсем не спалось и захотелось попить воды, застыла в дверях кухни, наблюдая за тёмным силуэтом, что в полной тишине неподвижно стоял у окна, глядя куда-то в темноту за стеклом.
Хотела беззвучно вернуться обратно в кровать, но Митя позвал… Притянул к себе и крепко обнял. Так и стояли, прижавшись друг к другу в тишине ночи, в то время, когда в голове завывали тревожные мысли о том, как это неправильно, как сложно и как непосильно больно…
Кому мы лжём?..
Нам невыносимо жить через стену друг от друга. Мне больно от понимания, что уже через неделю Алина возьмёт себе фамилию Мити, а Мите больно из-за того, что как бы велико не было желание послать всё к чёрту, он никогда себе этого не позволит. Ему нужно вернуть отцовство и доказать всем, каким хорошим человеком он смог стать.
Поэтому, за три дня до свадьбы, самое лучшее, что я могла сделать, это дать немного покоя нам обоим. Провести пять ночей до своего восемнадцатилетия на полу в Жениной с мамой комнате – не самое ужасное из всех испытаний. Да и мама у Жени понимающая оказалась. Правда, пришлось приврать, что моя мама действительно в командировку уехала, но уже очень скоро вернётся, а мне дико страшно и одиноко ночевать одной, так что… «Примите меня к себе ненадолго, пожалуйста». Собрала вещи и планировала переехать сразу после работы в «Клевере».
В этот же день Алина пригласила меня на церемонию бракосочетания. Тарелка вдруг выскользнула из рук и со звоном стекла кусками разлетелась по полу. Алина, разумеется, заверила, что всё в порядке и она сама уберёт, а мне нужно пойти немного отдохнуть и попить чаю.
Смотрела в её миловидное улыбающееся лицо и думала о том, как же сильно ненавижу человека, который не сделал мне ничего плохого. Человека, который похож на ангела и поступки его заслуживают похвалы и уважения…
Вот только ангелы по земле не ходят. И я должна была подумать об этом раньше.
Слава небесам, что сегодня я задержалась на работе допоздна. Было крайне занимательно, стоя у закрытой в кабинет Алины двери слушать их милую беседу с барабанщиком Ромой.
– Ну, Алин, зая… В последний раз. В самый последний, обещаю.
– Я же сказала – всё! – настойчиво шептала в ответ Алина. – У меня свадьба через три дня. Неужели ты не понимаешь?
– Понимаю… понимаю, что у нас ещё есть целых три дня. Иди ко мне. Ну давай, зая…
– Это был просто секс. Прекрати.
– Это был шикарный секс! Арчи походу полный идиот, раз не трахает такую шикарную женщину! Ты же огонь в постели!
– Тишшше!
– Ой, не начинай, зай. Когда он в последний раз тебя касался, а?.. И ещё скажи давай, что это не так… Блин! Алин, ну что за взгляд? Что не так вообще? Я по чьей просьбе делал вид, что трахаю всё, что движется?.. А оно мне надо? Лично мне как-то вообще плевать, что про нас говорить будут.
– Потому что тебе на всё плевать! На чувства людей плевать, а мне нет, – яростно шипит Алина. – У нас был договор! Ты забыл? Это просто… просто секс, не больше! Пришло время забыть о том, что было.
– Ну, зай… давай на посошок, м? И даю слово, больше к тебе подкатывать не стану.
– Рома… – тяжело вздыхает, – я не могу… Это не честно по отношению к Мите.
– А трахать малолетку за твоей спиной, честно?.. Ха! Раньше ты об этом не задумывалась. Давай, иди ко мне…
Застыв у двери с ошарашенным видом и слушая их воркование, ещё долго не могла принять решение: ворваться сейчас и взять их с поличным, или поступить по-умному. Остановилась на втором варианте. Дождалась пока не удовлетворённый получить желаемое Роман покинул кабинет и, не успела дверь за его спиной закрыться, прошмыгнула внутрь.
Глаза Алины округлились при виде меня, а изо рта вылетел какой-то странный неразборчивый звук.
– О, Крис, – выдавила из себя улыбку. – Прости, я задержалась немного… Бумажная волокита и всё такое, сама понимаешь.
– Ага, – закрыла за собой дверь, сложила руки на груди и шагнула к пребывающей в полной растерянности Алине.
– Крис, а давай…
– Всё ещё любим плохих мальчиков, а? – острая улыбка коснулась моих губ одновременно с тем, как от лица Алины вся кровь отлила. – Или просто слаба на передок?.. Что? У всех свои слабости. Даже у таких, как ты, они оказывается есть. Да ещё какие!
– Крис, – Алина выпрямилась, глубоко вздохнула и подошла ближе. – Давай поговорим, хорошо? Просто поговорим, как взрослые умные люди.
– О чём?.. Как добрый и порядочный Митя трахает за твоей спиной малолетку?.. Или о том, как плохиш Рома трахает Митину невесту? Всё закономерно, не думаешь? – жестко усмехаюсь и то ли со злорадством, то ли с презрением наблюдаю, как глаза Алины растерянно бегают и наполняются влагой, а бледные губы приоткрываются и начинают дрожать. Не знаю, что сейчас чувствую в большей степени, одно лишь ясно – Алина не ангел. Алина мразь. – Так вот почему ты нам вместе жить разрешила?.. Чтобы в случае чего совесть не тебя одну грызла, да?.. Чтобы дать шанс и Мите перед свадьбой за твоей спиной погулять?.. Улыбалась, как идиотка… Какая же ты дрянь.
– Кристина, всё не так, как ты подумала.
– А я не думала, – я всё слышала. И очень скоро об этом услышит Митя.
– Нет… Крис, умоляю… Выслушай меня, пожалуйста! Умоляю!
– А если я не хочу? – прожигаю её глазами. – Вот просто не хочу?
Молчит. Долго молчит, а по щекам уже вовсю катятся слёзы.
– Тогда… – отвечает хриплым дрожащим голоском. – Тогда… если не выслушаешь меня, если расскажешь всё Мите, я…
– Что? – холодно усмехаюсь.
– Я… – сглатывает, и ещё жалостливее добавляет: – Я не позволю ему вернуть отцовство.
Глава 24
– Держи, – Алина ставит передо мной кружку с чаем и опускается на стул напротив.
Я позволила заварить ей чай?.. Какого чёрта я делаю?
Руки у неё дрожат, колени, кажется, тоже, в припухших глазах застыли слёзы, которые она, очевидно, пытается сдерживать, а нижняя губа едва заметно подрагивает.