И в эту секунду раздался жуткий удар. Мгновенно протрезвев, Цыган ощутил в горле привкус желчи, когда рвёшь и рвать уже нечем. Он уже понял, что под колёсами был человек. Парень соображал за считанные секунды. Въезд во двор, по бокам кусты и деревья, на дороге никого не было. Цыган выскочил из машины, на асфальте лежал человек, неприятно и неестественно вытянув ноги, старые рваные туфли валялись под авто. Иван схватил руку, потом положил пальцы на шею сбитому. Это все он делал автоматически. С первого взгляда, Цыган уже знал, человек под колёсами его авто – мёртв.
Глава 12
Выждав положенных два дня, Валя решилась. Рука постоянно тянулась набрать знакомый и уже ставший таким любимым и родным, номер. Он был козырным, блатным, одни семерки, кроме кода оператора. И подписано «Цыган». Валя потянулась и переименовала в «Иван». Заварив зелёный чай и удобно расположившись на кухонном диванчике, Валя опять взяла свою Нокиа. Надо чехол поменять, этот прозрачный на замочке уже не модный. Сейчас в переходе продаются накладки. Спереди обычный экран, а сзади можно выбрать с любой картинкой. Надо будет купить чёрную пантеру, очень красиво и агрессивно. Размышляя, Валя налила в тонкую фарфоровую чашечку ароматный напиток. И чашка, и напиток были ритуальными. Утром девушка обязательно пила кофе с родителями и все разбегались по своим делам. Валя частенько приходила раньше, заваривала с жасмином или просто классический без добавок, ягод и ароматизаторов. Чашечка нашлась в том же отделе, что и чай. Это была настолько филигранная и безупречная работа, что сердце дрогнуло, кошелёк тоже. Чашечка была покрыта голубой эмалью с розовыми цветами и белыми птицами, ручка затейливо изгибалась и была такая миниатюрная, что казалась просто кукольной. Упаковывая чашечку и блюдце, продавщица хвалила этот набор и пообещала Вале, что она ещё передаст эту красоту своим детям. Теперь дома на кухне каждый вечер была чайная церемония. И действительно, чай был вкуснее именно из этой чашки, остывал быстрее, но сохранял вкус и аромат.
Листая смс и читая все инструкции, которые присылал ей Иван по вычислению мошенника Ильи, Валя заскучала по этим совместным дням и проведённым вместе часам.
Может ещё какого-то мошенника придумать и помощи попросить?
Кликнув на телефонную книгу, «Иван» был переименован в «Ваню».
Довольная Валя не сразу поняла, что вместо красной кнопки выхода из опции, она нажала на зеленую трубку и на дисплее весело прыгала трубочка возле имени «Ваня».
– Дура, идиотка! – Валя шипела на себя, но вызов не сбросила, желание услышать парня было сильнее.
– Подождав пару гудков в голове у неё пролетели мысли – занят, за рулем, на работе, и последняя шальная, с другой девушкой.
Последняя мысль бухнула неожиданно в желудок и во рту появился неприятный привкус. Ревность, доселе незнакомое чувство, превратила вкус чая в горькую, безвкусную воду.
Убедив себя в худшем, Валя отняла трубку от уха и уже почти нажала отбой, как внезапно на экране вместо трубки появились цифры отсчета разговора и незнакомый голос второй раз, громче повторил: «Да, слушаю!».
– Алло, Ваня? – зачем-то переспросила Валя, хоть и знала, что это не его голос.
– Цыган в СИЗО. Адвокат наш уже там, работает. Мне велел сразу ему доложить, если ты позвонишь. Меня Артём зовут.
Артём сделал паузу, очевидно ожидая ответа, но Валя молчала.
Потом испугавшись, что парень положит трубку, она выдавила:
– Артём …
– Аюшки?
Вале необходимо было собраться с мыслями. Сердце переместилось в голову и стучало, как колокол на башне. Она очень боялась, что стук в голове будет слышен в трубку и отвела телефон от уха. Язык присох к верхнему небу и она с трудом облизала пересохшие губы.
– Артём!
Парень подтвердил ещё раз, что он на связи и хорошо слышит.
– Артём, миленький, где его держат? Я могу его увидеть? К нему пускают?
– Думаю, да. Егор Иванович к нему уже несколько раз приходил, адвокат постоянно шастает, защиту строит. По тебе дал особые указания. Сказал, если захочет увидеть, дай адрес. Я тебе сейчас смс-кой все скину.
– Артём, спасибо!
– Да не за что. В последнее время Цыган тебя только и вспоминает. – Артём улыбнулся в трубку, давая понять, что по сердечным делам он умудрённый опытом мужчина.
Чашка лежала на полу, ручка вместе с разбитой половиной закатилась за диван. Чай тоненькой струйкой бежал по плитке. Убирая разбитую посуду, она плакала. Тушь чёрными полосами отпечаталась на щеках. Два дня она, как последняя тупица, смотрела на телефон, в то время, как парень, который ей безумно нравится, сейчас сидит в следственном изоляторе, холодный, голодный, несчастный, а вдруг, его там кто-то обидел. Слезы капали на блузку и плитку, смешиваясь с чаем.
Сидя в такси, Валя проклинала себя за тот злополучный день. Почему не поехала, чего боялась, стеснялась. Если бы вернуть все назад, она бы поступила по-другому. Если бы.
Адвокат Лев Михайлович Кац ждал Валю в своём мерседесе. Поздоровавшись, Господин Кац выдал ей удостоверение своей помощницы с уже внесёнными паспортными данными и фото. Кратко ввёл в курс дела, попросил не нервничать и верить его профессионализму. Дело он развалит, как пить дать, потому что это подстава чистой воды. Патологоанатом сразу дал заключение, что бомж, который попал под колёса был уже мертв несколько часов, прежде, чем его переехал Иван Иванович Цыганов. Из высоких кустов возле дома, его в буквальном смысле выкинули под машину Цыгана. А то, что водитель был в нетрезвом состоянии в момент наезда, адвокат дипломатично опустил. Репутация парня должна быть кристально чистой в глазах любимой девушки. Лёва Кац был не только прекрасным юристом, но и психологом. Зная, что от позитивного настроения клиента он получит слаженную работу, боевой настрой и большой гонорар. Удивляться у Вали не было сил и эмоций. Она знала в лицо Лёву Каца и часто видела его на работе отца, во время деловых встреч в ресторане. Это был лучший и самый дорогой адвокат в Москве и, пожалуй, во всей России. На вид ему было около 50 лет, но поговаривали, что по паспорту гораздо больше. Лев Михайлович никогда не пил спиртного, не курил, не ел жирного и жареного. В ресторане весь персонал знал в лицо ВИП-гостей, адвокат был одним из них. Утром ему подавали порцию домашнего творога щедро посыпанного зеленью, кусочек хлеба с отрубями и стакан морковного фреша. В обед он заказывал либо овощной суп, либо салат, а на ужин кусочек лосося на пару или вареную куриную грудку. Злые языки утверждали, что Лев Михайлович планирует жить со своей 25-летней супругой долго и счастливо минимум до ста лет, иначе просто не хватит времени потратить все заработанные миллионы. Его третья жена, модель и певица, Ева Фомина ездила на Феррари, часто бывала в ресторане Егора сама и с подружками и даже строила глазки Цыгану. Лев Михайлович прощал молодой и шикарной супруге абсолютно все, он называл ее деточка, а также, понимал, что Ева никуда не денется. Молодая, глупая, меркантильная баба уже глубоко заглотила крючок финансовой «свободы». Супруг, как умелый рыбак, подсёк её машиной, квартирой возле Кремля, инвестицией в «певчую карьеру ртом», а чтобы рыба не сорвалась, оформил все на себя.
Лев Кац составлял уникальные брачные договора и контракты. Его клиенты обдирали свои половины, как липки, а жирный кусок пирога получал мозг операции. Он был успешен и талантлив. Как бы безнадёжен не был клиент, адвокат всегда находил лазейки и поправки в законах. Лев Михайлович выигрывал практически любое дело. Он выбивал вместо пяти лет колонии всего два года условно. Это был лицедей и виртуоз, в зале суда он творил действо, гипнотизировал, плакал, угрожал, сыпал фактами и смягчающими обстоятельствами, находил справки двадцатилетней давности о том, что клиент страдал в детстве разными синдромами, нуждался в психологической помощи и поддержке. Лёва Кац был страшным человек. Его знал и уважал весь криминальный мир. За деньги он мог сделать абсолютно все и даже превратить холоднокровного убийцу в страдающего депрессией и обидой на жизнь подростка, который пережил в детстве психологическую травму, развод родителей.
Валя слушала наставления адвоката и кивала головой. Предъявив документы, они прошли контроль. В маленькой комнате стоял старый, землистого цвета стол и два стула рыжего цвета. Из стульев торчали гвозди, а ножки предательски скрипели. Стены кабинета были покрашены краской удручающего цвета с претензией на цвет морской волны. Если бы на пакет от Тиффани справили нужду и верхом и низом, то получился бы приблизительно такой оттенок, как цвет стен в кабинете для встреч с обвиняемыми.
Иван Иванович Цыганков сидел за столом гордо и царственно. Похудевшее, нервное лицо было ещё прекрасней, а глаза, Валя зашла и больше ничего не видела кроме этих глаз. Адвокат кивнул Цыгану, пропустил Валю в кабинет и дипломатично закрыл за собой дверь.
– Ваня… Ванечка… – голос дрогнул, а глаза наполнились слезами.
– Привет. Ну перестань, не надо. Не расстраивайся. Я так рад тебя видеть.
– Я испугалась, что больше не увижу тебя, потом нечаянно набрала, а там Артём. И я разбила свою чашку. – Валины нервы не выдержали. Напряжение последних дней дало о себе знать. Слезы покатились по щекам, длинные ресницы дрожали, руки комкали несчастный бумажный платочек.
Иван потянулся через стол и взял её ладошку обеими руками.
– Я скучал.
Это было так остро и так прекрасно. Её сердце, казалось, как птица в клетке, ломает рёбра, стучит сильно и больно.
Цыган смотрел на неё ТАК, как не смотрел ни на одну из своих девушек. Это было невероятно и страшно, но она была готова прыгнуть в эту пугающую, манящую бездну. Когда ты стоишь перед прыжком, ощущаешь страх полёта, но адреналин уже наполнил твою кровь. И возможно, она в ней погибнет, разобьётся, но теперь уж точно ни о чем не будет жалеть.
– Я по тебе тоже очень скучала.
Он кратко рассказал, то что Валя слышала от адвоката, также, рассказал, что очень расстроился в тот день и выпил за рулём, подъезжая к дому. Она до крови прикусила губу, ощущая часть своей вины из-за трусости и нерешительности.