Мы стоим плечом к плечу, вчитываясь в план концертного турне Денниса ДеЯнга и The Music of Styx.
– До Колумбуса пока не добрался, но уже хоть что-то, – комментирует Росс.
Именно он познакомил меня с музыкой Денниса ДеЯнга, и я за это буду вечно ему благодарна.
Я люблю своих сестер и никогда не жалела, что у меня нет брата, но раз уж Мэгги навязала мне одного такого, то я очень рада, что она выбрала именно Росса. Он играет на гитаре и на фортепиано, а еще имеет дело с липкими и грязными субстанциями – как раз все то, чего я делать не могу. Все это подняло его репутацию в моих глазах, и я с легким сердцем позволила Мэгги выйти за него. Я засвидетельствовала свое разрешение в письменной форме – мне тогда было одиннадцать. Мэгги поместила его в рамку и повесила в домашнем офисе как постоянное напоминание о том, что я благословила их союз.
Вскоре возвращается домой папа, и все мы располагаемся на кухне. Три года назад ее переделали и расширили: теперь там есть камин и несколько сидений вокруг него, которыми, однако, никто не пользуется. Перепланировка заняла гораздо больше времени, чем ожидалось, и привела к единственному в жизни мамы нервному срыву. До того как преподавать, она работала операционной сестрой. Обычно эту женщину ничто не выводит из себя. Даже я.
Кейт, естественно, опаздывает. Так она выражает молчаливый протест против Мэгги, которая перетягивает все внимание на себя, просто появившись в помещении. Да, она действительно настолько прекрасна, и тем прекрасней, что не осознает своей красоты. Незнакомые люди останавливали ее на улице – я видела это своими глазами! – чтобы сказать, какая она хорошенькая. Мэгги всякий раз принимает такие комплименты, очаровательно краснея и смущенно бормоча «спасибо».
Друзья – и я в их числе – круглосуточно говорят Софи Вейгмейкер, что она красавица, и она в ответ велит нам заткнуться. На языке старшеклассников это значит то же самое «спасибо».
Софи и Мэгги обе говорят на языке красивых женщин, только одна использует формальный стиль, а другая – разговорный. Я понимаю их, потому что выросла среди носителей, но язык этот мне не родной.
Кейт приезжает почти в половине седьмого. Она опоздала на тридцать минут, но, похоже, ее это совсем не беспокоит. За ней следом входит какой-то высоченный мутный тип, чем-то напоминающий мужчину. Будто эскиз художника, который начал рисовать человека, но передумал и изобразил аиста, причем все переделывал и переделывал свою картину, стирал старые линии, чертил новые, но так и не закончил. Ничего общего с описанием Кейт у типа нет, и поэтому логично предположить, что это не Пджеффф.
Мы встаем. Кейт просовывает свою руку под локоток этого наброска и несколько беспокойно заявляет:
– Эй, так вы помолвлены!
Ну ладно, это была я.
– Джози. М-м-м… Мама.
Это уже Кейт.
– Это обручальное кольцо! – Я указываю пальцем. – Так кто же счастливый жених?
– Джози. Это Джофф, – говорит она.
– Нет, это не он, – отвечаю я, и мама цыкает на меня, а потом обращается к сестре:
– Кейт?
– Ну… Это… – Она шумно выдыхает.
– Ты хочешь нам что-то сказать? – подбадривает ее мама, словно пытаясь обратно накачать в Кейт воздух.
– Джози уже сказала.
– Если ты хотела сделать сюрприз, не надо было надевать кольцо, – замечаю я. – Хотя Пджеффф меня уж точно удивил. Ты уверена, что это он?
– Ох уж эта Джози, – вполголоса говорит Кейт, повернувшись к Пджефффу, а потом объявляет: – Да, мы помолвлены.
Комната закипает хором поздравлений и счастливым щебетом. Я обнимаю Кейт, но откладываю энтузиазм до того времени, как осмотрю этого Пджефффа. Он тем временем ждет, когда уляжется веселье, и лишь потом представляется.
– Джеффри Стивен Брилл. Рад знакомству, – говорит он папе.
И маме:
– Джеффри Стивен Брилл. Рад знакомству.
И Россу с Мэгги:
– Джеффри Стивен Брилл. Рад знакомству.
Мне:
– Джеффри Стивен Брилл. Рад знакомству.
– Как-как вас зовут? Я не расслышала.
Кейт хихикает. Мама одаряет меня Многозначительным Взглядом, а Джеффри Стивен Брилл говорит с убийственной проникновенностью: «Джеффри Стивен Брилл. Рад знакомству».
– С меня хватит, – объявляю я и намереваюсь покинуть кухню, но мама берет меня за шиворот, практически приподнимает и усаживает обратно рядом с собой. От этого маневра мои очки чуть не слетают с носа, и я незамедлительно их поправляю.
Все тридцать семь моих тщательно подготовленных вопросов испаряются в ту же секунду, когда Пджеффф вжимает свою холодную липкую ладонь в мою и не отпускает ее целую невыносимую секунду… две секунды… три секунды… четыре… фууу… и говорит с кривой улыбкой:
– Джози. Я много о тебе слышал.
– Да ладно? – спрашиваю я, вытирая руку о джинсы.
– Думаю, мы отлично поладим, – говорит он, а потом улыбается моим родителям. – Я хорошо налаживаю контакт с подростками.
– Я поужинаю у Вейгмейкеров, – сообщаю я маме.
– Нет, ты останешься.
– Ну, тогда поем одна на кухне.
– Нет, не поешь.
Я уже собираюсь протестовать, но вмешивается папа. Он заманивает Джеффри-Стивена-Брилла, рад знакомству, на экскурсию по дому, и Кейт плетется на буксире. Первая остановка: папин кабинет. Восхититесь коллекцией странных и немного зловещих предметов антиквариата из мира медицины. Каждый новый гость обязан пройти это испытание. Мой папа – психиатр, а значит, и сам безумен.
– Хорошо налаживаю контакт с подростками? – почти ору я на маму. А затем поворачиваюсь к Россу и вопрошаю: – Ты ведь не стал бы использовать слово «подростки», да?
– По отношению к тебе не стал бы.
– Вот видишь! – я тычу в Росса пальцем, но маму мою так просто не впечатлишь.
– Дорогая, просто дай ему шанс показать себя. Вы ведь только что познакомилась. Во всяком случае, я надеюсь, что ты будешь любезна и не испортишь своей сестре вечер.
Эти слова всегда задевают меня за живое. Своей сестре. Я люблю сестер и надеюсь, что мы (в отличие от Стью и Софи в будущем) никогда не будем жить в разных штатах.
– Я постараюсь, ради Кейт. Но если он еще хоть раз заикнется про подростков, пока я не выросла, мне придется настоять, чтобы Кейт с ним не виделась. Как минимум до моего совершеннолетия.
Несколько минут спустя, когда наша компания воссоединилась на кухне, Мэгги спрашивает Джоффа (имя его, как оказалось, совершенно не переводится на язык Джози, а потому отныне он обойдется без немого «п». Может, пожертвовать эту букву для Пстью?):
– Вам понравилась папина экскурсия по дому?
– По большей части, да. Было довольно мило. Я, правда, предпочитаю обстановку более домашнюю, более камерную… Но зато когда Кейт сказала мне, что выросла в Бексли, я сразу представил себе нечто очень похожее на ваш дом.
– То есть? – спрашиваю я.
– О, прошу прощения за невольный промах. Мне казалось, репутация Бексли общеизвестна.
– Так и есть, так и есть, – отец принялся разливать вино по бокалам, а мама – ой! – щиплет меня за руку. На самом деле совсем не больно. Так она напоминает мне, чтобы я обдумывала свои ответы.
На самом деле в штате Огайо Бексли действительно считается местом, где все трясутся над своим наследством и чтят тех, кто умеет его хранить. Дети в школах не дерутся, а сразу идут в суд. Но это просто репутация, не все люди тут такие. У нас славные друзья и хороший дом, который достался родителям тяжелым трудом. Замечание Джоффа меня рассердило.
Ой.
Ну ладно, я промолчу. Пока промолчу.
– А где вы работаете, Джофф? – спрашивает Росс.
– Я директор медицинской библиотеки в Маунт-Кармеле, западное крыло, – Джофф называет больницу в центре города. Он поправляет очки, опирается на столешницу, скрещивает лодыжки, складывает руки на груди и устраивается поудобнее.
Папа копирует его позу (у психологов это любимый приемчик, и папа порой пользуется им совершенно бессознательно) и, старательно сдерживая улыбку, спрашивает:
– И чем же именно целый день занимается директор медицинской библиотеки Маунт-Кармела, западное крыло? Смею предположить, ваши дела как-то связаны с книгами.
– Хм. На самом деле, книгами все не ограничивается. Моя работа включает в себя восемь конкретных областей, и в каждой из них – свои обязанности, своя рутина. Естественно, в основном я занимаюсь администрированием.
– Не книгами? – поддразнивает его папа.
– Администрированием, – повторяет Джофф. И в мельчайших и скучнейших подробностях излагает свои обязанности, и от его монотонного бормотания у меня сводит зубы. Все это время Кейт не отводит от жениха влюбленного взгляда. Меня сейчас стошнит.
– Отлично, – говорит наконец папа. – В жизни не слышал такого замечательного описания должностных обязанностей.
– Видимо, я увлекся. Но работа действительно восхитительная. И я вовек буду ей благодарен, потому что именно там познакомился с Кейт. Забавно, не правда ли?
– Забавно? – переспрашиваю я.
– Да.
– Забавно было бы, если бы вы познакомились в библиотеке, оба не умея читать.
– Джози, – одергивает меня мама. Я успела перейти в другую часть кухни подальше от длинных маминых рук и цепких клешней.
– Ну, есть же некоторая ирония в том, что я встретил восхитительную девушку в таком пыльном и серьезном месте.
– Это не ирония. Это даже не совпадение.
– Хватит, – говорит мама, и я склоняюсь пред ее волей, добавив напоследок: «Ладно, но это все равно не ирония».
– Рад слышать, что вам нравится ваша работа, – говорит папа.
– Мало того, я еще и могу читать дни напролет.
– То есть вы любите читать в свободное время? – спрашивает Мэгги.
– Джофф читает все на свете. Правда, вообще все! Спросите его о чем угодно – он наверняка читал об этом.
Кейт рассыпается в похвалах, а Джофф смотрит на нее с отеческой улыбкой.
– Кто ваши любимые писатели? – спрашивает Росс.
– Я интеллектуал, а потому меня интересуют всякие авторы для высоколобых. Не знаю, знакомы ли вы с некоторыми из моих любимых авторов. Они малоизвестны.