— Ага, попались! Лазаете?! — заорал Валера, выскакивая из укрытия. Сидевшие внизу испуганно обернулись. Несколько человек сорвались со скалы. — А ведь здесь нельзя — заповедник! Сейчас всех в милицию сдадим! Охрана!! Быстрей сюда!!!
И засвистел в милицейский свисток.
Андрей спал, уткнувшись лицом в больничную подушку. За окном надрывался милицейский свисток. Потом раздался мужской голос:
— Андре-ей! Андрюха-а!
— Андрюша! — вторил ему женский.
— Куликов, отзовитесь! Мы знаем, что вы здесь! — потребовал еще один мужской голос.
Андрей резко сел на кровати. Со сна не сразу попал в тапочки. Подошел к окну и распахнул его. На дворе была весна, светило солнце, пели птицы. На сухом асфальтовом островке посреди моря воды стояли Антон, Светлана и Валера и, как потерпевшие кораблекрушение моряки, размахивали полиэтиленовым пакетом.
— Сдавайтесь, Куликов! Сопротивление бесполезно — вы окружены! — кричал Валера.
— Привет, больной! — сказала Светлана.
— Ого, как вас много! Я тут сплю, не слышал ничего, — Андрей присел на подоконник.
— Скажите, доктор, я умру? — Антон толкнул Валеру под локоть.
— А как же! — обрадовался Валера.
— Дураки… — засмущалась Светлана.
— Чем занимаешься? — поинтересовался Антон.
— Ничем. Валяюсь целыми днями, — ответил Андрей.
— Так это уже точно, что не желтуха? — спросил Валера. — А то тут человек пять обнаружили у себя подозрительные симптомы…
— Скажи, пусть не беспокоятся, — успокоил его Андрей. — Диагноз не подтвердился.
— Мы тут тебе фруктов принесли, — Светлана продемонстрировала пакет, — а дежурная не принимает. Говорит, нельзя вам.
— Да ну их! Нам уже давно все можно, — порывшись в карманах, Андрей извлек моток бельевой веревки и спустил один конец вниз. Ему подвязали пакет.
— Сумку только верни, — попросила Светлана.
В пакете оказались апельсины и конверт.
— Гран рахмат, — Андрей скинул сумку вниз, и она спланировала в кусты. Антон на цыпочках, по грязи, полез за ней.
— А это что такое? — Андрей показал конверт.
— Велено тебе передать, — объяснила Светлана, — для поднятия самурайского духа.
— Ты когда придешь-то? — спросил Валера.
— Я приду, когда раскинет ветви, — сказал Андрей.
— Когда откинет ветви, — засмеялся Валера.
— Нинка была сегодня? — спросила Светлана.
— Приходила утром, — ответил Андрей. — Обещала еще зайти — после третьей пары, если успеет.
— Ладно, Андрюха, мы пойдем, — сказал Антон, — у нас билеты в кинематограф.
— Что за фильм? — спросил Андрей.
— А мы и сами не знаем. Костя дал три билета, говорит, все равно пропадают…
— Везет!
— Не скучай! — помахала рукой Светлана. — Выздоравливай!
— Ты постарайся хоть к лету-то выйти! — сказал Валера.
— Я попробую, — засмеялся Андрей.
Антон, Светлана и Валера пошли к воротам больницы. Санитары катили навстречу укрытое простыней тело. Светлана испуганно обернулась…
Андрей вскрыл конверт. Внутри обнаружил открытку. На развороте аккуратным женским почерком было написано: «О, мой златокудрый повелитель! В благоуханном Самарканде в знойное время третьего месяца лета, как цветок граната, распустилась любовь моя к тебе! О, Инжир Моего Сердца! Презирая опасность, я на крыльях дивной страсти прокралась в страну туманного севера, чтобы хоть на миг увидеть тебя, Урюк Дерева Моей Души! Двадцать восьмого мая, в семнадцать-ноль-ноль, у достопочтимой Ковалевой-байши явись, Божественный Юноша! Да продлит Аллах часы твоего обеда!»
Андрей шел по Московскому проспекту. Возле телефонной будки остановился, набрал номер — на том конце никто не взял трубку. Не спеша, разглядывая витрины, двинулся дальше. То исчезал в толпе, то появлялся снова. Свернул на пустынную Красноармейскую, постоял в одиночестве у входа в архитектурный корпус.
На лестнице толпились богемного вида студенты: свитера, бороды, длинные волосы, сумки от противогазов через плечо, глубокомысленные разговоры, сигаретный туман. Поднявшись на самый верх, Андрей свернул в коридор, прошел его до самого конца и в раздумье остановился у последней двери, прислушался к доносящимся из-за нее звукам.
В глубине мастерской гремел хорошо поставленный бас преподавателя. Желая остаться незамеченным, Андрей быстро нырнул в закуток, в котором две девушки и парень раскрашивали — каждый на своем подрамнике — фасады южных коттеджей.
— Какие люди! — изумился парень.
— Тише… — Андрей пригрозил ему кулаком.
Однако бас преподавателя уже неотвратимо приближался.
Андрей уселся перед своим девственно-белым подрамником, едва тронутым неясной сеткой карандашных линий. В углу бросалась в глаза размашистая надпись карандашом «Билеты на тебя заказаны, зайди на Бойцова, Володя». Андрей схватил резинку и начал быстро стирать надпись.
— Кто к нам пожаловал! — раздался за спиной громкий радостный возглас. — Господин Куликов! Очень, очень рады!
Из-за стеллажей высунулись любопытные физиономии.
— Какими судьбами? — вдохновенно продолжал преподаватель. — Вернее даже будет спросить, какими горными ветрами занесло вас в нашу скромную тесную мастерскую на уровне Балтийского моря? Должно быть, проездом из Гиндукуша в Каракорум решили, так сказать, осчастливить своим посещением? Что ж, премного, премного благодарны! Ну-с, поведайте нам, хилым, так сказать, жителям равнин, где вы были все это время? Что видели? Какие, так сказать, новые вершины покоряли? Мы все тут, я думаю, с удовольствием вас послушаем!
Андрей молчал, глядя в окно.
— Ну-с, не будьте же таким гордым, господин Куликов! Снизойдите до разговора с нами, грешными… Земными, так сказать, людьми.
— Я болел, — выдавил наконец Андрей.
— Ах, вот оно, оказывается, что! Вы болели? — не унимался преподаватель. — Что-то не похоже по вашему цветущему, загорелому лицу… Однако, какой же вы, оказывается, нежный, болезненный юноша… Надо быть осторожнее! Надо беречь свое здоровье! Надеюсь, у вас есть справка?
— Есть.
— Это, конечно, хорошо, что у вас есть справка, очень хорошо! Без справки разговор с вами был бы, конечно, уже совсем другой… Но она, мне думается, вряд ли поможет вам сдать к сроку курсовой проект… А? Что вы думаете по этому поводу?
— Не знаю, — пробормотал Андрей. — Я попробую успеть… Я постараюсь как можно быстрее…
— Он постарается! — перебил преподаватель. — Как это мило с вашей стороны, как благородно! Однако, как же это вы, интересно знать, попробуете успеть, когда ваши товарищи уже два месяца кряду, не жалея, так сказать, живота своего, допоздна тут сидят, выкладываются, многие уже второй этап сдали, а вам еще до эскиза только месяц в лучшем случае добираться?! И то, если вкалывать с утра до вечера… Вы что же думаете, что вот так вот, не бей, так сказать, лежачего, без консультаций с преподавателями, без поправок, сами по себе вдруг возьмете и создадите что-нибудь удобоваримое? Новое, так сказать, слово в архитектуре? Сомневаюсь, очень сомневаюсь! Здесь вам не равнина, Куликов, здесь климат иной!
Преподаватель протиснулся вплотную к Андрею:
— Вот это у вас что?! — жирным карандашом он обвел группу тонких линий внизу подрамника.
— План…
— Это, родной мой, свиноматка какая-то, а не план! — студенты за стеллажами весело заржали. — А это?
— Эркер…
— И как вы это себе конструктивно представляете, интересно знать? Да вас же строители засмеют, Куликов! — преподаватель размашисто перечеркнул что-то на листе. — Где фасад?
— Вот… — Андрей указал в левый верхний угол.
— Та-ак… А север у вас где?
— Там, — Андрей показал направление.
— А это что?
— Спальная зона…
— Спальная зона?! — разъярился преподаватель. — И вы хотите сказать, что солнца будет достаточно?!
— Мне кажется, достаточно…
— Ему кажется! Ха! Ну, просто детский сад какой-то! Вот именно, что кажется. Дорогой мой, да в вашей спальне мужик бабу днем с огнем не сыщет! В общем, вот что, Куликов… В связи со всем уже сказанным, я думаю, что мы не сможем принять ваш проект даже в том случае, если каким-нибудь волшебным образом он вдруг появится к положенному сроку, — засунув карандаш в нагрудный карман рубашки, преподаватель выбрался в проход.
Андрей сидел на стуле, тупо уставясь в исчирканный карандашом лист.
— Не дрейфь! — подал голос сосед.
— А! К черту… — Андрей безнадежно махнул рукой.
— У тебя что, правда, есть справка? — поинтересовался сосед.
— Да я только что из бараков! — разозлился Андрей. — Разве не заметно?!
— Да, честно говоря, не очень… Одна?
— Что одна?
— Справка.
— Одна, конечно, — не понял Андрей. — А сколько же?
— Надо всегда брать две справки, — пояснил сосед.
— Зачем это?
— Потому что когда в деканате они будут твою справку в бешенстве рвать на кусочки, у тебя всегда останется второй целый экземпляр…
К Андрею подошла девушка, одетая в синий строгого покроя костюм:
— Куликов, тебя вызывают в деканат.
— Да? — Андрей внимательно поглядел на нее. — Не может быть. Ты ничего не путаешь?
— И еще, — будто не слыша его, продолжала девушка, — специально для тебя, поскольку ты не был вчера на собрании: первого мая встречаемся в восемь утра у института.
— Я не смогу, — отрезал Андрей.
— А ты никогда не можешь! — взвилась девушка. — Мне уже надоело все время из-за тебя по шее получать! Сказали, что будет представитель с кафедры и что будут считать всех по головам и отмечать, кого нет. Так что отложи, пожалуйста, все свои важные дела и приди. Это ненадолго.
— Я же только что из больницы! — взмолился Андрей. — Мне сейчас вообще лежать надо! У меня алиби, уважительная причина!
— В общем, я тебе сказала, все слышали, — резко повернувшись на каблуках, девушка отошла.
Андрей взял со стола, заваленного красками и кисточками, газету.
— Твоя?
— Можешь взять, — разрешил сосед.