рательствам, адвокатам, а то и судам. А что же делать — неужели просто пройти мимо? Конечно, нет, нужно тут же позвонить в полицию или иную экстренную службу и дождаться их прибытия.
nadjavandelft
В нашей семье есть легенда. Лев Бронштейн во время каких-то переделок прятался в картире у моего прадеда, типографского рабочего А. Троцкого и потом — в память ли, в благодарность ли — взял себе его фамилию в качестве псевдонима.
Пострадали от этого потом многие Троцкие (как правило, выходцы из Троков — Тракая), кто-то сменил фамилию на Троицкий, кто-то — по другому: был, например, такой знаменитый профессор-античник Тронский.
А дед мой — архитектор Н. А. Троцкий — фамилию принципиально менять не стал, хотя ему предлагали, что назовут его именем улицу в Ленинграде, если он это сделает. Он говорил — "пусть этот Бронштейн свой псевдоним меняет, а я — не буду".
К славной годовщине
1 июля, 12:24
Ровно год назад наша несчастная Дума запустила мракобесный закон об уголовном наказании за «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений». Чего это они вдруг в ХХI веке озаботились подобной тематикой — черт их знает. Видимо, что-то личное.
В этой связи мне вспомнилась одна поучительная история.
Когда я сочинял повесть «Узница башни», где японец Маса учится у доктора Ватсона искусству написания детективных произведений, меня заинтересовала тема длинных и витиеватых заголовков, после которых саму книгу можно уже не читать. (Маса там в конце концов придумывает детектив с названием «Печальная новелла о благородной госпоже, хитроумно погубленной неверным супругом»).
Меня впечатлил титул книги 1710 года: «Дело Джона Этертона, Епископа Уотерфордского, что в Ирландии, каковой Епископ был осужден за греховную Нечистоту, свершенную с Коровой и иными Тварями, за что и был повешен в Дублине в 1640 году».
Заинтригованный столь многосторонним епископом, я немного погуглил и установил, что насчет Коровы — это позднейшие выдумки, а под «иными Тварями» имелись в виду всего лишь мужчины. Эка невидаль, разочаровался я, но стал читать дальше и был вознагражден.
С чувством глубокого удовлетворения я узнал, что проказник-епископ несколькими годами ранее развернул широкую кампанию против «содомитов», добиваясь для них смертной казни. И добился. «Нетрадиционные сексуальные отношения» стали считаться в Англии особо тяжким преступлением и за них отныне полагалась виселица.
На нее одним из первых и отправился преосвященный Этертон, вместе с «соучастником», мелким служкой. За что боролся, на то и напоролся.
Вид у повешенного довольный: сделал хорошее дело, теперь и помереть не жалко
Пожелаем справедливого воздаяния и нашим депутатам — не только в связи с этим скверным законом, но и в связи со всеми другими скверными законами, которые они напринимали.
Российские травмы (Опрос 1)
9 июля, 12:31
Существует мнение, что Россия сегодняшняя и Россия дореволюционная — две разные страны и что нынешние россияне происходят не от обитателей канувшей в Лету империи, а от «новой исторической общности», советского народа.
Эту точку зрения талантливо и убедительно отстаивает в своей последней картине Леонид Парфенов. О том же, среди прочего, говорили на Потсдамском симпозиуме, в котором я недавно участвовал.
Один из персонажей моего романа «Алтын-толобас», эмигрант, излагает эту позицию следующим образом: «Никакой России не существует. Понимаешь, Никол, есть географическое пространство, на котором прежде находилась страна с похожим названием, но всё ее население вымерло. Теперь на развалинах Колизея живут остготы. Жгут там костры и пасут коз. У остготов свои обычаи и нравы, свой язык. Нам, Фандориным, это видеть незачем. Читай старые романы, слушай музыку, листай альбомы. Это и есть наша с тобой Россия».
Скажу сразу, что я с таким взглядом на современную Россию не согласен. Особенно теперь, когда дотошно вчитываюсь в историю нашей страны. Метаморфозы с ней случались и прежде — не менее масштабные, чем катастрофы ХХ века. Несколько раз Россия, как змея, выползала из одной кожи и отращивала новую. Так было в эпоху монгольского завоевания, в Смутное Время, при петровской вестернизации — те события были не менее драматичны, чем беды последнего русского столетия. Однако, меняясь внешне и внутренне, страна не прерывала своей эволюции, которая, как мне кажется, понятна и по-своему логична. Но я не собираюсь здесь, в формате блога, затевать этот длинный и трудный разговор. На то у меня есть моя восьмитомная «История». Кому интересны мои доводы — прочтут.
Зато блог — удобная площадка для того, чтобы провести несколько опросов: как роковые потрясения века отразились в памяти обычных российских семей. И какая из национальных трагедий затронула наибольшее число соотечественников, в том числе бывших, которые теперь живут в разных государствах.
Первый опрос — о Гражданской войне. Меня интересует опыт вашей конкретной семьи: участвовали ли ваши деды, прадеды или, если вы молоды, прапрадеды в междоусобной распре. И на чьей стороне.
Опрос #1974651Белые или красные
Открыт: Всем, подробные результаты видны: Всем, участников: 2752
Участвовали ли в гражданской войне ваши предки?
Нет, не участвовали. 650 (23.8 %)
Да, воевали за красных. 523 (19.1 %)
Да, воевали за белых. 174 (6.4 %)
Кто-то за красных, кто-то за белых. 462 (16.9 %)
Не знаю. 923 (33.8 %)
Российские травмы. (Опрос 2)
13 июля, 12:48
Следующей после гражданской войны тяжелой национальной травмой были сталинские репрессии. На междоусобной войне погибло четыре с половиной миллиона человек, шесть миллионов умерли от голода и эпидемий, не менее миллиона (в основном, представители образованного сословия, и так немногочисленного) покинули страну.
Сталин и его команда казнили, уморили голодом, посадили, депортировали — по разным данным — от четырех до чуть ли не сорока миллионов человек, то есть от трех до тридцати процентов населения.
Хочу проверить на аудитории нашего блога, какая из цифр ближе к реальности — первая или вторая?
Рисунок Е.Керсновской
Опрос #1975080Сталинский террор
Открыт: Всем, подробные результаты видны: Всем, участников: 3457
Были ли в вашей семье репрессированные, депортированные, умершие от Голодомора?
Да 2086 (60.9 %)
Нет 1025 (29.9 %)
Не знаю 315 (9.2 %)
И еще вот что в этой связи. Недавно у нас в России возникло движение под названием «Последний адрес». Оно действует по тому же принципу, что всеевропейская акция «Камни преткновения», в ходе которой уже установлено около 50 тысяч персональных памятных табличек с именами жертв Холокоста — там, где эти люди жили и откуда их отправили в концлагеря.
Наш «Последний адрес» вывешивает такие таблички на домах, где перед арестом жили те, кого расстреляли в годы сталинских чисток, а потом реабилитировали.
Это инициатива не государственная, а сугубо частная. Денег на нее местные бюджеты не выделяют. Официальным властям затея явно не нравится. Зачем ворошить старое? Зачем вспоминать тяжелое и стыдное, когда всё так бравурно и отлично? Давайте гордиться Сталинградом, Девятым мая и Гагариным. А тех, кого когда-то там кто-то расстрелял, все равно не вернешь. И георгиевскую ленточку к расстрельной табличке не прицепишь.
Если кому-то из вас памятны «сталинские щепки», если вы не хотите их забывать, вот вам ссылка. Там всё подробно написано. Чем больше денег соберет «Последний адрес», тем лучше будет работать наша коллективная память.
Российские травмы. Опрос-3
17 июля, 11:38
Результаты предыдущего опроса впечатляют. Я и не думал, что такая высокая доля читателей (больше шестидесяти процентов) имеют родственников, пострадавших от сталинских репрессий.
И все же самым тяжелым потрясением последнего столетия для России, видимо, была Отечественная война, точное количество жертв которой до сих пор не подсчитано, причем разница в оценках идет на миллионы.
Николай Никулин, автор солдатских воспоминаний, которые многие из вас называли, когда мы здесь обсуждали лучшие военные книги (сам я никулинские мемуары, безусловно честные, не люблю — очень уж они беспросветны), делает из своего фронтового опыта выводы, от которых мороз по коже. Никулин долго находился в одной из самых чудовищных мясорубок, под Погостьем, на Ленинградском фронте. Он пишет, как месяц за месяцем происходил геноцид нации: погибали лучшие, выживали худшие. «Если у него [командира] болит душа и есть совесть, — пишет мемуарист, — он сам участвует в бою и гибнет. Происходит своеобразный естественный отбор. Слабонервные и чувствительные не выживают. Остаются жестокие, сильные личности, способные воевать в сложившихся условиях. Им известен только один способ войны — давить массой тел. Кто-нибудь да убьет немца». «На войне особенно отчетливо проявилась подлость большевистского строя. Как в мирное время проводились аресты и казни самых работящих, честных, интеллигентных, активных и разумных людей, так и на фронте происходило то же самое, но в еще более открытой, омерзительной форме».
Прогноз этого на всю жизнь травмированного войной человека страшен: «Надо думать, эта селекция русского народа — бомба замедленного действия: она взорвется через несколько поколений, в XXI или XXII веке, когда отобранная и взлелеянная большевиками масса подонков породит новые поколения себе подобных».
Соглашаться с этим мрачным пророчеством — значит, записывать в «подонки» и самих себя. Я к этому не готов. Вы, я надеюсь, тоже. Как мне кажется, жизнь устроена таким удивительным образом, что, когда рождаются новые поколения, в них мистическим образом воспроизводится примерно одно и то же соотношение шкурников и альтруистов, трусов и храбрецов, мерзавцев и праведников. Или нет? Может быть, качество нации от тяжелых травм действительно ухудшается? Это опять тема для отдельного долгого разговора.