В их коттеджном квартале не было ни кофеен, ни кондитерских, только симпатичные дома с садиками. Поэтому идею встретить Хелену с чашкой шоколада с утра оборотень решил осуществить прямо на своей кухне.
Вообще готовить он умел, но чаще всего это были истинно мужские блюда вроде мяса или рыбы: простые, сытные и легкие в готовке. Поэтому закономерно опасался, что с десертом ничего не получится. Но упорство, терпеливость и медвежий нюх, который позволял подобрать самое приятное соотношение специй, сделали свое дело. И после восьми не слишком удачных попыток Соррен получил кружку шоколада, вкус которого ему понравился, и рецепт для повторения завтрашним утром.
Так что на следующий день, как только кудрявая макушка показалась над соседским забором, он подхватил заранее приготовленный бумажный стаканчик с напитком и вышел на улицу.
— Доброе утро, — поздоровался мужчина и протянул девушке стакан. — Это тебе. Чтобы утро было доброе не только на словах.
— Ого, — немного растеряла Хелена. — Спасибо.
— Нравиться? — С затаенной опаской спросил Соррен, когда девушка попробовала шоколад.
— Очень вкусно. Где вы его взяли? Я бы стала туда заходить.
— Ну… Хм… — оборотень смутился.
Признаваться девушке в том, что он готовил для нее сам, было очень неловко и даже немного страшно. А вдруг оттолкнет?
— Признавайтесь, господин Соррен, — весело сказала Хелена.
— Чистосердечное признание не уменьшает срок, но облегчает совесть? — хмыкнул тот.
— Ага.
— Тогда признаюсь, но в обмен на маленькую услугу.
— И какую же?
— Называй меня просто по имени. А то от этого «господин Соррен» зубы сводит.
— Хорошо, — кивнула Хелена, немного смутившись. — Так где вы взяли шоколад? Бьорн?
— Ну… — оборотень запустил пальцы в густые каштановые волосы на затылке и признался: — Если честно, я сварил его сам.
— Сам? — ошарашенно повторила Хелена. — Вот прямо совсем-совсем сам?
— Да, — коротко ответил мужчина, а потом решился: — Для тебя.
Девушка растерянно моргнула и порозовела. Потом уткнулась носом в стаканчик, вдыхая запах шоколада и пряностей. И тихо пробормотала:
— Спасибо, Бьорн.
Больше они не разговаривали. Но между ними установилось такое насыщенное разными эмоциями молчание, что даже ехидный Олаф Тромсе не рискнул отпустить какой-нибудь комментарий.
С тех пор шоколад стал ещё одной ежедневной традицией. Медведь каждое утро встречал девушку со стаканом сладкого напитка, а та шутила, что ему срочно нужно уйти из следователей и открыть собственную кондитерскую. А потом начала в ответ носить ему домашнее печенье к чаю.
Они вместе ходили на работу и домой, обедать, а иногда даже и ужинать. Только дела, которые все же пришли в отдел после непродолжительного затишья, вели отдельно. Соррен, как старший следователь, занимался самыми серьезными, а новичок-Юнсен была пока на подхвате у коллег. Но они по молчаливой мужской солидарности старались ее лишний раз не дергать.
Это утро начиналось как обычно. Бьорн с Хеленой встретились на перекрестке, где медведь вручил девушке привычный шоколад и непривычный букетик лиловых тюльпанов. Они дошли до Управления, поздоровались с дежурным, и, когда уже проходили через турникет, входная дверь с грохотом распахнулась.
— Убили! — прогундосил коренастый рыжий мужчина.
Он чуть не врезался в будку дежурного, остановился, оглядел всех присутствующих людей и нелюдей и повторил:
— Убили!
— Я следователь Соррен из отдела убийств, — мгновенно сориентировался оборотень. — Пройдемте с нами.
Мужичок как-то сжался, будто его самого собирались посадить в камеру, но безропотно пошел куда было велено. Бьорн Соррен завел его в кабинет, кивнул на стул для посетителей, а сам достал чистый лист, и приготовился записывать.
— Как вас зовут?
Мужчина стянул с косматой головы шапку, неловко поерзал и представился:
— Петер Андерсон, из Лисьих Горок.
— Что у вас случилось? — повторила Хелена, пристраиваясь рядом с оборотнем.
— Так убили, — душераздирающе вздохнул господин Андерсон. — Деверя моего, Карла.
— Рассказывайте.
— Ага. Карл, значит, поехал вчера в Эрнефъялл, повез заказы в магазин. Он краснодеревщик. В Лисьих Горках работает, а в город возит и в магазин сдает. Так вот и вчера тоже поехал. Сказал, задержится на ночь. Покупки там, рынок, то да се. Ну и задержался. А сегодня я уже в город поехал, тоже по делам. Ехал, значит, по дороге по нашей, никого не трогал. Вдруг сморю — лежит!
— Карл?
— Он самый. Возле дороги, в кустах. Мертвый!
Мужчина шмыгнул носом и смачно чихнул в рукав. Потом виновато посмотрел на следователей и прогундосил:
— Сенная лихорадка, проклятущая. Как лето приходит, так хоть топись.
— Вы уверены, что ваш родственник мертв? — спросила Хелена.
— А как же! Он же лежит, не шевелится. Кровищи как из большого борова натекло. Аж на пол леса! А телеги нет. Не иначе, лихие люди его пограбили.
— Далеко от города? — нахмурился Соррен.
— За полчаса довезу.
— Тогда поехали.
Мужчина нацепил шапку и выбежал из кабинета. А Хелена тихо спросила:
— А можно с вами?
— Может не стоит? — поморщился Соррен. — Все же, если господин Андерсон не преувеличил и крови там много, то…
— Бьорн, — оборвала его девушка. — Я ведь не нежная барышня. Я следователь отдела убийств.
— Да, ты права, прости, — тот смутился и кивнул. — Поехали.
Хелена явно не из тех женщин, которым нужна гиперопека. А Соррен тем более не хотел душить ее заботой. Просто она так мило и нежно смотрелась сегодня с его букетом, что медведь немного забылся.
Попросив дежурного связаться с экспертами и организовать труповозку, следователи вышли на крыльцо. Деверь убиенного Карла ждал их внизу, у телеги, запряженной крепкой лохматой лошадью. Устроив следователей поудобнее, господин Андерсон махнул кнутом, и лошадь бодро понеслась в сторону городских окраин. Сейчас главным было найти и оценить место преступления.
Крестьянин не соврал. Через полчаса он притормозил, внимательно всматриваясь в лесную опушку у дороги, а потом аж подскочил на козлах:
— Вот там, перед вырубкой.
Телега остановилась, и оборотень мягко спрыгнул на землю, прислушиваясь.
— В тех кустах, — показал пальцем свидетель.
Мужчина кивнул, искоса взглянул на следующую за ним попятам Хелену и шагнул за пышный куст багульника. Бегло осмотрел заросшую высокой травой опушку и ровные стволы корабельных сосен. Почти сразу наткнулся на лежащее там тело и тихо хмыкнул.
«Жертва» неведомых грабителей выглядела на редкость жутко. Дородный мужчина лежал на спине, головой в кустах, рядом с обломками какой-то бочки. Все вокруг: и тело, и обломки, и трава — было залито ярко-алой жидкостью. Над ней с громким жужжанием вились мухи.
Действительно, могло показаться, что кто-то с особой жестокостью разделался с беднягой и даже не потрудился спрятать тело, торопясь увести телегу. Но чуткий нюх оборотня обмануть было сложно. Густой ягодный дух, витавший в воздухе, никак не соответствовал картине кровавой бойни.
— Что это такое? — изумленно спросила Хелена, втягивая носом странный запах.
— Это… — Соррен хмыкнул, потом присел возле тела, обмакнул палец в «кровь» и лизнул. — Брусничный сироп.
— Брусничный… сироп? — протянул господин Андерсон.
Вместо ответа оборотень толкнул «убитого» в плечо. Тот вдруг громогласно всхрапнул, пробормотал что-то неразборчивое и повернулся на бок, снова забываясь хмельным сном.
— Это что же такое… — крестьянин смял шапку и гнусаво пролепетал. — Я же не чуял… Сенная лихорадка, будь она неладна… Только зря вас отвлек…
— Что здесь случилось? — пробормотала Хелена, осматриваясь. — И где его телега?
А Соррен тронул обломки бочонка, потом поднял их, ожидаемо обнаружив на земле острый камень, и констатировал:
— Не зря говорят: пьяному море по колено. Упади на этот камень его голова, а не бочонок с сиропом, кровь была бы настоящей. А телега…
Оборотень гибко поднялся, еще раз осмотрел поляну, принюхался, а потом зашагал по прогалине, уходящей вглубь леса. И через минуту нашел, что искал. Телега, запряженная почти такой же лошадью, как у господина Андерсона, стояла у высокой сосны, а сама лошадь щипала сочную молодую траву, в изобилии росшую здесь.
— Что ж, мне все ясно, — улыбнулся Соррен.
Убийство оказалось совсем не убийством, все причастные целы и невредимы, за исключением телеги, у которой, кажется, сломалось колесо, попав в какую-то яму. И это не могло не радовать.
— Очевидно, ваш деверь здорово набрался в городе, — следователь повернулся к смущенному крестьянину. — По пути он уснул, а лошадь, оставшись без возницы, соблазнилась вкусной травой и свернула в лес. Господин Карл свалился с телеги в кусты, и туда же упал бочонок, залив его своим содержимым. Именно сироп вы приняли за кровь. Не стали ведь подходить близко, так?
— Не стал, — повинился крестьянин. — Крови боюсь, ужас как. Даже свинью забить не могу, всегда соседа зову.
— И телегу с дороги тоже не было видно. Вот вы и решили, что ее увели.
— Простите, — пролепетал мужчина. — Я вас вытянул сюда, а тут… фуфло.
— Не переживайте, — махнула рукой Хелена. — Давайте мы вам лучше поможем вашего родственника забрать. Он живой, и это главное.
— И правда, — господин Андерсон расплылся в улыбке. — Живой же, кочерыжка. Сейчас до дома его довезу и сдам Магде.
Но это оказалось не так просто. Нет, так и не проснувшегося пьяницу могучий медведь быстро погрузил на свободную телегу и даже не испачкался в сиропе. А вот второе транспортное средство оказалось повреждено слишком сильно. Починить колесо своими силами не удалось, и Соррен принял решение: вместе с грузом и лошадью они отправляются в Лисьи Горки. Там господин Андерсон сдает деверя на руки родным, находит мастера, привозит его сюда, а следователей везет обратно в город.
В итоге в лесу осталась только одинокая телега да лужа брусничного сиропа на радость местным пчелам. А оборотень с девушкой устроились на задах повозки Андерсона, и вся компания покатилась в деревню.