Любовь оборотня — страница 139 из 203

Кину стало совершенно ясно, что ему срочно необходимо выяснить, какие именно графики за те полтора месяца, когда имели место происшествия с оборотнями, были у всех трех потенциальных подозреваемых. Броса вроде бы работала только сутками, но и это всё равно требовалось уточнить. Конечно, сейчас Кин подозревал целительницу меньше остальных, поскольку не спускал с нее глаз и был абсолютно уверен, что Тигтальнена она не трогала, во всяком случае, лично. Этого пациента Броса посетила один раз во время обхода и никаких лекарств ему сама не давала. А если бы она делала пострадавшим какие-то неправильные назначения, это бы отражалось в историях болезней и давно бы уже стало очевидным. Но полностью исключить причастность Солин Кин пока всё-таки не мог, ведь она могла быть соучастницей, так что он собирался еще последить за целительницей, чтобы проверить, не будет ли у нее каких-то подозрительных контактов. Ведь если у нее имеются подельники, должна же она с ними как-то связываться?

Телефона у Кина с собой, разумеется, не было. Взрослые оборотни, конечно, умели при обороте помещать одежду в специальный пространственный карман, да так хитро, что при обратном превращении она снова оказывалась на них надетой, но никакие технические приспособления такого обращения не выдерживали, просто переставали работать. Звонить из дома Бросы, когда наутро он туда попадет, тоже представлялось довольно рискованным, ведь он не знал, насколько крепко девушка спит, да и самый крепко спящий человек может внезапно проснуться по совершенно неожиданному поводу в самый неподходящий момент. Значит, звонить, надо было сейчас. Телефон с выходом в город был только в целительской, и в принципе Кин мог бы позвонить оттуда, но для этого надо было обернуться в человека, а это было рискованно, мало ли кто туда неожиданно заглянет.

Ситуация уже начала казаться бравому оперу безнадежной, когда Кин вспомнил о Труре Хундурине. Понадеявшись на то, что даже если Броса освободится раньше, чем он вернется, то не кинется разыскивать его по палатам, Кин бесшумной тенью метнулся в палату коллеги. Как только он вошел, Трур немедленно проснулся и уставился на незваного визитера отсвечивающими красным в неярком свете, падающем из коридора, глазами. «Надо отдать этому Хундурину должное, соображает он неплохо», — мысленно отметил Кин, когда Трур сначала подпер не имевшую запора дверь в палату тумбочкой и только потом негромко пробурчал: «Ну, чего тебе?»

Обернувшись человеком, Кин рассказал Труру, что работает под прикрытием над делом о пострадавших в ЦБФ оборотнях. Объяснил он, и какая именно информация ему нужна, а также кому нужно позвонить, чтобы её уточнить. И Трур позвонил, но оказалось, что посреди ночи никто на его вопросы отвечать не готов — нужной информации никто просто не помнит. Так что пришлось договариваться, что нужные сведения коллеги передадут Труру, а тот передаст их Кину, когда он снова придет в больницу вместе с Бросой, но когда это точно будет, Кин пока и сам не знал — просто не догадался внимательно изучить график работы, висевший в целительской.

— И не вздумай к ней лезть, я серьезно, — сказал ему на прощание Трур, когда Кин, уже обернувшись собакой, выходил из палаты, и показал для острастки кулак.

Не то, чтобы Кин и правда испугался Трура Хундурина, парня хотя и здоровенного, но выглядевшего в человеческой ипостаси совершенно неагрессивным, однако вывод о том, что Хундурин запал на рыженькую всерьез, сделал.

Утром дождя не было, так что по дороге домой настроение у Бросы было уже получше, да и радостно прыгающий вокруг рыжий пес был таким милым, что глядя на него, всерьез расстраиваться девушка уже не могла. Ради того, чтобы Кани смог погулять подольше, Броса даже решила пройтись до дома пешком, а не поехать на автобусе, как делала обычно. Да и зайти в зоомагазин тоже следовало, так что в любом случае пришлось бы выходить на остановку раньше.

Вообще-то сначала Броса хотела оставить Кани в отделении. Собак она, конечно, любила, но вот прямо сейчас как-то не была готова заводить взрослого здоровенного пса. Однако рыжий прохвост так жалобно заскулил, когда она попыталась уйти без него, что девичье сердце не выдержало, и буркнув: «А, демоны с тобой, пошли!» — Броса разрешила Кани отправиться вместе с ней.

И теперь радостная рыжая бестия носилась вокруг нее кругами, временами взлаивая от восторга, а Броса прикидывала в уме, чего и сколько надо купить этому проглоту. Получалось, что помимо сухого корма и собачьих галет потребуются ещё и поводок с ошейником. Неплохо было бы, конечно, прикупить специальные миски для корма и воды, а также собачью постель, но это могло и подождать, тем более, что Броса не была уверена, что Кани задержится у нее надолго. Пес был ухоженным и явно домашним, так что она собиралась после того, как выспится, разместить объявление о своей находке, позвонив в городское Бюро находок, и полагала, что хозяева симпатичной собачки вскоре объявятся. Так что всерьез тратиться на обустройство пса в своем доме девушка считала явно преждевременным. Миски она найдет, а постель для пса можно будет обустроить из запасного одеяла, которым раньше пользовался Ландрав, вряд ли оно в скором времени понадобится, а даже если и да, то лучше будет купить новое.

Посоветовавшись с продавцом, Броса купила Кани ошейник с поводком, пакетик собачьих галет и немного сухого корма на развес, а доставку большого мешка корма заказала на дом, тащить шестнадцать кило на себе она была не готова, а брать в пакетах меньшей расфасовки получалось уж больно невыгодно.

Кин, разумеется, был не в восторге от необходимости питаться сухим собачьим кормом, но приходилось терпеть ради конспирации. Он, конечно, мог раскапризничаться и добиться того, чтобы Броса купила ему собачьих мясных консервов, но кормить пса его размера консервами вышло бы по-настоящему дорого, а девушке и так уже пришлось немало на него потратить. Сначала Кин планировал, когда всё закончится, просто пригласить симпатичную целительницу на обед, а лучше, конечно, — на ужин, плавно и приятно переходящий в завтрак, но теперь, учитывая предупреждения Хундурина, была вероятность, что план придется поменять. Ну да об этом можно было подумать и позднее.

А сейчас Кин, успевший изрядно набегаться по дороге, выхлебал полмиски воды и принялся за сухой корм, показавшийся ему с голодухи вполне приемлемым на вкус. Конечно, во время дежурства Бросы «милому песику» перепала еда повкуснее и не только из больничной столовой, но и из принесенных из дома её коллегами аппетитно пахнувших судочков и баночек, но к этому моменту он уже успел изрядно проголодаться.

Броса же направилась в ванную, где её уже поджидала набранная ванна с ароматной пеной. Она всегда принимала ванну после тяжелой смены, чтобы всё плохое ушло в воду. Наука не давала точного ответа, действительно ли вода способна забирать негативную энергию, но Бросе это помогало, и девушке было неважно, происходило ли это из-за объективных причин или из-за простого самовнушения.

Доев, Кин пристроился на выделенном ему одеяле, которое Броса положила на пол в углу гостиной, и задремал. Разбуженный звуком автомобильного гудка с улицы оборотень, взглянув на большие напольные часы, понял, что девушка принимает ванну уже почти час. Конечно, Кин прекрасно понимал, что женщины — довольно странные существа, и ожидать от них можно всякого, но такие долгие водные процедуры его всё же встревожили, и оборотень решил посмотреть, всё ли с Бросой в порядке. А то вдруг она там уснула? Захлебнется еще, ну или простудится в остывшей воде, тоже ничего хорошего.

Оборачиваться человеком Кин, конечно, не стал. Зачем рисковать, если ручку ванной можно открыть, просто встав на задние лапы, при помощи этих самых лап, только передних? В ванной было тихо, и за задернутой шторкой виднелся силуэт девичьей головы с подколотыми, чтобы не намокли, волосами. Кин подошел поближе и, всунув морду за занавеску, негромко тявкнул.

— А? Что? — встрепенулась Броса и привстала.

В результате этого маневра упругая девичья грудь оказалась прямо перед глазами Кина. Впечатленный увиденным оборотень с размаху шлепнулся на задницу и даже тявкнул от избытка чувств.

— Ах ты, вуайерист мохнатый, — шутливо погрозила ему пальцем девушка, — а ну, брысь отсюда, нечего подглядывать!

Кин счел за лучшее подчиниться и даже на всякий случай не стал подсматривать из-за приоткрытой двери, хотя и очень хотелось.

***

Три выходных прошли довольно приятно: погода стояла отличная, и Броса со своим новообретенным питомцем много гуляли в парке неподалеку, где Кин с восторгом носился за вытащенным Бросой из кучи так до конца и не разобранных старых вещей, сваленных на чердаке, красным резиновым мячиком, как раз такого размера, что удобно помещался в собачьей пасти. Так-то оно, конечно, взрослому оборотню бегать за мячиком было уже даже и не совсем прилично, но всё равно приятно и весело, тем более, что имелось отличное оправдание — работа под прикрытием. А по вечерам, когда девушка усаживалась на диване с книжкой, Кин пристраивался рядом, уложив мохнатую голову ей на колени, и блаженно жмурился, когда она чесала его за ушами.

И да, никаких подозрительных контактов, представляющих интерес для следствия, за это время у целительницы не было.

В пятницу утром, собираясь на работу, Броса поинтересовалась:

— Ну что, Кани, пойдешь со мной на работу или дома дрыхнуть будешь? Еды я тебе оставлю, а по своим делам ты сможешь выходить в сад, собачью дверцу я запирать не стану.

В задней двери дома, выходившей из кухни в сад, действительно имелась собачья дверца с защелкой изнутри, проржавевшей настолько, что для того, чтобы проверить, пролезет ли Кани через эту дверцу, защелку пришлось не только смазать, но еще и предварительно пошкурить, благо наждачная бумага в доме имелась. В дверцу пес действительно пролез, так что теперь мог самостоятельно наведываться в окружавший дом сад в любое время.