Вэйдун хотел пройти мимо, но его носа коснулся странный волнующий аромат. Мужчина огляделся по сторонам. Ошибки быть не могло — запах тянулся из толпы. Как заколдованный, он дошел до людей и увидел, что в центре круга сидит девчонка.
— Пожалуйста… — пискнула незнакомка, заслоняя лицо рукой.
Генерала не касались дела горожан, но в происходящем было нечто странное — то, с чем он столкнулся впервые. Как мужчина ни пытался, он не мог оторвать взгляда от лежавшей на земле фигурки в темно-синем платье, окруженной чуть розоватым свечением.
Аромат пиона тут же напомнил о себе и опьянил Вэйдуна настолько, что он опомнился, только когда увидел занесенную над девушкой палку. Потребовалось мгновение, чтобы генерал одним рывком пересек разделявшее их расстояние и перехватил руку мужчины в шляпе так, что кость обидчика едва не хрустнула.
Побледневший хорсиец стоял, трясясь от страха и боли. Толпа же рассосалась, будто никого и не было.
— Что ты удумал? — прошипел Вэйдун, вглядываясь в прежде желтоватое, а сейчас похожее на восковую маску лицо.
— Простите, господин! Умоляю! — пробормотал мужчина, бухаясь на колени. — Она полукровка! Толкнула меня, разлила воду, которую я нес из колодца в квартале Чайки. Столько сил потрачено напрасно!
Краем глаза Вэйдун посмотрел на незнакомку — хорсийка как хорсийка, разве что глаза необыкновенно большие. Девушка тем временем опомнилась, боязливо осмотрелась по сторонам и осторожно поползла к углу здания. Генерал не стал ее останавливать. Он дал ей возможность спрятаться и встать на ноги.
Некоторое время мужчина прислушивался к быстрым удаляющимся шагам, радуясь, что она не оказалась воровкой.
Как только перепуганная незнакомка отошла на достаточное расстояние, генерал отпустил водоноса и направился за ней, ориентируясь по дурманящему запаху.
Аромат пиона привел его в аптеку. Генерал не стал заходить внутрь, а притаился за углом, ожидая. Некоторое время девушка находилась в лекарственной лавке, а затем… затем она боязливо выглянула, осмотрелась и юркнула в толпу. Вэйдун чуть не зарычал, опасаясь, что потеряет ее на улицах среди людей и запахов.
Но все-таки он снова отыскал незнакомку. Волнующий запах «долетел» до храма и продолжал тянуться дурманящим шлейфом, но уже за воротами громоздкой святыни, куда путь для мужчины был закрыт.
Вэйдун тихо зашипел от досады и проклял всех демонов, вставших у него на пути. Однако почти в тот же миг заметил, что соседний двор, где проживали служащие храма, открыт и там собирается толпа богатеев и их управляющих.
— Что происходит? — спросил он у проходившего мимо слуги.
— Господин, — поклонился тот. — Сегодня «смотрины»!
«Смотрины?» — встать и убежать удивился Вэйдун, но потом вспомнил, что имелось в виду.
В Гондаге этим странным словом называли выпуск девушек, воспитанных при храме, во взрослую жизнь. Сироты и дети бедняков, они учились на протяжении долгих лет, чтобы получить возможность найти хозяина и служить ему верой и правдой — если повезет, то всю жизнь. Нет — на ближайшие пять лет, пока не отработают сумму, затраченную храмом на обучение. Особенно ценились те, кого рекомендовала Матушка.
Двор располагался за пределами храма, и генерал спокойно вошел внутрь. Здесь уже выстроились девушки в дешевых, но в опрятных платьях, а между ними ходили управляющие, присланные чиновниками и богатыми купцами. И среди «выпускниц» Вэйдун увидел ее…
Девушка ничем не выделялась среди других, если не считать аромата и слабого розоватого свечения, окутывавшего тонкую фигуру. Она уже сменила синее платье на светло-зеленое, с длинными широкими рукавами и белым поясом, украшенным вышитыми журавлиными перьями. Незнакомка волновалась, но улыбалась и старалась скрыть тревогу.
Генерал собирался подойти к ней, когда толпа зашевелилась, расступаясь, так как на «смотрины» явился высокопоставленный чиновник собственной персоной.
— Господин, — вышла к нему и поклонилась маленькая худенькая старушка с гладко выбритой головой, завернутая в оранжевое полотно. — Могу я вам помочь?
— Доброго дня, Матушка, — поприветствовал ее мужчина, разодетый в расшитый золотом коричневый халат. — Я ищу помощницу для своей племянницы. Быструю, проворную, сообразительную.
И Матушка поспешила назвать имена, указывая на девушек, которые, по ее мнению, подходили под описание. «Выпускницы» вежливо кланялись. Незнакомка тоже поклонилась.
Вэйдун невольно усмехнулся, когда костяной гребень выскочил из черных блестящих волос и упал на землю. Вопреки всем правилам приличия, чиновник не прошел мимо, приказав слуге поднять вещицу, а наклонился и взял украшение сам. Некоторое время держал гребень в руках, рассматривая его, а затем протянул девушке.
Незнакомка виновато улыбнулась и пробормотала:
— Прошу прощения за свою неловкость и благодарю за ваше великодушие. Для меня ваша помощь — большая честь.
И девушка вновь поклонилась.
Внутри Вэйдуна закипела злость. Зверь выгнулся, желая вырваться и оторвать кое-кому голову, ведь это ОН должен был поднять гребень! А чиновник неожиданно увидел генерала.
— Господин Шиан, рад встречи с вами! — вежливо склонил он голову.
Вэйдун не сразу пришел в себя и понял, что обращаются к нему. Поклонился в ответ и вытащил из-за полы халата спрятанный до этого мига знак — печать императора. Краем глаза он заметил, что девушка узнала его. Взгляд незнакомки скользнул по его лицу, медальону… и она побледнела.
— Господин Ливей, — кивнул генерал, подходя к чиновнику.
— Как неожиданно видеть вас здесь! — сказал мужчина. — Вы решили обосноваться в Гондаге, раз подыскиваете слуг?
— Монастырь славится хорошей подготовкой, — ответил Вэйдун. — Только Матушка воспитывает честных и трудолюбивых…
Старушка зарделась от его слов.
— Только благодаря помощи Неба, а также строгости, постам и работе из них действительно получаются одни из самых лучших служанок в стране, — поспешила она сказать, низко кланяясь.
— Вот я и решил, — продолжил генерал, — раз я здесь, почему бы не присмотреть прислугу для своего дома в Хайбине.
— Ах да… император подарил вам его за заслуги, — протянул чиновник, раскрывая веер и обмахиваясь им. — Примите мои поздравления.
Вэйдун улыбнулся.
— Прошу меня извинить, — сказал генерал, — но я, кажется, уже сделал свой выбор.
— Я тоже.
— Матушка, — одновременно сказали мужчины.
Возникло замешательство. Вэйдун не сразу понял, что и он, и Ливей указывают на одну и ту же девушку. Матушка, бывшая до этого румяной, побледнела.
— Нет-нет, — сказала она, собравшись с мыслями и духом и решительно выступая вперед. — Только не Сюин! Примите мои извинения, господа, но она не так, кто вам нужна.
«Сюин», — повторил мысленно генерал.
Имя, означавшее «Красивый цветок», очень подходило девушке. И этот цветок принадлежал ему! И ему запрещают его забрать?! Вэйдун побледнел от злости и недоумения, а зверь внутри недовольно оскалился и зашипел, готовый выпустить когти.
— Позвольте поинтересоваться — почему? — спросил Ливей, стараясь скрыть замешательство.
— Она постоянно попадает в какие-нибудь неприятности!
При этих словах генерал тихо усмехнулся, а девушка покраснела, внимательно рассматривая носки своих коричневых туфель.
— Я думаю, что зря позволила участвовать ей в «смотринах», — продолжила Матушка. — Пожалуй, оставлю ее при монастыре. Так будет лучше. Для всех.
И старушка уже собиралась отослать Сюин в храм, когда чиновник сказал:
— Пятьсот юней.
— Семьсот, — следом за ним назвал сумму генерал.
Матушка растерянно моргнула, а торги продолжались без ее позволения.
— Тысяча.
— Полторы…
— Господа! — попыталась вмешаться Матушка.
— Две тысячи.
— Десять тысяч и пожертвования на статую.
Генерал нахмурился.
— Пятьдесят тысяч, — сказал он уже без тени улыбки.
— Она остается при монастыре! — неожиданно рявкнула Матушка, и голос ее прозвучал как гром посреди ясного неба.
Маленькая и худенькая, она умела докричаться до богов. Поговаривали, что те ее слышат и во избежание проблем исполняют просьбы.
— Сюин, немедленно иди в храм! — приказала Матушка. — Чтоб к моему приходу полы и статуи там сверкали. Прошу извинить меня, господа, — обратилась она уже к мужчинам.
Храм! Слово полоснуло Вэйдуна, точно лезвие. Зверь внутри выгнулся. Если девушка останется в священном доме, он не доберется до нее так просто!
Он выругался про себя, не забывая улыбаться и Матушке, и чиновнику, хотя все внутри него желало выпустить когти и обнажить клыки. Нет… нельзя так просто терять контроль и сдаваться. Если надо будет, его воины сотрут это место с земли.
Ливей же вежливо поклонился и, выбрав другую девушку, покинул «смотрины». А Шиан решил попробовать поговорить с настоятельницей.
— Матушка, — обратился он к ней, когда чиновник ушел.
Старушка вежливо поклонилась, а затем, без тени страха глядя в черные глаза, внутри которых стали появляться янтарные искры, сказала:
— Уходите, генерал! Я знаю, что у вас огромные полномочия, но… за пределами Храма! Только император лично может приказать мне отдать кого-либо с его территории. Пока у меня нет его приказа — вам здесь не место.
Лицо Вэйдуна исказилось от злости.
«Будет тебе и приказ, и все остальное! — подумал Шиан, покидая двор и обходя вокруг храма. — А если она сбежит и спрячется?!»
Зверю это не нравилось, как и то, что его Цветок находился за высокой стеной, на которую генерал смотрел с нескрываемой ненавистью, жалея, что не может забраться на нее, а ещё лучше — разнести.
Позабыв о делах, Вэйдун бродил, строя планы похищения Сюин, чтобы затем показать своим надежным помощникам самые удобные и малолюдные места, когда произошло чудо — девушка сама вышла из монастыря.
Он встрепенулся, почувствовав аромат пиона, и заметил, как за ворота храма выехала телега, на которой сидела группа людей в серых плащах с капюшонами — паломники, направлявшиеся в монастырь в горах.