Раз в две недели мне приходится задержаться в Ильцене, чтобы забежать после занятий в офис школы на Луизенштрассе. Мне нужно получить компенсацию наличными за проезд. В принципе, это можно делать хоть каждую неделю, но тогда мне каждую неделю приходилось бы задерживаться в городе еще на два часа: на свой обычный поезд к 13.50 я уже не успевала бы, а следующий приходит лишь в 15.50. Поначалу я с удовольствием тратила эти два часа на прогулки по Ильцену, но, поскольку денег у меня не было, я не могла зайти в кафе перекусить или пройтись по магазинам. Город за пару-тройку таких задержек я уже изучила, поэтому оставаться в Ильцене, бесцельно бродя по уже знакомым мне улицам, мне не хотелось. К тому же, голод подстегивает меня быстрее возвращаться домой, хотя ничего интересного меня там не ждет.
Сегодня Жозефина, как всегда, опоздала, и мы со смехом наблюдаем за тем, как она выворачивает карманы, чтобы заплатить штрафные. По партам гуляет листок, в который мы записываем свое присутствие. Отсутствие надо подтвердить справкой от врача или, в случае вызова в Jobcenter, справкой о том, что в этот день был Termin. Короче говоря, нужна какая-то уважительная причина. Но на один день с Ритой можно договориться и без документов, сославшись на плохое самочувствие.
В приоткрытые окна периодически со двора доносятся детские визги и крики: наше здание соседствует с начальной школой, и дети, высыпав на переменах на улицу, производят столько шума, что Риту и друг друга не слышно. Приходится временно закрывать створки.
Сидя на уроках и вписывая в учебник с яркими картинками и глянцевыми страницами пропущенные слова или буквы стирающейся гелевой ручкой, я чувствую себя так, будто мне удалось победить время и снова вернуться на много лет назад в мое детство, когда я первоклашкой ходила в школу и учила букварь.
– Так, а сейчас делимся на команды и выбираем себе капитана, – говорит Рита, давая новое задание.
Оценок нам не ставят, но все уже составили представление, кто на каком уровне находится. Самые сильные ученики в классе- я, Усама и Сильвия, и обычно нас и выбирают на роль капитанов. Здесь я полностью могу реализовать свои лидерские качества, которые так беспощадно подавлялись на всех местах работы в России, где мне никак не удавалось устроиться на руководящую должность, потому что эти места были всегда или уже заняты к моему приходу или занимались другими по принципу близости к высокому начальству. Со временем я смирилась с этим положением вещей и даже стала считать, что у меня нет потребности во власти и управлении. Однако учеба в немецкой школе пробудила мои запрятанные глубоко способности.
Я быстро раскатываю на столе бумажный плакат и черчу на нем фломастерами тезисы к заданию, на выполнение которого обычно дается не более 10-ти минут. Сгруппировавшись вокруг меня, ребята подкидывают идеи, но, в основном, мне даже не требуется их помощь.
Пишу я по-немецки быстро и почти без ошибок, и это тоже одна из причин, почему выбирают меня.
– Заки, принеси учебник, – командую я.– — Артур фломастер черный, там на столе, быстро! – В этом слове буква Sh или Sch? Тамара, найди в учебнике, кажется, страница 30-я.
Моя команда, как правило, заканчивает первой, и я тяну руку вверх, показывая Рите, что мы готовы.
Кто-нибудь из команды уже бежит клеить наш плакат на доску бумажным скотчем.
После того, как плакаты всех команд уже развешаны на доске и стенах по обе ее стороны, требуется представитель от команды, который будет выступать, защищая готовую работу.
– Команда «зелёных», кто будет выступать?
– Марина! -выкрикивают мое имя члены моей команды.
Довольная оказанным мне доверием, я выхожу к доске и зачитываю составленные предложения, отвечаю на вопросы Риты или участников других команд. Мое тщеславие, мое эго купается в лучах внимания и всеобщего признания.
После занятий мы быстро шагаем с Артуром в сторону вокзала. Мимо нас проносится на велосипеде Усама, бросая нам на прощание на немецком:
– Бис морген!
А затем лично мне на французском:
– О ревуар!
– С завтрашнего дня моя жена тоже будет ходить на занятия с нами, -внезапно сообщает Артур.
Я удивлена.
– Ей тоже нужен сертификат В1? Ты же говорил, что она уже ходила в школу в прошлом году.
– Она смогла тогда сдать экзамен только на А2.
Я припоминаю, что в Германии до двух раз дается возможность бесплатного прохождения курса любого уровня. Если тебе не удалось сдать экзамен с первой попытки, то можно пройти курс заново и попытаться сдать повторно. Конечно, при условии добросовестного посещения без прогулов. Если же и на третий раз тебе не хватило мозгов и способностей получить сертификат, то тут уже придется учиться за свой счет. По моему мнению, уже наличие второй бесплатной попытки является роскошной привилегией, даруемой немецким государством.
Сама я уверена, что сдам экзамен без проблем. Но не всем так легко дается учеба. У каждого из нас разный уровень интеллекта, и разная мотивация. Например, в классе у нас периодически появлялся некий Саша, русский. Он, как позднее выяснилось, даже жил в Бад Бодентайхе на соседней со мной улице. Его жена была из поздних переселенцев, и он попал в Германию благодаря своему браку с ней. Саша ходил в школу видимо только под давлением жены, потому что ни капли не стремился к получению знаний. На уроках немецкого он сидел со скучающей миной, ничего не понимал и даже не старался что-либо понять, несмотря на усилия Риты и нашу всеобщую помощь. Но чаще всего он вообще не ходил на занятия. У Саши была работа в авторемонтной мастерской, где он вполне обходился при общении с клиентами парой-тройкой слов. После месяца мучений он и вовсе перестал появляться в школе.
Антиподом ему был Заки, простой афганский парень, у которого за плечами имелось всего несколько классов начальной школы. Заки попал в Германию нелегально через какой-то бандитский переправной пункт в Санкт-Петербурге, где он какое-то время жил у «бабушки» – так он называл маму главаря банды. Переправка из Афганистана через Россию в Германию и получение статуса беженца обошлись Заки в какую-то астрономическую для меня сумму в долларах. Откуда он взял эти деньги, я не спрашивала. Суть в том, что, оказавшись в Германии, Заки проявлял усердие, компенсирующее низкий уровень его начального образования: он учил немецкий со страстью и прилежанием фанатика, при этом параллельно работал в местной таверне (Lokale). Опаздывал на занятия он лишь потому, что порой не успевал выспаться после ночных смен. Его рвение вызывало у меня огромное уважение. Язык давался ему трудом, как и Саше, но он упорно зубрил незнакомые ему слова. Каждое утро я проверяла его домашнее задание: Заки никак не мог привыкнуть писать немецкие существительные с большой буквы и делал много других ошибок, но он очень старался. Спустя три месяца после начала занятий Заки сдал на немецкие права, и купил подержанную машину, а в будущем в феврале он успешно пройдет экзаменационные испытания и получит сертификат В1, хотя не всем ребятам из нашей группы это удастся сделать с первой попытки.
Артур объясняет мне, почему Люси вскоре присоединится к нам.
– Люси нужно пройти последний модуль, и я договорился с фрау Катце, чтобы она попала в наш поток.
Я невольно задумываюсь о том, что, скорее всего, появление жены изменит наши с Артуром отношения. У меня нет на него никаких видов как на мужчину, но мне не хотелось бы потерять такого друга. Но, конечно, в присутствии его жены мне наверняка придется держаться от него подальше.
На вокзале мы прощаемся. Поезд Артура отправляется чуть раньше, чем мой. А я еще успеваю выкурить сигарету. На платформе опять Мануэла со своим другом, виснет у него на шее. Блин, я совсем о ней забыла! Путь обратно опять испорчен необходимостью поддерживать беседу с ней. Сегодня меня уже точно не ждет ничего хорошего, кроме обеда и домашнего задания. Я резко разворачиваюсь под влиянием импульса, пока она меня не заметила, и ухожу прочь. Сегодня погожий сентябрьский денек, и я лучше погуляю в одиночестве на пустой желудок.
Глава 6. «Немедленно домой!» или Кто в доме хозяин
Итак, сбежав от Мануэлы и ее приятеля, я, в то же время, обрекаю себя на двухчасовое ожидание следующего поезда до Бад Бодентайха. Теперь надо придумать, чем занять себя эту пару часов. Погода стоит чудная, теплая. Осеннее солнышко ласкает улочки Ильцена, скользит по крышам разноцветных фасадов, играет тенями и светом по брусчатке, которой вымощены улицы. Кое-где лучики солнца выхватывают тончайшие, словно материализовавшиеся в воздухе из ниоткуда, серебряные нити паутины. Пожелтевшие кроны деревьев изредка роняют листву, и кленовые листья тихо опускаются на лавочки и мостовые. Голубое безоблачное небо сулит покой и безмятежность. В России я назвала бы это «бабьим летом», но существует ли такой же или подобный термин в Германии я не знаю. Если раньше я была сосредоточена исключительно на моих чувствах Карстену, то теперь пришло время оглянуться вокруг, вдохнуть атмосферу новой и все еще незнакомой мне страны, в которой мне предстоит теперь жить.
Я решаю прогуляться до офиса школы, раз уж я задержалась, и получить наличными компенсацию моего проезда за предыдущую неделю.
Я не слишком люблю походы в офис, потому что нужно попасть сначала к фрау Катце, чтобы подписать документы, потом дождаться, пока освободится бухгалтер школы, который заведует кассой. Кучерявый поляк Марек всем своим видом демонстрирует недовольство и крайнюю занятость, когда я прихожу за выплатой. Он предпочитает производить расчет не чаще одного раза в месяц, и всех остальных это устраивает. Но не моего мужа. Йенс настоял на получении денег от школы каждые четырнадцать дней. Он постоянно названивал Мареку и фрау Катце, чуть ли не скандалил по этому поводу. Администрации школы в итоге пришлось уступить, но я чувствую теперь, что мое появление в офисе воспринимается не слишком благосклонно. Расписавшись в квитанции и п