Я больше не стала ничего отвечать. Меня неприятно удивило то, что мне пишет какой-то друг Йенса. Что всё это значит? И знает ли Йенс об этом? Я решила обязательно спросить его про это письмо в вечерней переписке.
– Вы что-нибудь знаете об этом человеке? – спросила я и переслала Йенсу копию сообщений странного незнакомца.
– Да, – ответил мой будущий муж. – Это мой лучший друг Карстен. Мы работаем вместе. Не беспокойтесь, он написал вам с моего ведома.
Я разозлилась.
– А зачем он мне пишет? С какой стати ваш друг знакомится со мной?
– Он просто помогал мне установить вотсап и проверял связь с вами.
Такой ответ меня вполне устроил. Йенс действительно на днях купил смартфон и впервые присоединился к вотсапу. До этого вся наша переписка велась только через имейл.
Однако на следующий день ситуация повторилась, и это уже было совсем не похоже на проверку связи.
– Доброе утро и хорошего вам дня, – увидела я на экране сообщение от «коллеги и лучшего друга», и снова розочка и смайлик.
Я решила ничего не отвечать этому странному Карстену, зато вечером написала Йенсу всё, что я думаю по этому поводу.
– Это так принято в Германии, чтобы коллега писал женщине своего друга? – возмутилась я и потребовала от Йенса, чтобы он немедленно прекратил эту двусмысленную переписку.
Больше писем от Карстена вплоть до моего отъезда я не получала и благополучно забыла об этом происшествии.
Мои сумки уже были собраны и стояли на полу в комнате. Всё было готово к отъезду. В последний перед отпуском рабочий день на меня навалилось столько работы, что я даже не успевала подумать о предстоявшем мне путешествии. Зато вечером, несмотря на все надежды выспаться хоть пару часов перед полётом, я от волнения не смогла сомкнуть глаз. В полночь подъехало заказанное такси, и сын помог мне загрузить вещи в багажник. Я долго смотрела в окно на его удаляющуюся фигурку под фонарём подъезда.
– Сын? – спросил словоохотливый таксист. – Скучать будет за мамой. Надолго улетаете?
– Пока не знаю, – ответила я.
Я действительно не знала, чем завершится моё путешествие и что меня ждёт впереди. На работе все, кроме двух самых близких коллег, думали, что я еду в Германию к двоюродной сестре. Родители были уверены, что я еду в командировку в Саранск. На самом деле я летела в чужую страну к совершенно чужому мне мужчине. Это была авантюра чистой воды. Но в тот момент я готова была рискнуть. После Жени мне больше нечего было терять, как мне казалось.
В ночь 3 ноября мой самолёт вылетел из аэропорта Минеральные Воды, а 4 ноября я впервые пересекла границу Российской Федерации и прибыла в немецкий международный аэропорт Гамбург.
6. Аэропорт Гамбург
Высадившись из самолёта, я с остальными пассажирами прошла по короткому застекленному коридору и оказалась в просторном вестибюле, где находились две кабины паспортного контроля. Счастливые обладатели паспортов стран Евросоюза проходили через другие ворота, прикладывая свой документ к автоматическим датчикам, которые уже через секунду распахивали перед ними двери.
Все остальные, а нас было большинство, томились в длинной очереди. Я даже представить не могла, что так много людей помещается в один самолёт. Каким-то образом я оказалась в самом конце, и мне пришлось ожидать не менее получаса, пока я предстала перед застекленной кабиной, внутри которой находился служащий в униформе. Я протянула мой загранпаспорт с шенгенской визой, после проверки которого мужчина задал мне несколько вопросов на немецком. К счастью, почти все прибывшие нашим рейсом были русскими. Пара, которая стояла у соседней кабинки, любезно помогла мне перевести вопрос чиновника и мой ответ ему. Меня спросили о цели визита и сроке, на который я планирую остаться. Я ответила, что к друзьям на весь срок визы и предъявила обратный билет, что вполне устроило пограничника. Он поставил в мой паспорт отметку о прибытии и нажал кнопку, пропуская меня в зал гамбургского аэропорта.
Это было помещение для получения багажа. Здесь я внезапно растерялась. Чёрные ленты, на которых вращались сумки и чемоданы всех мастей и расцветок, были расположены в несколько рядов, и я не могла понять, на какой из них багаж нашего рейса. На самом деле, над каждой лентой располагались электронные табло, на которых был указан город, откуда прибыл рейс. Но от волнения я ничего не видела и не понимала. Я почему-то думала, что Йенс будет поджидать меня прямо здесь, но его нигде не было. Я начала набирать его номер. Он ответил, но кроме «алло, алло» я ничего не могла сказать. Все немецкие слова, которые я заучила перед отъездом, вылетели у меня из головы. Тогда я, озираясь, стала искать знакомые лица с рейса, в надежде, что земляки помогут мне разобраться, но все уже разошлись. У самой первой ленты я вцепилась в чернокожую девушку с африканскими косичками, пытаясь с перепугу спросить ее на русском языке, где багаж Аэрофлота, но она покачала головой и извинилась. Ещё бы! Было бы очень странно, если бы она поняла меня, потому что, посмотрев наверх, куда она указала, я увидела табло. Девушка получала багаж, прибывший рейсом из Ямайки. Я бегом помчалась по залу, читая надписи. Рейса из Москвы нигде не было! Тут меня охватила настоящая паника, потому что ещё в самолёте меня осенило, что я сдала в багаж по ошибке моё свидетельство о разводе с апостилем. Как только я это поняла, я решила, что мой багаж обязательно потеряется. Конечно, такое вполне было возможно, особенно если учесть, что я летела трансфером, то есть при пересадке из одного самолёта в другой багаж мне на руки не отдавали, и он летел прямиком из Минеральных Вод до Гамбурга. Теперь, когда я не могла найти мою багажную ленту, я была почти уверена, что мои дурные предчувствия сбылись. Я вся покрылась потом и перебегала от одной ленты к другой, но нигде не видела заветного табло. Неожиданно я налетела на ту самую пару, которая помогала мне с переводом при прохождении паспортного контроля.
– Да вот она, ваша сумка, наверное, – показали они в конец зала.
И действительно, в самом конце зала на полу одиноко стояла моя разноцветная багажная сумка. Лента рейса Аэрофлота, которая уже пустовала, так как все пассажиры разобрали свои вещи, оказалась последней по счету в зале, я просто не дошла до неё. Я подхватила моё сокровище и вышла из багажного отделения, оказавшись в другом зале, куда более просторном. Я сразу увидела Йенса и догадалась, что это он. Его белая голова возвышалась над всеми встречающими, столпившимися у турникета, и он махал мне рукой. Рядом с ним стоял пузатый коротышка с квадратной побритой ежиком головой и маленькими глазками на добродушном лице. Я догадалась, что это сосед Удо, так как Йенс писал мне, что они приедут встречать меня вместе и даже присылал мне его фотографии.
Я чуть не плакала от счастья, что я нашла их, а они меня, потому что вторым по величине моим страхом было потеряться. А как и куда дальше ехать из аэропорта в чужом городе и в чужой стране, без местной валюты, я понятия не имела. Это был совершенно другой для меня мир, который разговаривал на другом языке и в котором я была беспомощна. Мой переводчик в телефоне действовал только при подключении к интернету, которого у меня не было после пересечения границы. Это обошлось бы мне слишком дорого, да и трафик закончился бы почти моментально.
Йенс сразу быстро залопотал что-то по-немецки и приобнял меня.
На улице нас поджидал автомобиль, который принадлежал одному из приятелей Удо. О дружеской любезности здесь речи не шло, как я узнала позднее: приятелю были заплачены деньги.
– Это Германия, – объяснял мне потом Йенс. – Здесь все только за евро.
В машине я застенчиво смотрела в окно, боясь повернуться к моему жениху, который сел со мной рядом на заднее сиденье и сразу схватил меня за руку. Казалось, что он в полном восторге от меня и его ожидания полностью оправдались. Он не отрывал от меня взгляда, улыбался и говорил, говорил, говорил… Я ничего не понимала, и это усиливало мою нервозность. Да и мои первые впечатления от жениха были полным разочарованием. Первое, что неприятно поразило меня, – это отсутствие нескольких зубов в нижнем ряду. Это сразу выдавало его возраст, и, хотя он выглядел довольно моложаво, было понятно, что ему далеко за пятьдесят. В сравнении с Женей он, конечно, сильно проигрывал. Йенс достал из рюкзака леденцы в зелёных обертках и предложил их мне. Впоследствии я познакомилась с этими конфетами и их довольно специфическим запахом очень близко, так как он не расставался с ними никогда, даже в постели.
Гамбург не произвёл на меня впечатления. Видимо, мы ехали просто не по тем улицам. Гамбург считается одним из самых красивых городов Германии, но, к сожалению, мне никогда по-настоящему не удалось побывать там. В дальнейшем мне неоднократно приходилось приезжать в аэропорт Гамбурга или уезжать оттуда в Бад Бодентайх, но каждый раз я наблюдала город, вернее лишь его маленькую часть, лишь из окон поезда. Так и первый раз: по дороге из аэропорта красивые старинные здания и памятники архитектуры оказались скрытыми от моего взгляда. Я видела из автомобиля лишь современные пятиэтажные дома, которые отличались от своих собратьев в России только цветом: здесь преобладали любимые немецкие коричневые и темно-бордовые оттенки. Трасса, на которую мы вскоре выехали, также не отличалась ни знаками, ни разметкой от дорог в России. Пейзаж за окном был довольно однообразен и скучен: поля, короткие лесополосы и снова поля. Ноябрьская погода добавляла унылости пейзажу. Здесь я не увидела яркого всполоха осенних красок, присущего моим родным местам, где горы и леса одеты «в багрец и в золото». Всё было серым и тусклым. Навстречу мчались автомобили немецких марок – такие же, как на дорогах России. Я подумала, что, окажись я в Германии где-то в годах девяностых, конечно, я увидела бы колоссальную разницу между нашими странами. Но теперь эти границы были слишком размыты. Единственное, что было мне в новизну и поразило мое воображение, – это попадавшиеся по пути гигантские мельницы, которые, как пояснил Йенс, качали электроэнергию. Словно великаны, они возвышались над окружающим пейзажем, вращая огромными трехпалыми лопастями, на которых ритмично мерцали огоньки датчиков.