ексуально в моих глазах. «Мой секьюрити», – говорила я, и он смеялся, довольный. Ему нравилось производить впечатление на меня.
Поскольку у Карстена постоянно не было денег и он приходил голодный, я готовила на троих. Это доставляло мне удовольствие. Мне нравилось заботиться о Карстене, кормить его, и я старалась продемонстрировать ему свои лучшие кулинарные способности. Со счастливой улыбкой я наблюдала, как он жадно поглощает мои блюда и даже просит добавки.
Единственное, чего мне не хватало, – это ночей с ним. Я просто хотела спать с ним вместе, прижимаясь к нему и чувствуя его объятия. Это было важно для меня в союзе с Женей, это было важно для меня и сейчас в отношениях с Карстеном. Это было гораздо важнее, чем секс. И хотя оба мужчины считали меня чрезвычайно сексуальной и чуть ли не помешанной на сексе, с моей стороны это была всего лишь игра, которой я пыталась привязать к себе Карстена. На самом деле, как и любой женщине, мне больше всего хотелось любви, тепла и уюта в отношениях.
Однажды Карстен пришёл к нам после ночной смены под утро. Он принёс булочки на завтрак, и мы, разогрев в духовке, поглощали их с маслом и джемом. Это обычный завтрак для Германии. Здесь не едят яичницу или сосиски с пюре на завтрак, только классические булочки («Бротхен»). Моих немецких мужчин всегда удивляло то, что я могла сварить себе кашу или даже съесть котлету утром, им это казалось смешным и непонятным. А я не понимала, как можно позавтракать одной лишь булочкой с кофе. На самом деле, это всего лишь вопрос традиции и привычек. Например, в дальнейшем Йенс перенял у меня русскую привычку есть первые и вторые блюда с хлебом, хотя в Германии это также не принято.
Уставший после ночи без сна на службе, Карстен завалился спать после завтрака у нас в спальне на нашей большой кровати. И пока Йенс в гостиной развлекал себя просмотром каких-то сайтов на компьютере, я зашла в спальню, быстро скинула одежду и скользнула к Карстену под одеяло. Моё сердце бешено колотилось: я боялась, что, потеряв меня из виду, Йенс ворвётся в комнату и прервёт нашу идиллию. Я крепко прижалась к любимому, целуя его в плечо. Он сонно зашевелился, обхватил мою руку, просунув её себе под голову, и прижался к ней щекой так трогательно и нежно, как ребёнок. Я затаила дыхание, я боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть этот миг счастья. Карстен сладко спал, а я лежала рядом без сна, вдыхала его запах, чувствовала его тепло и мечтала о том, чтобы так было всегда.
Уходя через пару часов в сумрачной гостиной, он впервые шепнул мне на ухо «ишь либе дишь» («я люблю тебя»). Тогда я ещё не поверила ему, но я была счастлива слышать эти слова.
11. Свадьба в Дании
Хотя я много раз порывалась разорвать мою помолвку, Карстен проявил настойчивость и упорство, убеждая меня в том, что я должна выйти за Йенса замуж. Это давалось ему нелегко, потому что попытки Йенса оказывать на меня давление в этом вопросе приводили к естественной реакции сопротивления у меня. Я спорила, бунтовала и вовсю проявляла свой бурный нрав, который немецкие мужчины приняли за «русский темперамент», а за мной навсегда укоренились прозвища «Циге» («Коза») и «Файервумен» («Женщина-огонь»). Не знаю, для кого Карстен старался больше, для Йенса или для себя, ведь мое замужество также было в его интересах. Через другого мужчину, который нес на себе все бремя финансовых расходов, а также брал на себя решение всех юридических вопросов, он получал в свое распоряжение женщину, которую он желал, ничем себя не обременяя.
События моей жизни разворачивались столь стремительно, что я просто не успевала их анализировать. А мольбы Карстена, заверения обоих мужчин, что он всегда будет в нашем союзе, а главное – вспыхнувшая между нами страсть, в конце концов убедили меня принять предложение руки и сердца Йенса Хааса.
В Германии очень развита сеть фирм, специализирующихся на браках в Дании. Многие из них «крышуются» русскими. Это очень прибыльный бизнес, и я объясню почему. Если вы не гражданка страны ЕС, а так же, как и я, живёте в России, то для заключения брака с немцем по всем правилам вам потребуется сначала получить визу невесты в германском посольстве в Москве. Вам предстоит соблюсти кучу формальностей и пройти несколько унизительных собеседований на проверку ваших отношений с будущим супругом, чтобы получить эту визу. Вам может понадобиться предоставить вашу переписку и распечатку телефонных переговоров, ответить на вопросы о вашей совместимости в постели, и, как правило, ваши поездки к будущему мужу не должны ограничиваться одним единственным визитом, как это было у меня. При этом никто не гарантирует, что вам не будет отказано. Но если же все-таки вы получили желанную визу, вы приезжаете в Германию и заключаете брак в местном загсе. Единственным плюсом всей этой ситуации является то, что вам уже не понадобится виза на воссоединение семьи, и с момента заключения брака в Германии вы на законных основаниях остаетесь при своём муже, ожидая вида на жительство.
Брак в Дании освобождал от всей этой утомительной волокиты. Все, что требовалось на момент бракосочетания, – это обычная действующая шенгенская виза, паспорта брачующихся и, в случае наличия предыдущего брака, переведенное на немецкий язык и заверенное нотариально свидетельство о разводе с обязательным апостилем. При этом брак, заключенный в Дании, и выданный датским загсом сертификат имели такую же законную силу, как и брак, заключенный в Германии, и признавались всеми немецкими инстанциями.
Однако после такого брака мне необходимо было до окончания моей шенгенской визы вернуться в Россию и подать заявление на получение национальной визы по воссоединению семьи. И всё же это был весьма упрощенный вариант по сравнению с предыдущим.
Ещё во время моего пребывания в России Йенс вел переписку с одной из таких брачных фирм и внёс залог в 300 евро, получив в ответ гарантированное место и дату нашей свадьбы. Оставшаяся сумма в 1500 евро должна была быть внесена непосредственно перед церемонией.
Накануне события, а именно 23 ноября в ночь, за нами заехал большой чёрный «мерседес» -минивэн, за рулём которого сидел Игорь Беккер, один из сотрудников фирмы, имя которого мне было известно по переписке с ним Йенса. Мой будущий муж регулярно высылал мне копии всей переписки с брачным агентством, чтобы я не могла усомниться в серьезности его намерений. Игорь оказался высоким интересным мужчиной лет сорока. Он очень бегло говорил по-немецки, но с таким ужасающим акцентом, что в первый момент мне показалось, будто звучит русская речь, и только прислушавшись, я поняла, что он произносит немецкие слова.
В автомобиле уже находилась молодая пара, проделавшая путь от самого Мюнхена. По дороге в Данию, в Гамбурге и Фленсбурге (городе на самой немецко-датской границе), мы подобрали ещё две пары, и в конце пути наш автомобиль был полностью укомплектован новобрачными.
Германия делится на несколько федеральных земель. Такое разделение осталось ещё со времён феодальной раздробленности, когда страна была поделена на самостоятельные княжества. Коммуна Бад Бодентайх, округ Ильцен, расположена в земле Нижняя Саксония. Отсюда рукой подать до Дании – по крайней мере, по русским меркам. Нам предстояло всего около пяти часов езды до датской границы. Однако для моего будущего мужа такое путешествие казалось очень далёким и утомительным.
Всю дорогу он нервничал и грыз свои леденцы, изводя соседей своей бесконечной болтовней, которая, видимо, успокаивала его нервы. При этом он постоянно пялился на меня, и я не могла повернуть голову вправо, чтобы не натолкнуться на его безумно-восторженный взгляд. Даже наши спутники, большинство которых разговаривали по-русски, заметили: «Он так влюбленно смотрит на тебя!» В конце концов я просто не выдержала и скрестив руки показала Йенсу: «Нет, капут, прекрати!» В дороге у меня не было интернета, чтобы воспользоваться переводчиком, и я изъяснялась знаками или прибегала к помощи наших соседей по путешествию, которые все, кроме меня, владели немецким языком, чтобы сказать моему будущему мужу что-то важное.
Когда занялся рассвет, я с любопытством вглядывалась в пейзажи, проносившиеся за окном. Все было для меня новым и интересным. Игорь гнал на скорости около 150 и выше, при этом умудряясь разговаривать по мобильнику. Он ловко лавировал между проходящих мимо автомобилей, не прерывая своего общения по телефону. Для Йенса, который редко выбирался из Бад Бодентайха, да и вообще привык к спокойной размеренной немецкой езде, стиль вождения Игоря казался чем-то запредельным. Кстати, бывший полицейский, Йенс, к моему удивлению, не имел водительских прав и не умел управлять автомобилем. Он трясся от страха, когда мы на бешеной скорости шли на обгон, в то время как уже совсем невдалеке нам навстречу неслись другие автомобили. Йенс ещё долго потом вспоминал «крейзи» Игоря и его «русскую езду», что неимоверно смешило меня. Для меня поездка в Данию имела только приятные ассоциации, а стиль управления автомобилем, который демонстрировал наш куратор, был совершенно обычным делом для меня. Пожалуй, Женя водил машину ещё более агрессивно.
Датская граница с Германией оказалась всего-навсего контрольно-пропускным пунктом, вроде тех, что в моих краях отделяют Ставропольский край от Карачаево-Черкессии: просто проверка паспортов, никаких штампов и отметок. Парни в зелёных беретах осведомились о цели нашего путешествия и о пункте назначения и пожелали нам доброго пути. В семь часов утра мы прибыли на побережье, где должны были совершить пересадку на паром до острова Эрё.
Эрё является одной из самостоятельных датских коммун, которая специализируется на заключении браков. Так сказать, «свадебный» остров. В ответ обязательным является соблюдение условия двухдневного проживания на территории острова для пополнения городской казны. Именно за счёт туристического и свадебного бизнеса и существовала эта территориальная единица.
В конце ноября на побережье Балтийского моря, мягко говоря, прохладно. Паром должен был прийти только через час, к восьми утра. Я вышла из машины, чтобы найти туалет, однако здание морского вокзала было закрыто и окна его были темны. Мужчинам проще. Они прятались за стену и мочились там же. Женщины вынужденно терпели.