Статья «Себялюбие и любовь к себе» была опубликована в журнале «Психиатрия» в 1939 году и долго оставалась невостребованной, за исключением первой части, которую Фромм включил в свою книгу «Психоанализ и этика» (1947). Это одна из важнейших статей Фромма. В ней он разработал – задолго до представителей личностной психологии и теории нарциссизма – теорию Я, которая, в отличие от теории Зигмунда Фрейда, объясняла, что отношение человека к себе и его отношение к другим всегда соответствуют друг другу. Вместо конкуренции между любовью к себе и любовью к ближнему Фромм предполагал соответствие между ними и корреляцию отношений к самому себе и к объекту. Он подчеркивает потребность в положительном отношении к себе, в любви к себе. Только когда этому чувству препятствуют, эгоизм и нарциссизм становятся формами компенсации отсутствующей любви к себе. Для ненависти он показывает ту же логику совмещения себя с объектом и говорит о реактивной ненависти и ненависти, заложенной в характере. По-настоящему удивляет та ясность, с которой Фромм сумел описать психологические основы национал-социализма в Германии в 1939 году. (Подзаголовки к статье добавлены редактором для лучшего понимания текста.)
Любовь и ненависть – основные направления развития характера, формирующие отношения между полами. На протяжении ХХ столетия любовь и ненависть приобрели гораздо более широкое и в то же время более точное значение. Это уже не просто любовь, а любовь к живому, к тому, что растет и развивается: фактически биофилия. А ненависть перестала быть «просто» ненавистью, воплотилась в желание разрушать ради разрушения, во влечение ко всему безжизненному, в очарование насилием, в любовь к мертвым, то есть в некрофилию. Такова тема последней статьи настоящего сборника, опубликованной Фроммом в американском журнале в 1967 году. Не пол определяет будущее человека, а любовь к жизни или любовь к мертвым руководит нашим мировосприятием, затрагивая и отношения между полами. Такое жизнелюбивое отношение, конечно, трудно отыскать в культуре, в которой цель оправдывает средства, которая ценит результат выше процесса, ставит вещи выше жизни, оценивает людей по их достижениям и обращается к разуму, когда надо спрашивать сердце. Любить другого человека и любить жизнь как таковую по отдельности невозможно. Это допустимо в сексе, но мы ведь говорим о любви. «Без желания тишины нет любви».
Райнер Функ
Материнское право и мужское творение
1. Открытие Бахофеном материнского права
Бахофен знаком лишь относительно небольшому числу специалистов. Однако его никак нельзя назвать «забытым автором»; он никогда не был знаменит или даже широко известен – ни в то время, когда публиковался, ни в первые годы после смерти. На закате жизни Бахофена его труды нашли восхищенное признание у некоторых антропологов, таких как Адольф Бастиан и Льюис Г. Морган[4], а также Фридрих Энгельс, на которого (как и на Карла Маркса) работы Бахофена произвели глубокое впечатление. Долгое время он провел в почти полном забвении, и только в преддверии Первой мировой войны небольшая группа романтически настроенных немецких интеллектуалов снова начала читать Бахофена и передавать его имя из уст в уста, пусть и в узких кругах. Лишь в недавние годы интерес к нему стал расти снова – причем не только в Германии и Швейцарии, но также в англоговорящих и испаноговорящих странах.
Загадочная судьба Бахофена кажется еще более странной на фоне другого гения, работавшего над сходными проблемами поколением позднее, – Зигмунда Фрейда. Сколь разная участь постигла их труды! Фрейд становится одним из знаменитейших мировых мыслителей, предложенные им идеи и термины знакомы каждому, книги публикуются на всех языках, теории преподаются во множестве институтов; Бахофен же, с другой стороны, неизвестен широкой публике, восхищаются им лишь немногие, а большинство специалистов высмеивает. Контраст покажется даже более резким, если мы вспомним, что Бахофен несколько раз предугадал идеи Фрейда, а кое-где даже дал более содержательные ответы на те же самые вопросы.
Ключевым открытием Бахофена обычно считается концепция материнского права. Опираясь на анализ римских, греческих и египетских мифов и символов, он пришел к выводу, что патриархальная структура общества в том виде, в котором мы наблюдаем ее на протяжении истории цивилизованного мира, представляет собой явление относительно новое и что ей предшествовало состояние культуры, в котором мать была главою семьи, правительницей общества и Великой Богиней. Кроме того, он предположил, что у самых истоков истории матриархальному этапу предшествовала грубая, менее цивилизованная форма общества («гетеризм»), полностью основанная на естественной продуктивности женщины, где не существовало ни брака, ни законов, ни принципов, ни порядка – состояние жизни, которое можно сравнить с буйным ростом болотной флоры. Матриархальная же фаза находится между этим низшим этапом развития человечества и высшим – патриархатом, в котором заправляет отец как олицетворение принципов закона, рассудка, совести и иерархической социальной организации.
Эта теория воплощает собой не просто антропологическую гипотезу относительно неких доисторических феноменов. Это широкомасштабная и фундаментальная концепция философии истории, во многом сходная с идеями Гегеля и особенно Маркса. По Марксу, история начинается в исходном состоянии равенства, но в условиях почти полного отсутствия самосознания и с пока еще невеликими производительными силами. Человек развивается путем эволюции труда, развивает рассудок, навыки, индивидуальность; в конце концов он возвращается к исходной гармонии, но на новом уровне рациональности и технического развития. Согласно Бахофену, сходный процесс эволюции фокусируется на доминирующей роли фигуры матери и отца соответственно. История движется от дорационального материнского мира в рациональный патриархический, но в то же время от свободы и равенства к иерархии и неравенству. В итоге же человечество вернется к утверждению принципов любви и равенства на новом уровне – такова гипотеза матриархально-патриархальных принципов.
Вклад Бахофена никоим образом не исчерпывается этой эволюционной схемой истории. Своим анализом природы материнской и отцовской любви Бахофен проложил дорогу в самое сердце психологии, индивидуального и социального психического развития; он был не просто одним из передовых мыслителей современной психологии, а прорубил для нее путь, подарив нам идеи, которые сегодня, спустя сотню лет развития этой науки о человеке, оказались даже более полезными и парадоксально более насущными, чем были в его собственную эпоху. Нижеследующие заметки призваны в некоторой степени обосновать это утверждение.
Самым фундаментальным достижением Бахофена является, пожалуй, его анализ сущности материнской и отцовской любви и, в свою очередь, разницы между привязанностью к матери и отцу соответственно. Его занимают не эмпирические мать и отец того или иного человека, а «идеальный тип» матери и отца (в понимании Макса Вебера[5]) или материнский и отцовский архетипы (в понимании Юнга). Он рассматривает функцию и роль материнского и отцовского принципов в человеческой эволюции.
Какова же природа материнской функции?
«Ухаживая за плодом своего чрева, женщина раньше мужчины научается распространять свою нежную заботу за пределы собственного Я, на другое существо и направлять весь свойственный ее духу дар изобретательности на поддержание и улучшение чужой жизни. Здесь лежат истоки всякой возвышенной цивилизации, всякого благодеяния, всякой преданности, всякой заботы о живом и всякого плача об усопшем»[6] (Bachofen 1967, стр. 79).
Любовь, забота, ответственность за других – все они сотворены матерью; материнская любовь – это семя, из которого произрастает всякая любовь и всякий альтруизм. Но сверх того материнская любовь является фундаментом для развития универсального гуманизма. Мать любит своих детей, потому что это ее дети, а не потому, что они выполняют некое условие или отвечают неким ожиданиям. Мать любит всех своих детей в равной мере, и потому ее дети ощущают себя равными до тех пор, пока центральным объектом их привязанности остается мать. «От порождающего материнства происходит всеобщее братство всех людей, сознание и признание которого угасает по мере формирования отцовского строя» (там же, стр. 80). Также отсюда следует, что базовыми принципами матрицентричной культуры являются свобода и равенство, счастье и безусловное утверждение жизни.
В отличие от материнских принципов, отцовский принцип – это принцип закона, порядка, рассудочности, иерархии; у отца есть любимый сын, наиболее похожий на него, наиболее подходящий для роли преемника, который унаследует его имущество и мирские функции. Среди патрицентричных сыновей равенство уступает место иерархии, а гармония – раздорам. Гениальность Бахофена заключается в том, что он продемонстрировал нам движение эволюции от матриархального к патриархальному принципу истории и при этом подчеркнул положительные и отрицательные стороны как матриархального, так и патриархального принципов. То, что он считает патриархат более высокой формой эволюции, не заслоняет от его взгляда ни конкретных достоинств, специфичных для матриархальной структуры, ни изъянов структуры патриархальной.
Положительная сторона матриархизма заключается в ощущении равенства, всеобщности и безусловного утверждения жизни. Отрицательная – в привязанности к крови и почве, в недостатке рациональности и прогресса. Положительная сторона патриархизма заключается в принципе рассудочности, закона, науки, цивилизации, духовного развития; отрицательная – в иерархии, угнетении, неравенстве, бесчеловечности. Достоинства матриархизма и недостатки патриархизма как нельзя более ярко воплощены в эсхиловской