— Звучишь красивее Грига, — не отрываясь от кожи, тихо сказал Влад.
— Сомнительный комплимент, — с трудом заставила шевелиться язык.
— Блаженство.
Я практически сорвала с Волконского свитер и оттолкнула от себя, тот сел на постель. Глубокий вдох и долгий выдох, чтобы не свихнуться окончательно и не преклонить колени. Но стоило взглянуть на Влада с взъерошенными волосами и в обычной белой футболке на фоне широкой двуспальной кровати, как ноги задрожали вновь.
— Только посмей мне сейчас сказать стоп.
Шепот гремел в стенах комнаты. Волконский не сдвинулся с места, и все равно будто сжал в тиски голосом. Было тяжело, но заговорила, подавшись вперед и слегка изогнув бровь.
— На мне белье одного цвета. Сойдет за ответ?
— Сон мой.
Я оказалась в самом желанном капкане — в его руках, которым дала карт-бланш. Пару мгновений, и мы оба завалились на покрывало. Влад подмял меня телом, губы сцепились с моими. И это была та битва, где я заранее проиграла. Намеренно.
Он вытягивал из меня такие звуки, от которых краснела сама. Одно движение перетекало в другое. А потом все прекратилось.
Что за?
В испуге распахнула глаза и тотчас напоролась на блуждающий по телу взгляд. Он смотрел, изучал, гулял по изгибам, словно запоминал. И сейчас на его лице не было ни тени равнодушия.
Что-то зашевелилось в груди. Надежда? Неужели я не выполола ее всю под корень вместе с сорняками и она снова дала ростки? Моя извечная проблема — я никогда не переставала верить.
Влад осторожными, неспешными движениями снял с меня колготки, целуя каждый новый сантиметр оголенной кожи. Он заставлял дрожать и растекаться огненной лавой, превращаться в пепел и возрождаться, как феникс. Снова.
Я так боялась пасть к его ногам, а в результате он сам добровольно встал передо мной на колени. Платье быстро поползло вверх. Я покрылась мурашками от кончиков пальцев до макушки, невольно выгнула спину, а Влад устроил моему телу испытание на прочность. Сколько он дразнил меня, столько же я безвольно ловила воздух пересохшими губами.
Когда он навис надо мной черной тенью и поймал громкий стон, который не сумела сдержать внутри, меня ослепил яркий свет. И я расплавилась, как воск. Сгорела, слишком близко приблизившись к солнцу. Думала, умерла. Но, едва моего рта коснулись губы, почувствовала, что оживаю вновь.
Я запустила руки в его мягкие непослушные волосы. Притянула ближе. Перевернулась с ним и села сверху. Дьявол, я почти плакала от удовольствия и пыталась отплатить ему хоть чем-то. Хотя бы толикой тех чувств, что он рождал во мне.
Майку и белье долой. К платью, что оказалось на полу. Кожа к коже. Поклясться могла — он зашипел. И что-то случилось, потому как внезапно все в разы замедлилось.
— Тише, голубка, не торопись.
Я не понимала его. Он менялся так быстро, не уследить. И как было не спешить? Ведь вот он — мой. Сейчас он мой. Но что будет секунду после?
Его пальцы нежно гладили мою шею. Опускались ниже, очерчивали круги, а затем снова воспаряли к лицу. Взгляд завораживал — никто и близко в жизни на меня так не смотрел. Пожалуй, никто в моей жизни и не умел так чувствовать, как он. Для него это было целое искусство.
Ладони скользнули мне на плечи, затем вдоль позвонка. Я ждала падения в пропасть, но он потянулся ко мне сам, сел.
Все, что происходило между нами, нельзя было назвать пресловутой «прелюдией к сексу». Язык бы не повернулся так сказать. Самое смешное, все это ничем не напоминало и наш прошлый опыт, а я даже спустя столько лет помнила каждый миг очень хорошо.
Что тогда? Магия в чистом виде. Наивное сердце, зараза, шептало «любовь», но я отметала все мысли о ней. Подумаю об этом после. Сейчас прижалась теснее, чтобы забыться в его руках.
Поцелуи — мягкие, тягучие, осторожные — перетекли в горизонтальную плоскость. Дыхание стало громче, пульс участился. Я услышала хрипы, вырывающиеся из груди Волконского, и губы невольно расползлись в улыбке. Волшебно было знать, что я тоже действовала на него невозможным образом.
Мы стали биться за право вести этот танец. И я хотела быть ведомой, но как же мне нравилось распалять Влада.
Когда пальцы опустились вниз, я приготовилась сдаваться.
Стук в дверь разрушил все к чертям.
Мы замерли. Влад нахмурился, но снова нежно поцеловал губы.
Послышался звук открывающегося замка. Я отшатнулась, взглядом нашла одежду.
— Там на цепочку закрыто, никто не войдет, — сказал он, но не сильно успокоил.
Я взмолилась, чтобы это была уборка номеров.
— Посиди, я разберусь.
Влад накинул майку и вышел в коридор.
Глава 19 омик у моря
Еще до того, как я услышала голоса, поняла, что реальный мир настиг нас. На планету для двоих приземлился бомбардировщик по имени Инна.
— Она здесь?
Меня, согретую и возбужденную, с головой окунули в ледяную воду.
— Что все это значит? — голос Влада звучал тише и сдержаннее, чем ее высокие ноты.
— Она ведь здесь, да? Иначе зачем бы ты спрашивал про время.
— С каких пор мы выясняем такие вещи?
— Ты сделал мне предложение!
Я стиснула в кулаке простынь. Магия медленно умирала под весом неоспоримых фактов.
— А ты сама купила кольцо. Инна, за все время нашего знакомства ты ни разу меня не разочаровала. Не делай этого сейчас.
Но Инну уже понесло. Я слышала всхлипы, дрожь в ее голосе, несвязную речь. Поймала себя на мысли, что не шелохнулась с той секунды, как Влад ушел. Словно малейшее движение значило бы поражение. Я так и сидела без одежды на теплой кровати.
— Но ты выбрал… выбрал меня! Пообещал! Ты мне, я тебе. Помнишь? У нас был уговор.
Я усмехнулась. У нас с Митей тоже был уговор — все это чушь собачья.
— Я видела твои новые работы. И я слишком хорошо знаю эту манеру. Лиля…
— Не нужно о ней.
Я вздрогнула вместе со словами Влада. Имя его бывшей жены прозвучало дико в сложившихся обстоятельствах.
— Хорошо, но у нас был чертов уговор! — взорвалась Инна.
И мне стало даже немного жаль ее, звучала измучено.
— Именно, — холодному и беспристрастному тону Волконского позавидовал бы Кай. — И ты была совсем не против развлечься с этим увальнем.
О боже, они о Мите?
— Знаешь же, что он для меня ничего не значит, а ты…
Что было дальше, не захотела слушать. Подхватила с пола белье, платье, телефон, спряталась в ванной. Но перед тем как защелкнула дверь, все равно уловила извинения Влада и его «я подвел тебя».
Я посмотрела в зеркало и не узнала потерянный, затравленный взгляд. Инна перешла на крик, и я зажмурилась. Умылась, чтобы прийти в себя, оделась. А сомнения одно за другим прокрадывались в голову. Любовь ведь не должна причинять столько страданий?
Телефон зазвонил очень кстати. Мама в тысячи километрах от меня все равно ощущалась ближе, чем люди в соседней комнате. Она начала быстро говорить: о том, что ее увезли в больницу, что Ангел прилетает уже завтра, а встречать ее некому — отец только взял билеты домой и может просто не успеть.
Я, мама, Ангел — круг замкнулся, все остальное потеряло значение.
Я не должна быть здесь, — осознала.
Что я вообще забыла здесь, когда где-то там был настоящий мир, полный обоснованной боли и страха?
Психотерапевт год за годом твердил, чтобы я выбирала себя и то, что мне дорого, в ущерб окружающим, которые плевать на меня хотели. Сейчас гордился бы мной.
Я вышла из ванной с твердым намерением уйти, задрав подбородок. У Влада был выбор, и, кажется, он его сделал. Обулась и уже шагнула на выход, но услышала Митю. Крик. А затем потасовку.
Дьявол!
Струсила. Оглянулась вокруг в поисках спасения. И вдруг нашла! Выскочила на балкон. Отель стоял на склоне, поэтому второй этаж располагался на высоте посильного мне прыжка.
Я распахнула окно, поежилась, но за пуховиком не вернулась. Сдержала порыв обернуться. Повторила себе, что сейчас важнее я и моя семья. А эти ребята… пусть и дальше делят меня, как игрушку, и разбирают условия тесного сотрудничества с Инной.
Раз, два, спрыгнула!
Пока получала на ресепшене новую карточку, не без труда объяснив, что я «lost my card», созвонилась с Орловой, моей единственной близкой подругой. И как она меня терпела? У нас с ней сложилась какая-то безусловная любовь.
Я попросила подстраховать прилет Ангелины и встретить малышку, если мой план побега не выгорит, а отец задержится хотя бы на полчаса. Ника согласилась помочь: у нее как раз был выходной.
— Все в порядке? — задала она только один вопрос.
Я обожала ее за то, что никогда не лезла в душу.
— Нет, но я справлюсь. На связи.
Я покидала вещи в чемодан и выбрала ближайшие билеты. Собиралась поставить мужчин перед фактом — в следующий раз поговорим лишь в России, если они того захотят. Реально оценивала шансы и понимала, что Влада могла и не увидеть больше. Было страшно, но не страшнее, чем представить маму перед операцией в одинокой больничной палате или блуждающую по аэропорту Ангелину.
Когда взяла одежду со стула, под свитером нашла Митин планшет — тот остался у меня после Трюсиля. Случайно коснулась экрана, он разблокировался без пароля. Хотела уже убрать, но наткнулась на текст сообщения в «Телеграме». Марина, мать Мити, спрашивала, нужно ли собирать друзей на праздник или это будет тихий семейный ужин. Что-то насторожило меня. Я пролистала переписку. И ахнула, увидев «купил ли ты кольцо». Да это просто не могло быть правдой! Дурной сон!
Тотчас залезла в историю браузера и нашла каталог ювелирных изделий. Мать моя женщина, Митя собирался сделать мне предложение?
Я сглотнула. Испугалась. И поняла, что точно не сумею попрощаться ни с одним из парней. Надела горнолыжную розовую куртку, которую взяла у Митиной мамы — потом как-нибудь верну — и спустилась в холл. Оставила планшет на стойке и попросила вызвать такси в аэропорт.
Машина подъехала быстро, как я и рассчитывала. Ведь моя смелость закончилась, и новых поставок в ближайшее время не ожидалось. Я уместилась на заднем сидении, прошла платную онлайн-регистрацию и пустила слезу.