А еще я считала, что такие времена давным-давно прошли, всё же двадцать первый век на дворе, но, как оказалось, нет, и вполне можно таким образом испортить жизнь человеку, достаточно нескольких звонков.
«Ну что ж, Лера, значит, пришло время сменить специализацию».
Только вот ума не приложу, чем бы таким заняться, чтобы и прибыльно, и в соответствии с моими талантами. Что ж, зато точно знаю, с кем посоветоваться. Позвонила Рыжику.
— Оль, тут вот какое дело… Мне нужно менять специализацию, без тебя не обойдусь. Работу по прежнему профилю теперь не найду никогда, — заинтриговала я подругу. — В общем, ты приходи, как освободишься, составим план и всё обсудим.
Как многие девушки, Ольга была падка на интриги и новости, поэтому пообещала прискакать в течение часа.
Я, чтобы отвлечься, занялась уборкой.
Минут через пятнадцать раздался звонок. «Вот что значит правильно замотивировать человека!» — подумала я, вытерла руки полотенцем и пошла привечать любимую подругу.
На пороге вместо ожидаемой Ольги стоял… стояло… видение. Видение, черт его подери! Правда, на этот раз в одежде, да еще какой…
Серый пиджак в светлую полоску, галстук в тон — такой же серый… а из нагрудного кармана торчал белый платок.
— Позвольте представиться, Алексей Антонович Крутов!
При этом нежданный гость прочистил горло, поправил галстук двумя пальцами. Ну точь-в-точь, как мой старый знакомец, пиджачок-судачок.
— Здрасте… — пробубнила я сдавленно.
Лучше бы он опять голым явился, честное слово…
Глава 7. Пиджачок-судачок
Валерия
Пиджачка-судачка из моего прошлого звали Петя… Точнее, Пётр Данилов. Такой же высокий статный брюнет, как товарищ Крутов. И костюмы у них один в один — серые в светлую полоску. И горло он так же прочищал…
Но обо всём по порядку.
Отлично помню, как я пришла впервые устраиваться на работу. Вчерашняя студентка, свежая выпускница с дырой в кармане и полным отсутствием уверенности в себе, а также опыта в трудовой книжке. Столкнулась с ним в лифте, случайно облила его минеральной водой. Он посмотрел на меня с таким презрением, словно на рукав его пиджака попала не чистая вода, а как минимум серная кислота.
— Кто догадался тебя пустить в здание, криворукую такую… — процедил он сквозь зубы, поправляя галстук.
Я пробубнила «извините» и попыталась как можно незаметнее просочиться в дверь лифта с другими людьми, вышла даже на этаж раньше нужного. Перенервничала из-за неприятного инцидента, в результате на собеседовании у меня дрожал голос. К счастью, это не помешало мне получить должность, хоть это и не была работа моей мечты, отнюдь.
Я — девушка без претензий. Пробовалась на самого обычного офис-менеджера небольшой фирмы по поставке замороженных продуктов.
Зато серый пиджак — парень с претензией… на всё! Служил главным менеджером фирмы, продающей оргтехнику.
Так сложилось, что офисы, в которых мы работали, находились друг напротив друга. Волей-неволей столкнешься у лифта или на этаже. И каждый раз я замирала при встрече, чувствовала себя мерзким микробом, когда он окидывал меня презрительным взглядом.
Впрочем, взгляды его оставались надменными и презрительными не так уж долго, всего-то до новогоднего корпоратива. Наши фирмы не только располагались рядом, но и устраивали праздник в одном и том же зале ресторана. Две не слишком крупные компании, два стола, два ведущих… Серый пиджак и я, сидящая практически напротив, вся такая растакая в красном платье и на шпильках. Если учесть, что во мне добрых метр семьдесят сантиметров роста, на шпильках я всегда смотрюсь эффектно. Кстати, у меня до сих пор есть то платье, одно из любимых. Козырный наряд…
Нет-нет, не подумайте, платье было вполне приличное, доходило до колен и даже не особенно облегало мою стройную фигуру. Тем не менее преображение в яркую бабочку из серой офисной мышки не осталось незамеченным.
— Пётр Данилов! — представился он, поймав меня выходящей на улицу подышать свежим воздухом. — Я вижу, вы без пары…
Я сделала вид, что внезапно оглохла, и позорно скрылась с места происшествия. Оставила мистера пиджачка-судачка стоять и хлопать ресницами, до обидного длинными, к слову.
Однако его попытка наладить мосты была замечена одной из моих коллег, болтушкой и хохотушкой Ирочкой. Через три минуты об этом знала каждая представительница женского пола за нашим столом. Дружным коллективом девочки стали благословлять меня на глупость:
— Осмелился подойти, инициативный!
— Креативный, вон как необычно из его кармана торчит белый платок…
— Иди, Тишкина, тряхни молодостью, а то сидишь вечерами одна, как квочка.
Ну, я и тряхнула…
Не знаю, молодость это была или глупость. В общем, у нас с пиджачком случился медленный танец, во время которого он поведал мне, какой он ходок и сколько у него перебывало любовниц за прошлый год — подвел, так сказать, статистику. Приглашал прогуляться… Но слушать о его похождениях мне не хотелось, поэтому я извинилась, и под предлогом того, что дома ждут строгие родители, убежала.
После новогодних праздников пиджачок-судачок отчего-то решил, что я невероятно достойная кандидатура для ухаживаний. Начал одаривать меня благосклонными взглядами в лифте, судорожно поправлял галстук, прочищая горло, отлавливал на обеде в столовой и с упоением рассказывал, какую важную должность он занимает. Поскольку были теперь официально знакомы, послать его подальше мне казалось неловким.
Следующим этапом стали букеты ромашек, гвоздик, роз, наконец… Ну, букеты — громко сказано, всегда по три цветка.
Коллеги бесновались:
— Упустишь хорошего парня — будешь кусать локти!
— Какой мужчина!
— Опрятный, таких поискать…
Нет бы мне, дуре, строго их отчитать за то, что суют носы в чужое дело, или посоветовать самим начать с ним встречаться. Ведь видела, что человек — гниль. Но я — младший сотрудник, а они… лучше знали жизнь, как я тогда подумала. В общем, пошла на свидание.
Пётр повел меня в кафе напротив офиса. Кормил салатом «Цезарь» и пытался споить клубничным дайкири. Но споить меня — дело зряшное. Не пьянею я, по крайней мере не глупею от выпитого, хоть никогда и не злоупотребляла. Тело мое — храм мой, пусть я периодически и пихаю в этот храм чипсы со вкусом краба.
За ужином Пётр продолжил потчевать меня рассказами о прошлых победах на любовном и рабочем фронте. Да так старался, что ко времени оплаты счета меня от кавалера начало сильно подташнивать. Потом я сделала ужасную вещь — ответила строгим отказом на его предложение продолжить вечер в его городской квартире.
— Как это не хочешь ехать? — спросил он с отвисшей челюстью.
Похоже, к отказам не привык, да и кто посмеет отказать такому… мачо…
— Я… мне… у меня родители строгие! — Я попыталась ретироваться вежливо.
В свое оправдание скажу, что просто не успела придумать нормальную отмазку в тот момент.
Пиджачок-судачок на мой порыв уважить старших и явиться домой вовремя вдруг обозлился.
— Я тебе цветы присылал? Присылал! На ужин сводил? Сводил! Так поехали…
— Куда?
— Ко мне!
После того, как я задала гениальный вопрос «зачем?», у него задергался глаз.
— Дура малолетняя! — пропыхтел он.
Хотя мне на тот момент уже стукнуло двадцать один — по всем параметрам взрослая.
Я практически перекрестилась, когда он гордо оплатил лишь свою половину счета и удалился.
А на следующий день, придя на работу, я узнала, что у нас с ним, оказывается, всё было… И как было! Тишкина слаба на передок, по-всякому его обслужила.
Когда я пришла к нему разбираться, он лишь рассмеялся мне в лицо и посоветовал на первом свидании так яростно из трусиков не выпрыгивать. Посоветовал громко, так, что, когда я выходила из его кабинета, сотрудники тихо посмеивались. Ну и покраснела же я тогда… Но всем было плевать, что я — девушка приличная, до этого ничем свою репутацию не запятнавшая.
Дальше хуже — он посмеивался каждый раз, когда меня видел, особенно если рядом стоял кто-то еще, а, как правило, так и было.
Но настал день, когда мне, на тот момент еще великой удачнице, предложили работу в другой фирме — более крупной, с приличным окладом. Я шла писать заявление как на праздник.
В следующий раз я столкнулась с Петром Даниловым случайно через несколько лет. Так сложилось, что мы вместе оказались на одной и той же выставке по прикладному искусству.
Увидела его в таком же сером костюме, как раньше, так же поправляющим свой мерзкий галстук, и… не удержалась.
Взяла да подошла к хаму.
— Извиниться не хочешь? — спросила с грозным прищуром.
На тот момент я уже обладала достаточным запасом уверенности в себе, чтобы такое провернуть.
— Я тебя хотел облагодетельствовать! — ответил он, хмурясь. — А ты посмела не оценить… ну вот и кукуй одна!
— Ишь ты, благодетель какой нашелся… — фыркнула я и плеснула ему в лицо вино, которое тут щедро раздавали всем желающим в надежде, что кто-нибудь что-нибудь купит.
Несколько секунд я наблюдала, как дешевая, кисло пахнущая коричневая жидкость стекает с его мерзкой физиономии. Потом пришлось спешно ретироваться, ибо злющий Данилов грозился вызвать полицию.
С тех пор у меня на чванливых снобов, вечно носящих пиджаки, просто нервная почесуха.
Я вгляделась в холодные синие глаза Алексея — ну точно, прямо как у пиджачка-судачка.
Всего-то обыкновенный серый пиджак, а какие ассоциации… Вот правда, лучше бы этот Крутов голым явился! Взбесил бы меньше…
— Чего надо? — рявкнула я даже резче, чем собиралась.
Глава 8. Ожившее видение
Валерия
Крутов на несколько секунд завис — видимо, не ожидал от меня такой реакции. Снова прочистил горло, расправил плечи (хотя куда уж больше) и выдал:
— Думаю, нам стоит поговорить, Валерия. Вы не согласны?