– Как вы попали в мир моды? – заинтересованно спросил он.
– Когда я была ребенком, для маленьких девочек выпускали только «миленькую» одежду, и всегда розового цвета. – Эмили состроила гримасу. – Я ненавижу розовый цвет. Я рисовала одежду, которую хочу носить. В конце концов я раздразнила маму настолько, что она научила меня шить на швейной машинке.
– Ваша мать была швеей?
– Она стала бы ею, если бы так рано не родила детей. Если бы она прожила дольше, то, вероятно, занималась бы шитьем. – Эмили потянулась за бокалом вина и сделала глоток.
Павлу показалось, что у нее слегка дрожит рука.
Несмотря на угрозы напиться, Эмили выпила лишь бокал рома с кока-колой и едва прикоснулась ко второму бокалу вина.
– Мама так гордилась мной, когда я получила работу в доме моды Хьюго, – задумчиво сказала она. Ее лицо скривилось от боли, но потом она сделала еще глоток вина и заставила себя улыбнуться. – Итак, ваша очередь.
– Моя очередь для чего?
– Для того, чтобы рассказать мне, почему вы хотите купить компанию Плющенко.
Павел подумал, не отмахнуться ли от ее вопроса.
– Здесь нам не остается ничего, кроме как разговаривать, – заметила Эмили, пристально глядя на него великолепными глазами.
Павел посмотрел на ее обнаженное плечо и почувствовал, как его тело обдало жаром. Вообще-то они могли бы найти способ приятно провести время…
Он резко тряхнул головой и приказал себе образумиться. Пусть они сейчас ладят друг с другом, нельзя забывать, из-за чего он привез Эмили на остров.
– Марат Плющенко – мой брат, – сказал он.
Эмили присвистнула:
– Вот этого я никак не ожидала! Вы пытаетесь тайком купить компанию собственного брата?
Павел вздохнул:
– Мы не родные братья. Я не знаю своего биологического отца. Он бросил мою мать до моего рождения. Мать Марата умерла, когда он был еще малышом. Наши родители поженились, когда Марату было два года, а мне пять месяцев. Андрей принял меня, а моя мать приняла Марата.
Эмили медленно кивнула:
– Значит, вас воспитывали как братьев?
– Да. Мы росли вместе как братья, но Марат не считал меня братом. – Павел печально улыбнулся. – Он всегда меня ненавидел.
Молодая женщина выгнула бровь:
– Почему?
Павел потер лицо:
– Марат не желал иметь ничего общего с Плющенко и со мной…
– Погодите-ка, – прервала она его, качая головой. – Насколько я поняла, Андрей Плющенко ваш отчим, поэтому вы член династии Плющенко?
– Династия подразумевает долголетнюю историю. Андрей основал компанию.
– Я понимаю.
– Вы уверены, что не были Шерлоком Холмсом в прошлой жизни?
Она рассмеялась и напомнила:
– Вы рассказывали мне о Марате.
– Он создал несколько неудачных компаний. По-моему, их было пять. Восемь лет назад он решил, что должен присоединиться к семейной фирме, однако не желал начинать с нуля. Он хотел сразу же войти в руководство компании.
– Вы с этим не согласились?
– Нет. Его идея показалась мне смешной. Я обрадовался, что он решил присоединиться к нам. Но я думал, что Марат сначала должен узнать тонкости бизнеса, как когда-то я. – Он покачал головой. – У нашего отца было иное мнение. Он страстно желал, чтобы Марат стал успешным, и исполнил бы любое его желание. Я совершил ошибку, выдвинув Андрею ультиматум: либо Марат входит в состав директоров, либо я ухожу в отставку.
– Андрей выбрал Марата?
– Он не сказал об этом прямо. – Павел вдруг помрачнел и посмотрел на Эмили. – Он заявил: «Павел, он мой родной сын». На следующий день я подал в отставку.
– Как отреагировал Андрей? – тихо спросила Эмили.
– Он очень расстроился из-за моего решения. Моя мать тоже. А я был… – Павел чуть было не сказал «опустошен», но вовремя остановился. – Я очень злился и даже сменил фамилию Плющенко на девичью фамилию моей матери. Я работал в компании со школы, расширял международное производство… – Он выдохнул и покачал головой, вспоминая. – Мне понадобилось пять лет, чтобы осознать свою вину, но мне не удалось попросить прощения у Андрея. Он умер во сне три года назад. Марат взял на себя бразды правления компанией. С тех пор компания Плющенко на грани разорения. Марат не продаст мне фирму, поэтому два года назад я создал подставную компанию и занимался инвестициями в различные фирмы, чтобы у него не было подозрений.
– Почему он возненавидел вас так сильно? Вы его брат.
– Не знаю. Я не помню, как жил без него. Он был старше, когда наши родители поженились. Он помнил, как жил, пока не появился я. – Павел покачал головой и поднял глаза к потолку, потом откинулся на спинку стула и положил ноги на стул рядом с Эмили. – Мне кажется, уместнее спросить, почему я все это вам рассказываю.
По-прежнему глядя на Павла, она печально повела плечом.
Тяжело вздохнув, он поднялся.
– Еще вина? – Обычно он не злоупотреблял алкоголем, но сегодня решил сделать исключение.
Эмили накрыла бокал рукой:
– Я не буду, спасибо.
– Вы отказались от идеи напиться? – весело спросил Павел.
– Когда я пьяна, то становлюсь смешливой и надоедливой. А мы оба знаем, что я и без вина разозлю кого угодно, – так же беспечно ответила она.
– В таком случае я могу предложить вам стакан молока.
Она рассмеялась, но ее взгляд остался беспокойным.
– Прямо сейчас я бы приняла душ. У меня в волосах полно морской соли.
– Ладно. А я в это время свяжусь со своим адвокатом. – Павел не надеялся, что заряда телефонной батареи хватит для разговора, но ему хотелось чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься.
Ему было нелегко рассказывать о своем прошлом. Хотя он никогда не оказывался в подобной ситуации, когда время можно было скоротать только за разговорами. Он не мог позволить себе подобного.
И не важно, до чего хороша чертовка Эмили с ее фарфоровой кожей и черными как ночь волосами.
Глава 7
Эмили долго принимала душ, стараясь прояснить мысли.
Павел Вершинин – ее враг. Она не должна об этом забывать. Наслаждаясь его обществом, она обязана помнить, что находится на территории противника. Этот человек не дал шанса ее недавно овдовевшему отцу защитить себя и отстранил его от работы. Этот человек лишил ее отца всякой надежды и не начал расследование, которое вернуло бы ему доброе имя.
Надев черное платье до колен – теперь весь ее гардероб был в темных тонах, – она вернулась в гостиную и увидела, что Павел сидит на диване и читает книгу.
– А я думала, здесь совсем нечем развлечься, – сказала она с притворным осуждением.
Он показал ей обложку книги:
– Здесь все книги на русском языке.
– Ну и ладно. – Эмили прошла мимо него на кухню.
Ей нужно чем-то заняться, чтобы в голову не лезли ненужные мысли.
– Если бы я знал, что буду принимать здесь гостей из Англии, то привез бы книги на английском.
– Вряд ли я для вас гостья, да? – напомнила она и себе, и ему.
Отложив книгу, Павел поднял бровь:
– Пока вы находитесь на этом острове, вы моя гостья, и к вам будут относиться как к гостье.
Эмили очень хотелось заметить, что гостям, как правило, позволяют общаться с внешним миром и обычно они приезжают добровольно, но на этот раз она прикусила язык. Они оба знают, почему Павел так поступил. Нет смысла спорить. Им предстоит долгая ночь. Лучше попробовать и поддержать подобие гармонии в их отношениях. Пока Эмили держит ухо востро, с ней все будет в порядке.
В морозилке она обнаружила большой контейнер с ванильным мороженым.
– Хотите мороженого? – спросила она, протягивая Павлу контейнер.
– Конечно, – ответил он, пожав плечами. Закрыв книгу, он положил ее на подлокотник дивана.
Эмили достала две ложки. Павел уселся за стол напротив нее и кивнул на контейнер:
– Будем есть отсюда?
– Не придется мыть посуду.
– Оно растает.
– Не успеет. Я гарантирую, что через десять минут от мороженого ничего не останется. Если хотите, возьмите себе миску.
Округлив глаза, Павел взял миску и положил в нее мороженое.
– Это все? – спросила Эмили с недоверием – он положил себе только две ложки мороженого.
Он взглянул на нее с упреком:
– Это вряд ли здоровая пища.
– Это мороженое. Оно не может быть здоровой пищей. Оно создано для того, чтобы радовать и утешать.
– Я постараюсь объяснить это своим артериям.
Они ели в тишине, но сейчас молчание не казалось неловким.
Павел проверил свой телефон.
– Вы дозвонились до своего адвоката? – спросила Эмили.
– Да, но аккумулятор разрядился через пару минут. – Он встряхнул телефон, будто надеясь, что тот каким-то чудом заработает.
– Вы понимаете, что мучаете себя, проверяя его? – сказала она.
Павел поджал губы.
– Это бессмысленно, знаю. Я просто ужасно расстроен.
– Съешьте еще мороженого.
– Неужели это поможет? – насмешливо спросил он.
– Не-а. Но оно подсластит ваше расстройство. – Эмили отправила в рот полную ложку лакомства.
Губы Павла дрогнули.
Эмили улыбнулась, увидев, как он кладет себе еще чуть-чуть мороженого.
– Вы всегда так одержимы контролем?
Павел слегка прищурился.
– Мне нравится контролировать мир, в котором я живу, – медленно ответил он.
– Мы все так делаем, до определенной степени, – согласилась она. – Но, по-моему, вы перебарщиваете.
Он положил ложку и просто сказал:
– В детстве у меня была лейкемия.
Вздрогнув, Эмили округлила глаза.
– Когда можешь умереть в таком юном возрасте, начинаешь осторожничать. – Он повел плечом.
– Даже не знаю, что сказать, – пробормотала Эмили. – А сейчас вы в порядке? Я имею в виду…
– Я знаю, что вы имеете в виду. Да, я здоров. – Павел остался жив, но какой ценой… Пять лет химиотерапии и другие процедуры лишили его того, чего не купишь ни за какие деньги. – Но я не отношусь к своему здоровью как к должному. Я откровенно признаю, что хочу себя контролировать. Когда ты пять лет не в состоянии контролировать свое тело или свое лечение, не можешь избавить от страданий тех, кого любишь… – Павел покачал головой, доедая мороженое. – Сейчас я все контролирую. Только я. И я от этого не откажусь.