— До встречи, мисс Лефевр, — заметил Рэдклифф, кое-что уловив из их беседы, что вызвало в нем неуместное веселье.
— Да, счастливого плавания, — отозвалась Валентина, — когда вы отплываете? Надеюсь, что скоро.
— Пойдем, уже поздно, — одернула ее Маргарита и улыбнулась гостю, — была рада с вами побеседовать, месье Рэдклифф. Надеюсь, мы продолжим наш разговор позднее. До свидания.
До пролетки они сохраняли молчание. Но потом мадам Савари не выдержала:
— Тина, мне очень хочется поговорить с тобой относительно твоего возмутительного поведения. Примерно так, как в детстве, с розгой.
— А меня не били в детстве, — сообщила ей Валентина, усмехаясь, хотя этот факт был прекрасно известен ее теткам, — а тебя, тетя?
Маргарита от возмущения потеряла дар речи.
3 глава
Капитан Рэдклифф находился на палубе, когда к нему подошел его помощник.
— Вы звали меня, сэр?
— Да. Сегодня мы отплываем. Все уже готово, провиант закуплен, водой мы запаслись, люди отдохнули. Думаю, тянуть с отъездом ни к чему.
— Да, но…
— Что «но»?
— Мы могли бы остаться еще на недельку, капитан, — предложил Патрик, сам поражаясь собственной решимости.
— Зачем? Знаю, зачем. Вы думаете о красе и гордости Фор-де-Франса. Мисс Лефевр. Выкиньте ее из головы. Я уже говорил, что эта девушка не для вас.
— Да? — запальчиво переспросил Кейн, — а для кого же?
— Вы не умеете с ней обращаться. Она же вам на голову сядет. Видели ее поклонников? Дрессированные пудельки.
— Но…
— Все, Кейн, хватит. Я не намерен здесь задерживаться. Вечером отплываем, — заключил Рэдклифф и ушел с палубы.
— Да, сэр, — кивнул Патрик ему в спину.
Но ему ужасно не хотелось этого делать. Целую неделю в голове не было иных мыслей, кроме мечтаний о Валентине. Он вспоминал ее такой, какой увидел впервые. Она была красива, просто чудо, как хороша. Именно о такой девушке Патрик мечтал всю свою жизнь. Капитан мог говорить все, что угодно. Его помощник был уверен, что тот просто досадует на то, что девушка оказалась ему не по зубам. Обычно, особы женского пола тихо млели в его присутствии. А Валентина привыкла, чтобы в ее присутствии это делали мужчины. Нашла коса на камень.
Сама Валентина не думала ничего. Она составила мнение о новых знакомых и оно было далеко не лестным. И со свойственной ей самоуверенностью, девушка думала, что это мнение будет незыблемым.
В этот день Валентина гостила у своей подруги Оливии, дом которой находился на побережье. Сквозь открытые окна доносился шелест волн, набегающих на песок. Приятный и расслабляющий звук.
Подруги сидели на качелях и медленно покачиваясь, болтали.
— Ты так и не помирилась с Луизой? — спросила Оливия, надвигая шляпу на лоб, — это солнце, у меня от него вылезут веснушки.
— А у меня не бывает веснушек, — заметила Валентина, — но вот о цвете лица стоит подумать. Ты спрашиваешь о Луизе? И думать о ней не хочу. Вчера она прошла мимо меня, задрав нос к небесам, словно собиралась их проткнуть. Впрочем, у нее это могло бы выйти. Ты видела ее нос?
Оливия прыснула.
— Но вы ведь давно дружили, правда?
— В детстве. Ну и что? Подумаешь, мы с Анриеттой играли с Луизой в куклы! Что с того? А с Мишелем мы играли в прятки. В детстве мы постоянно во что-нибудь играли.
— Да, — признала подруга, — а как здоровье мадам Савари?
— Тетино здоровье? Оно у нее дай Бог каждому. А что такое? В последнее время у меня слишком часто стали интересоваться ее здоровьем. Что ты имела в виду, Оливия?
— Ничего. Просто спросила о ее здоровье.
— Почему же ты не спросила о здоровье тетушки Амели?
— Потому что она в отъезде, — нашлась Оливия.
Валентина рассмеялась.
— Ну, а если серьезно, то все это глупости. С тетей Маргаритой все в порядке. Если ее приспичило пококетничать на приеме у губернатора, то кому от этого было плохо?
— Не только на приеме, — уточнила та.
— Все всё знают, — фыркнула девушка, — на этом острове просто деться некуда.
— А что тут такого? Месье Рэдклифф — очень красивый и воспитанный мужчина. Неудивительно, что твоя тетя… увлечена им.
— Ты так думаешь? — презрительно отозвалась Валентина, — ну и что в нем такого особенного? Что вы все так всполошились из-за какого-то неотесанного моряка? Он же ужасно невоспитанный, грубый, нахальный и ехидный.
— Как ты можешь так говорить? А вдруг кто-нибудь услышит?
— Ну и пусть слышат, кто хочет. Это я ему и в лицо скажу. Пойдем прогуляемся вдоль берега. Я люблю смотреть на волны.
Оливия не стала протестовать и послушно встала вслед за своей своенравной подругой. Взяв друг друга за руки, они медленно пошли по усыпанной песком дорожке.
— А если честно, Валентина, — заговорила Оливия, — кто из твоих поклонников тебе больше всех нравится?
Валентина ненадолго задумалась, а потом ответила:
— Мне нравится месье Бернар, потому что у него есть чувство юмора. Потом, мне нравится месье Леру, так как он всегда знает, как мне угодить. И месье Вернье мне тоже нравится, он прекрасно танцует. Да, кстати, и месье Феррар…
— А он что умеет делать? — фыркнула подруга, — я ведь не о том спрашиваю, Тина. Я спрашиваю, кто тебе нравится больше всех? Кого ты отличаешь? Такой человек должен быть только один.
Девушка пожала плечами. До сих пор она как-то не задумывалась об этом. А теперь поняла, что до сих пор еще ни один из ее многочисленных поклонников не производил на нее столь сильного впечатления.
— Понятно, — спустя некоторое время отозвалась Оливия, поняв, что вразумительного ответа ей не дождаться.
Патрик Кейн вошел в капитанскую каюту в то время, как тот склонившись над большой картой, расстеленной на столе, рассчитывал курс, прокладывая его остро отточенным карандашом. Услышав звук раскрываемой двери, он повернул голову и осведомился:
— Да?
— Капитан, — начал Патрик, сам немного опешивший, — к вам гостья.
— Как? — не понял тот сперва, — гостья? В чем дело, Кейн? Сейчас мне не до светских развлечений.
— Но эта дама очень хочет вас увидеть, сэр.
— Что за дама? Полагаю, у нее есть имя?
— Конечно, сэр. Мадам Савари.
Рэдклифф повернулся к нему, отложив карандаш и разогнувшись.
— Мадам Савари? — переспросил он, — в чем дело? Что-то случилось?
— Она хочет с вами поговорить, сэр.
— Хорошо. Пригласите ее сюда.
Развернувшись, Патрик вышел за дверь.
Рэдклифф машинально пригладил волосы, хотя в этом не было необходимости и выдвинув один из стульев, сел. Через некоторое время раздался стук в дверь, а спустя пару секунд та отворилась и в каюту вошла мадам Савари собственной персоной.
— Добрый день, мадам, — отреагировал Рэдклифф, привставая, — присаживайтесь, прошу вас. Что привело вас сюда?
— Добрый день, месье, — Маргарита сделала пару шагов вперед и села на предложенный ей стул, — очень рада вас видеть.
— И я тоже, разумеется. Так что же..?
— Месье Рэдклифф, я слышала, что вы отплываете сегодня вечером. Это правда?
— Да, — согласился он, — собственно говоря, мы тут ненадолго.
— Тогда, — мадам Савари запнулась, — тогда я бы хотела попросить вас об одном одолжении, месье.
— Конечно, — кивнул Рэдклифф, — все, что в моих силах, мадам.
— Пожалуйста, позвольте мне поехать с вами, — на одном дыхании выпалила Маргарита.
Капитан приподнял брови:
— Собственно говоря, мы не берем на борт пассажиров, мадам. Мы — торговое судно. Если вам нужно отплыть с Мартиники, то есть достаточно пассажирских судов. К примеру, в порту стоит внушительный пароход.
— Ну пожалуйста! — взмолилась женщина, — клянусь, я не буду вам в тягость. Я буду делать все, что вы мне скажете.
— Но, — он запнулся, — я не понимаю, что вынуждает вас просить меня об этом и испытывать неудобства всю дорогу, когда есть столько комфортабельных судов?
— Я хочу быть с вами, — прошептала Маргарита, поднимаясь с места и шагнув к нему.
Возможно, она ожидала, что ее немедленно заключат в объятия, но ничего подобного не произошло. Рэдклифф просто-напросто остолбенел. До сей поры еще никто столь смело и даже несколько бесцеремонно ему не навязывался.
Впрочем, он скоро опомнился.
— Мадам Савари, — начал он, — я всегда рад исполнить любую вашу просьбу, но то, о чем вы просите, невозможно.
— Но почему? — вскричала Маргарита с самым ошеломленным выражением лица.
— Для начала, нам предстоит тяжелый и даже несколько опасный путь. Вы прекрасно знаете, что в этих морях неспокойно. Возможно, что нам придется наткнуться на пиратов или еще того хуже, на испанцев. И потом, присутствие женщины на корабле всегда нервирует и вносит разлад.
Маргарита была оскорблена отказом там, где совершенно не ожидала ничего подобного. До сих пор ей казалось, что подобное предложение с ее стороны его только порадует. Они ведь прекрасно общались, нашли общий язык и между ними даже возникла симпатия. И вот, на тебе! А как же их тесное общение и то, что в свете называют легкой интрижкой?
— Мое присутствие будет вас нервировать? — переспросила она, вытаращив глаза, — до сих пор я этого не замечала.
— Но неужели вы думали, что простая вежливость…
— Вежливость?! — мадам Савари оскорблено выпрямилась, — значит, это была вежливость. Хорошо. До сих пор я не встречала столь оригинального проявления вежливости, но чего на свете не бывает! Отправляйтесь куда хотите, месье Рэдклифф, — она развернулась к двери, — и чем дальше, тем лучше. Это была удачная идея.
Топнув ногой, она вылетела из каюты. Рэдклифф некоторое время смотрел ей вслед, а потом пожал плечами и вернулся к прерванной работе.
Наступал вечер и Валентина начала собираться домой, хотя Оливия и пыталась уговорить ее остаться.
— Думаю, будет гораздо лучше, если ты переночуешь у меня, — сказала она, — уже поздно.
— Представляю, что скажет тетя, когда утром не застанет меня дома, — фыркнула Валентина, — ее крики будут слышны на противоположном краю острова. И потом, она предупредила меня, чтобы я не задерживалась. Она поехала бы со мной, но сегодня чем-то страшно занята.