Ну и переполох был в Юнибаккене, когда Мадикен полетела, а потом лежала, как неживая, и долго не могла очнуться. Мама плакала, папа плакал – правда, поменьше, чем мама, – а Альва плакала вдвое громче, чем мама и папа.
– Это я виновата! – говорила Альва. – Но откуда же мне было догадаться, что она берёт зонт для того, чтобы летать!
И вот Мадикен лежит в постели и ничегошеньки не помнит, что она чувствовала во время полёта. Обиднее ничего нельзя придумать. Получается, что она зря летала. А тут ещё в придачу какое-то дурацкое сотрясение мозга! Дядя Берглунд сказал, что ей придётся лежать в постели по крайней мере четыре дня.
Когда Мадикен услышала это от мамы, она заревела во весь голос:
– Четыре дня! Я не могу столько! В среду будет экскурсия, и мне надо…
– Ничего тебе не надо, – говорит мама, – довольно с тебя одной экскурсии.
Лисабет кивает головой:
– Довольно с тебя одной экскурсии. А теперь лежи и реви!
Тут уж Мадикен задаёт им Великое Землетрясение. Так папа называет скандалы, которые закатывает Мадикен, когда она не помнит себя от ярости и отчаяния. Слёзы брызжут у неё из глаз, и она орёт на весь дом:
– Я хочу на экскурсию! Я поеду на экскурсию! У-у-у, лучше бы я умерла!
Лисабет с интересом наблюдает и пытается её утешить:
– В моей школе у всех детей было сотрясение мозга, и никто не пойдёт на экскурсию.
Мама тоже пытается утихомирить Мадикен:
– Если ты будешь так плакать, у тебя ещё больше разболится голова.
– Пускай! Мне всё равно! – вопит Мадикен. – Лучше бы я умерла!
Расстроенная мама встаёт и уходит из комнаты. Линус Ида занята на кухне, она помогает Альве варить яблочное повидло. Услышав дикие крики, она идёт наверх в детскую и, строго глядя на Мадикен, говорит:
– Право слово, Мадикен, ты ведёшь себя безбожно! Помни о своём Создателе смолоду, сказано в Писании. Так вот ты и вспомни о нём, вместо того чтобы призывать к себе смерть!
Но Мадикен ни о чём не желает помнить, кроме экскурсии, и она кричит на Линус Иду:
– Оставьте меня в покое!
Линус Ида озабоченно качает головой.
– Вот оно что! – говорит она. – Знакомая песенка! Как видно, к нам опять пожаловал Себастьян Нигге.
Для Линус Иды нет никого хуже Себастьяна Нигге. Он является в дом, когда Мадикен и Лисабет ведут себя не так примерно, как следует по её понятиям. На первый взгляд кажется, что в постели лежит и скандалит Мадикен. Но это только так кажется. На самом деле – это Себастьян Нигге, а настоящая послушная Мадикен сидит в это время в печной трубе и не может оттуда выйти, пока Себастьян Нигге не соизволит убраться восвояси.
– Вот беда, что он как раз сегодня к нам нагрянул! – говорит Линус Ида.
– А по-моему, это даже лучше, – говорит Лисабет. – Значит, и голова болит у него, и рвёт тоже его, а Мадикен сидит себе в печной трубе, и ей хоть бы что!
Мадикен исподлобья сердито смотрит на Лисабет и Линус Иду. Для Лисабет детские сказки про Себастьяна Нигге, может быть, и хороши, а Мадикен из них давно выросла.
– Ладно уж! Лежи себе и не ерепенься! – говорит Линус Ида. – Радуйся, Мадикен, что жива осталась. А то вишь она летать вздумала! Ещё немного, и убилась бы насмерть.
Но Мадикен что-то не радуется. Она с головой закрывается одеялом и плачет. Каждый день она просыпается с надеждой на чудо – вдруг сейчас войдёт мама и скажет так:
– Подумаешь, сотрясение мозга! Ну и что такого? А между прочим, самое верное средство от него – пойти на экскурсию! Может быть, в среду ты всё-таки поедешь с классом? Ну, что ты скажешь?
Однако мама ничего подобного не говорит. Она только ободряюще улыбается разнесчастной Мадикен и гладит её по щёчке.
– Не огорчайся, детка, – говорит мама. – Мы придумаем тебе в утешение другое удовольствие.
Хорошенькое утешение – другое удовольствие! Да разве есть на свете что-нибудь такое, что может быть лучше экскурсии!
Во вторник вечером Мадикен молится Богу, чтобы он помог ей в этом горе. Она молится шёпотом под одеялом, чтобы Лисабет не услыхала:
– Добренький Боженька, помоги мне! Мне так хочется на экскурсию. Сделай так, чтобы дядя Берглунд позвонил маме и сказал, что я уже выздоровела. Я правда уже здорова. Только надо поскорее, а то мы не успеем приготовиться, а мне надо взять в дорогу бутерброды и шоколад, и Альва ещё должна погладить мою матроску. Так что ты уж скажи дяде Берглунду, чтобы он скорее звонил. Пожалуйста, милый Боженька! А то мне так хочется на экскурсию! Аминь.
Окончив молитву, Мадикен напряжённо ждёт, чтобы зазвонил телефон. Но звонка нет и нет. Только Лисабет без конца канючит из соседней кроватки:
– Расскажи про привидения, про убийц и про войну!
Но Мадикен не до рассказов. Она ещё долго прислушивается к телефону.
Так и не дождавшись звонка и всплакнув, она наконец засыпает…
В среду Мадикен просыпается спозаранку. За окном солнце, синее небо. Такой прекрасный день для всех счастливчиков, у кого нет сотрясения мозга! Мадикен сразу посмотрела на часы. Скоро восемь. А в восемь часов отправляется поезд. Все её одноклассники, наверное, уже в сборе и ждут на перроне. В своём воображении Мадикен видит, как они хохочут, тараторят, живо влезают в купе и, сгрудившись у окна, выглядывают наружу. Как им весело ждать, когда поезд запыхтит и тронется в путь!
Мадикен не отрывает тоскливого взгляда от часов с кукушкой, которые висят напротив её изголовья. Часы тикают, и минутная стрелка всё ближе придвигается к восьми. Вот выскакивает кукушка и принимается куковать. Откуковав без всякого смущения восемь раз, она прячется в домик. А Мадикен разражается слезами, потому что поезд уехал, а она, несчастная, должна лежать в кровати, и никогда, никогда у неё не будет ничего хорошего!
Рядом просыпается в своей кроватке Лисабет. У неё прекрасное настроение. Лисабет не понимает, какой сегодня печальный день, она даже принимается распевать:
А Б В Г
Снег был на дворе,
Кошка по снегу прошла,
То, мой друг, любовь была.
Она пропела песенку в точности, как её научила Мадикен. Но Мадикен ни с того ни с сего как зашипит:
– Цыц, несмышлёныш! Цыц, тебе говорю!
– Вон оно что! Знакомая песенка. Как видно, к нам опять пожаловал Себастьян Нигге, – говорит Лисабет, чувствуя себя Линус Идой.
Но тут отворяется дверь и входит мама с подносом. На подносе стоят две большие голубые кружки, кувшинчик с шоколадом и блюдо с горячими вафлями.
Лисабет смотрит на это круглыми глазами.
– У меня сегодня рождение? – спрашивает она.
– Нет, – отвечает мама. – Чтобы доставить себе удовольствие, не обязательно ждать дня рождения. Поднимайся, Мадикен, и садись! Вот тебе шоколад и вафли.
Мадикен медленно выползает из-под одеяла. Глаза у неё заплаканные. Мама целует её в щёчку и подаёт вафли с шоколадом. Не говоря ни слова, Мадикен принимается за еду. Она молча уплетает вафельные сердечки одно за другим. Ресницы у неё ещё мокрые от слёз, и день сегодня, как известно, печальный, но вафли с шоколадом – это как-никак хорошо.
– Вкусно, – говорит Мадикен. – Как будто обычный день рождения.
– Конечно, – говорит мама. – Мне тоже так кажется.
Мама опять уходит.
Лисабет быстро расправилась с завтраком. Начисто облизав пальцы, перепачканные в сахаре и сливках, она вылезает из кроватки. Пора одеваться.
Едва Лисабет закончила одевание, как снизу послышался звонок, кто-то пришёл.
– Это почтальон, – говорит Лисабет. – Хочешь, я пойду вниз и узнаю, не принёс ли он что-нибудь для нас?
Правда, для Лисабет и Мадикен очень редко бывает почта, однако они на всякий случай каждое утро заглядывают в почтовый ящик. Но сейчас Мадикен только пожимает плечами. Сегодня печальный день, с какой стати для них сегодня будет почта?
Но Лисабет уже побежала вниз. Оставшись одна, Мадикен может всласть предаваться мыслям об экскурсии. Она глядит на часы… Поезд уже приехал на место. Сейчас ребята, наверное, идут по дороге и поют, все её товарищи… Она так ясно видит, как они бодро шагают парами. Скоро они придут на гору и будут есть бутерброды, а она лежит в постели и никогда не увидит ничего хорошего!
И тут к ней влетает запыхавшаяся Лисабет.
– С ума сойти, Мадикен! – кричит она. – Для тебя есть три открытки и посылка!
– Да что ты? – восклицает Мадикен и, сразу оживившись, подскакивает на постели.
А надобно вам сказать, что Мадикен и Лисабет собирают открытки. У каждой набралось уже почти по целому альбому. На день рождения или именины, бывает, получаешь замечательные открытки. Иногда с цветочками, иногда с котятами или щенками, а иногда с нарядными бородатыми дяденьками в обнимку с дамами в прекрасных платьях. Открытки бывают глянцевые, эти – самые лучшие. А сейчас Мадикен получила сразу три глянцевые открытки, хотя у неё сегодня не день рождения и не именины, а всего лишь было сотрясение мозга.
Мадикен даже вся раскраснелась при виде открыток. Ах, до чего же они красивые! На первой нарисован белый голубок с алой розочкой в клюве, на другой прекрасный ангел летит по тёмно-синему небу среди золотых звёздочек, а на третьей мальчик в бархатном костюмчике держит в руках большущий букет жёлтых роз.
При виде такого богатства Мадикен даже вздыхает от избытка счастья, и к горлу у неё подкатывает комок – такая это неземная красота!
– Ты посмотри, от кого открытки! – напоминает Лисабет.
Мадикен поспешно переворачивает открытки другой стороной.
«От хорошего друга», – написано на всех трёх печатными буквами.
– И кто бы это только мог быть? – говорит Мадикен.
Обычно открытки бывают от бабушки, от кузин, а тут – от какого-то друга. Очень странно и непривычно получить открытку неведомо от кого.
– Может быть, это Аббе? – подсказывает Лисабет.
– И сразу три открытки? Он же не сумасшедший! – говорит Мадикен.
Она так обрадовалась открыткам, что совсем забыла про посылку. Но сейчас она вспомнила и торопливо начинает её потрошить.