Как я все же соскучился за эти годы по холодильнику и унитазу! Даже телевизор и интернет не так часто мне грезились наяву.
Я пока заваливаюсь в ванную, чтобы смыть все негативные впечатления от поездки.
Потом мастерю себе толстенные бутерброды из красной рыбы и, сидя перед большим экраном телевизора, наслаждаюсь давно забытой жизнью с хорошим бутылочным пивом.
Что тут скажешь, несмотря на настигшую меня все же смерть и копирование в Храмах, я все равно вернулся в свое время.
Пусть возможность такого исхода была не больше малой доли одного процента в тот день, когда я первый раз вышел из Храма под лучи Ариала.
Глава 4
После немного бессонной ночи и гурманского обжорства перед телевизором меня потянуло в сон.
Тем более, если собираюсь подежурить вечером около квартиры Брата, то нужно как следует выспаться.
Это наша родная полиция вызовет его, как свидетеля, сначала по телефону или повесткой.
Вторая заинтересованная сторона предварительно изучит все подходы к телу и прочие слабые стороны, чтобы появиться как можно эффективнее.
И сразу добиться полной откровенности от объекта, хорошо припугнув его. Или поставив в сильно неудобное положение, на растяжку, так сказать.
Хотя могут и так просто подойти, попросить рассказать о совместной поездке из города Владикавказа. И о том, что случилось с моими попутчиками за это время.
Звонка от Брата я так и не дождался, поэтому сам прошелся до квартиры, постоял в темноте среди деревьев и быстро прошел в открывшуюся за кем-то освещенную дверь, натянув кепку на уши и прикрыв лицо газетой.
Нужно определить сейчас, есть ли назойливое внимание к известной квартире и известной личности, поэтому я поднимаюсь наверх и тихонько стучусь в саму квартиру.
Брат открывает в халате и шепчет, что он сейчас не один.
— Ничего, я на пару минут. Выйду на балкон и постою немного, попробую нащупать чей-то интерес к твоей личности. И сразу уйду.
— А, балкон на кухне есть, — соглашается Брат и пропускает меня. — Главное, чтобы подруга тебя не увидела, моего полного двойника. Может заинтересоваться.
— Может, поменяемся одеждой? — предлагаю я ему в шутку. — Вдруг не заметит?
У него романтическая встреча при цветах и свечах в его комнате, все дело уже на мази… И тут я.
Стою на балконе пару минут, отдавшись своему умению, и быстро ощущаю прилипчивое внимание к моей персоне и наблюдение откуда-то снизу. Во дворе уже темно, а мой силуэт, подсвеченный из кухни, хорошо виден всем желающим.
Да, не ожидал, честно говоря, так сразу обнаружить слежку, однако это даже к лучшему, ведь можно быстро решить вопрос.
Внизу только машины стоят в темноте, значит, или кто-то случайно меня разглядывает. Или уже дилеры кого-то наняли по-быстрому.
Именно те, кто сильно заинтересован побыстрее узнать, что случилось с перевозчиками в том самом купе поезда.
Точно не полиция наблюдателей приставила, там пока все радуются разоблачению преступников и конфискации солидного груза наркотиков. Основное дело с небывалой доблестью уже раскрыто и сразу завершено. А что там стало с бедолагами — узнать нужно от свидетеля, только это можно и без особой спешки устроить.
Или так до обнаружения наркоты дело и не дошло. Вполне себе возможный вариант, я больше к нему склоняюсь.
Теперь я быстро спускаюсь вниз, еще успел шепнуть пару фраз Брату напоследок. Выйдя из подъезда, сразу ухожу за угол в темноту соседнего двора. Как я думал, мои маневры и мое лицо заметили, меня около подъезда рассмотрели, сразу же открываются дверцы одной из машин, стоящих в темноте. Двое людей отправляются за мной следом почти бегом.
Когда я быстро вошел в подъезд, тогда они не успели среагировать. Тем более, уже знают, что там везде камеры. Даже в лифте она имеется. Я сам прикрываю лицо и к камере в лифте стою спиной, накинув капюшон кенгурухи.
В следующие разы по лестнице буду подниматься, хотя там шестнадцатый этаж.
Два крепких мужика, один из них — молодой парень, второму лет сорок по внешнему виду, огибают угол дома и замирают, пытаясь понять, куда я успел деться в темноте.
Ага, раз их двое и так сразу кинулись вдогонку, значит, хотят сразу поговорить.
В принципе, правильно. Чего тут вести наблюдение несколько дней за обычным гражданином, не имеющим отношения к криминалу?
Всего-то пара вопросов и все. Не станет же хорошо живущий горожанин строить из себя героя, особенно в темном углу против серьезных людей.
Ну, точно не должен нарываться на крупные неприятности при реальной или только показываемой угрозе жизни.
Когда преследователи начинают метаться в поисках непонятно куда исчезнувшего гражданина, я выхожу из-за дерева:
— Потеряли кого-то?
Оба мужичка возвращаются ко мне, я пока отступаю к стене дома и жду, что мне скажут.
— Это ты ехал в поезде из Владикавказа? — начинает взрослый мужик.
Молодой поддавливает меня с правой стороны, слишком приближаясь. Я предупреждающе выставляю руку в его сторону:
— Скажи ему, чтобы не дергался.
— А то что? — пытается меня сразу испугать взрослый суровым голосом.
— Плохо будет.
— А так? Тоже плохо? — тут уже молодой подает наглый голос и щелкает кнопкой на своей выкидухе.
— Еще хуже. Совсем плохо, — спокойно отвечаю я и медленно вытаскиваю из-за пояса два здоровенных кухонных ножа.
Такие, по сорок сантиметров длиной, прихватил на кухне Брата заранее. Блестящие и здоровенные мерзавцы, как назвал их один из героев Гая Ричи.
— Умеешь, что ли? — интересуется взрослый, поборов свое удивление. — Пользоваться этим?
— Умею. И хорошо, могу и вас поучить, — я просто расслабленно держу ножи, вспоминая свои тренировки в спортшколе Гвардии Астора.
Натаскали меня Учитель и Торк вдвоем, как следует. Пусть схватка на ножах — такое относительно непредсказуемое дело. В отличии от тех же мечей, с которыми у меня откровенно хуже получалось.
Впрочем, здесь, в этом мире, мало кто сможет меня даже на мечах остановить. Да вообще никто.
В любом случае, успею себя подлечить, даже если получу пару порезов, лечащие камни у меня с собой в кармане плотной кожаной куртки. Только уверен, что ножевому бою никто из этих мужиков хоть в какой-то малости не обучен.
— Ладно, — похоже, моя спокойная уверенность показала бандитам, что так резко нагонять волну не стоит пока.
Молодой по сигналу взрослого мужика убирает свой нож в карман, складывая лезвие, я же остаюсь стоять с ножами в руках. Убирать не вижу смысла, пусть своим блестящим внешним видом останавливают всякие поползновения в мою сторону.
— Поговорить с тобой хотят, — предложение не блещет новизной.
— Говорите.
— Не мы и не здесь. Мы должны только сопроводить.
— Нет. Никуда не поеду, — сразу обрезаю я притязания. — Пусть приезжают сюда, обещаю все спокойно рассказать.
Ага, поведись на слова, потом сядь в машину, где тебе уже покажут пистолет и отвезут в какой-то заброшенный подвал. Там придется сурово воевать и выносить покойников, тогда одним трупом дело точно не закончится.
Знаю я за собой грешок, поэтому понимаю, что мне точно предъявят.
Понятно, что пистолет или даже несколько не помогут бандитам, только лучше до этого дело вообще не доводить. Поговорить я могу и здесь, ответить на все вопросы, особенно если прикинусь каким-нибудь спецназовцем, отбитым на всю голову.
Удивлю наркодилеров, собравших через тех же коррумпированных ментов всю информацию про моего Брата.
Что не был, не служил и не привлекался, обычный мамочкин сынок с деньгами и всего-то. Ходит в качалку, чтобы нравиться девочкам и прокачивать грудные мышцы.
А тут оказывается, что объект — суровый спецназер, любящий схватки на ножах в темное время суток. Такое мне теперь показать нетрудно, особенно на близко знакомом холодном оружии. Значит, человек из какой-то системы, прикрытый сверху государством, поэтому у ментов на него ничего нет. Грушник или фсбшник, или еще кто-то из ФСО.
Против наркодилеров у меня аргументов хватит. Только выжившие тут же побегут к знакомым ментам, и тогда уже государство в лице его коррумпированных представителей обратит на меня особое пристальное внимание.
У меня ведь нет, на самом деле, никакого легального прикрытия, это они смогут определить со временем.
— Или везите сюда, или сами спрашивайте, — задаю я направление разговора.
Но у этих исполнителей только приказ доставить, поэтому оба мужика кидаются на меня одновременно, только переглянувшись между собой.
Взрослый получает удар концом одного ножа по вытянутой руке, молодому я прохожусь ножом в другой руке точно по лбу. Оба мгновенно вышли из строя, один зажимает порезанные вены, второму кровь также мгновенно залила глаза и лицо.
Бандиты ругаются и сквернословят, однако больше на меня не кидаются.
Я вынимаю из-за пазухи рулон бумажного скотча и кидаю его на землю под ноги мужиков:
— Можете перебинтоваться. Потом договорим.
Заранее купил в соседнем магазине, как раз на такой случай.
— Сука, тебе конец, — бормочет молодой, пока второй злоумышленник крутит вокруг головы ему скотч, пытаясь остановить потоки крови.
— Еще хочешь? Смотри, одним глазом видеть будешь всю жизнь или кровью тогда истечешь, — говорю я ему и добавляю:
— Кому нужно поговорить, встречаемся здесь в девять утра. Валите в больничку, все разговоры закончены. Придурки вы конченные, и на хрен вам это понадобилось?
Поворачиваюсь спиной и ухожу обратно в подъезд, поставив купол на всякий случай. Вдруг кому-то из пострадавших придет идея попробовать кинуть нож или даже выстрелить мне в спину.
Не должны они такую самодеятельность проявлять, только кто знает этих не самых башковитых мужчин.
И здорово расстроенных своим унижением вместе с серьезными ранами.
Они же узнали про Брата все заранее, что им нужно. И точно знают, что в спецназе он не служил. И в армии никогда не был, обычный богатенький лошок, просто пыль под ногами таких авторитетных товарищей. Не понимают только, зачем я вышел из уютной квартиры в опасную ночь поговорить с ними наедине.