Железный купол исчез спустя минуту, листы стали, как живые, бросились к своим местам и вновь замерли неподвижно.
Горлов и Кранц взмахивали руками и нараспев читали какое-то заклинание. Иван на мгновение почувствовал, что по его коже бегут мурашки от холода, крем быстро превращался в ледяную корку, которая хрустела при каждом движении. Солдаты приближались, и Иван отступил к самому краю крыши.
— Сдавайся парень, — крикнул капитан, — тебе же хуже будет! Просто сдайся, подними руки и все! Мы так и быть, не станем тебя сильно калечить!
Иван отчаянно пожелал оказаться отсюда подальше. Холод по коже становился сильнее, зубы Ивана стали дрожать, пальцы уже совсем не гнулись. Иван с криком перемахнул через перила крыши.
Уже падая, он внутренне сжался, ожидая болезненного удара о землю.
Он хотел исчезнуть, пропасть из виду, пропасть, сбежать отсюда как можно дальше.
— Кранц, что происходит? — ошеломленно заорал капитан. — Я спрашиваю, какого черта происходит?
— Он телепортируется! — удивленно воскликнул Кранц, а может, и Горлов вместо него.
— Как это телепортируется? — орал капитан, подбегая к Ивану, которого вдруг окружило радужное сияние.
Капитан выхватил из-за пояса огромный нож и ударил им по стенке тонкого радужного пузыря, что окутал Ивана. Закаленное стальное лезвие не только не смогло пробить тонкую оболочку пузыря, оно просто сломалось от удара.
— Сделайте что-нибудь! — надрывался капитан.
— Мы и делаем! — Кранц и Горлов махали руками, словно ветряные мельницы, от их криков и беготни голуби, что обитали на крыше, взлетели в воздух и осыпали людей внизу дождем презрения.
— Твою мать! — орал капитан, оттирая с формы дурно пахнущую субстанцию. — Волшебники хреновы! Куда он направляется?
Кранц и Горлов только плечами пожали.
Радужное сияние затмило взор Ивана, он больше не слышал ни капитана, ни топота ног, он погрузился в блаженную тишину, а потом его ослепил белоснежный свет.
Иван только успел порадоваться своему спасению, как портал выбросил его из своей утробы. Иван ощутил, что снова падает!
Он открыл глаза и заорал от ужаса. Его желание исполнилось, он был очень далеко от дворца, на высоте около сотни метров над городом. Он оказался в воздухе над шпилями самых высоких небоскребов и под ногами у него не было земли.
Иван с воплем полетел вниз. Под ним взад и вперед летали автомобили. В другой ситуации Иван бы был шокирован и удивлен таким устройствам, но сейчас ему было не до этого — земля стремительно приближалась.
Парень выставил вперед руки, желая замедлить падение, но ничего не происходило! Он все так же летел вниз, с каждой секундой набирая скорость, мимо него с воем пронеслись два летающих автомобиля.
Парень с грохотом врезался в крышу небольшой белой легковушки, пробив ее, и очутился в салоне. Все его тело болело, голова неприятно кружилась, а к горлу подкатывала тошнота.
— Что за?.. — С места водителя на него смотрела миловидная девушка. — Какого черта? Ты откуда свалился, Карлсон несчастный? Жить надоело?
— Совсем даже наоборот, — с трудом прохрипел Иван. — Помоги мне, пожалуйста! Помоги!
— Вот еще! — возмущенно фыркнула девушка. — Буду я всякому, кто прыгнет с высоты в мою машину, помощь оказывать! Сейчас опустимся на землю и сдам тебя в милицию!
— О, нет! Только не туда! — взмолился Иван. — Лучше уж дай мне выпрыгнуть и умереть, размазавшись по асфальту!
Девушка наконец повернулась к нему, и ее глаза расширились от удивления. Еще бы: к ней в машину влетел почти голый человек, перемазанный медом и птичьими перьями. Весь в царапинах и синяках. Конечно, девушке страшновато такого пассажира таскать. Белый автомобиль приземлился у небольшого сквера. Девушка не глушила двигатель и напряженно сжимала руками рулевое колесо.
— Что ж делать с тобою-то? — Девушка напряженно переводила взгляд со случайного пассажира на милиционера, который уже приближался к ее машине.
— Не сдавай меня им! — взмолился Иван. — Я не понимаю, что происходит вокруг, куда я попал и что мне теперь делать! Но я точно тебя не обижу! Пожалуйста!
Девушка отвернулась, затем махнула рукой.
В этот момент к машине подошел милиционер и негромко, но настойчиво постучал в стекло.
Девушка открыла дверь и мило улыбнулась мужчине в форме.
— Гражданка Бисерова? — Перед лицом милиционера развернулся свиток, на котором, видимо, были отображены данные о водителе транспортного средства, — вы в курсе, что у вас в крыше дыра?
Свиток пропал, и блюститель порядка заглянул в салон.
Иван похолодел, он был уверен, что милиционер сейчас вытащит его из салона и повезет обратно во дворец. Однако девушка быстро махнула ладонью перед лицом милиционера, и взгляд того на мгновение расфокусировался, когда же глаза милиционера пришли в норму, он посмотрел прямо на Ивана, но сквозь него.
— Да, конечно, я знаю об этом, — кокетливо ответила девушка, — я совсем недавно за рулем. Не судите строго. Припарковалась под балконом, а с него выпал…
Девушка замялась, придумывая, что же могло выпасть из окна, чтобы проделать такую дыр в крыше.
— Рояль, — шепотом подсказал Иван, у которого в голове стоял дикий звон и перед глазами все плыло.
— Рояль, — машинально повторила девушка и сразу же бросила на Ивана раздраженный взгляд.
— Распространенный случай, — с улыбкой умалишенного ответил милиционер, — недавно один автолюбитель влетел в стаю летающих носорогов. Да! От машины почти ничего не осталось, но бедолага к счастью остался жив.
Девушка и Иван уставились на милиционера, не понимая шутит он или нет.
Лицо стража порядка оставалось каменно-серьезным, без тени сарказма.
— Продолжайте движение, — милиционер откозырял девушке и отошел от машины, — и следите за дорогой, не ровен час встретитесь с этой стаей!
— Конечно, товарищ милиционер, — также серьезно ответила девушка.
Машина заурчала двигателем, затем плавно поднялась в воздух.
— Спасибо, — кивнул Иван девушке, — ты спасла мне жизнь!
— И сильно усложнила ее себе! — откликнулась та. — Как тебя хоть зовут-то?
— Иван, — ответил парень, борясь с дикой усталостью, — Иван Кузнецов.
— Редкая фамилия, — чуть улыбнулась девушка, — а я Майя, Майя Бисерова. Куда же мне теперь тебя девать?
— Не знаю, — еле слышно пробормотал Иван, теряя сознание, — мне надо отдохнуть.
Он уронил голову на сиденье, силы его покинули, перед глазами плясали радужные точки, дышать стало совсем трудно.
Девушка быстро нажала кнопку на приборной панели, машина чуть дрогнула и прибавила скорости. Девушка отпустила руль и, разложив сиденье, перебралась назад к Ивану.
Парень почувствовал, как тонкие пальцы коснулись его лба.
— Ты в креме что ли? — удивленно воскликнула Майя. — Из какого торта тебя вытащили? На стриптизершу ты не очень-то похож!
Девушка быстро осмотрела Ивана, бормоча что-то себе под нос.
— Так переломы, ушибы, — она ощупала парня, — с виду все в порядке. Тебе очень повезло, что нет особо серьезных повреждений. Но вот есть ли внутренние поражения, я не могу понять. Черт. Отвезу тебя к Ольге Андреевне, у нее опыта побольше.
Все это Иван слышал словно через толстое одеяло, сил открыть глаза, а тем более — что-то ответить, у него не было.
Перед его глазами мелькали картинки из его детства.
Вот он с дедушкой направляется в школу, неся букет красных астр, на нем черные выглаженные брюки, белая рубашка и красный галстук, повязанный на шее.
Маленький Ваня полон надежд и радостного предвкушения. После торжественной линейки дедушка уходит, а Ваню окружают его одноклассники. Они смеются и над его одеждой, и над ним самим. Один из сорванцов срывает галстук с его шеи и бежит с ним по школьному двору. Иван бросается за ним, но кто-то ставит ему подножку, и Иван падает, разбивая колени и нос о серый асфальт. Красная кровь падает на белую рубашку, оставляя яркие пятна.
Иван тогда пришел домой из школы в слезах, в грязи и крови.
Дедушка со вздохом посмотрел на внука и, достав домашнюю аптечку, принялся обрабатывать ссадины внука.
— Что я им сделал? — спросил Иван, когда колени были помазаны йодом, а к распухшему носу был приложен лед, завернутый в чистое полотенце.
— Ничего, — ответил дедушка, гладя его по волосам, — ты просто не похож был на них, а люди боятся того, чего не понимают. Вот они от страха и хотели тебя сломать. Но ведь ты не сломался?
— Нет, — решительно покачал головой Иван, — одежду жалко только.
— Это всего лишь вещи, — ответил Карп Иосифович, — главное, что у тебя здесь и здесь.
Он указал на голову Ивана и на его грудь.
— Голова и сердце делают человека человеком, позволяют ему быть лучше, — продолжил дедушка, — в конце концов, только те, кто не ломается и гнет свою линию, и могут изменить мир. Общество, словно дикая, бурная река, пытается столкнуть и сломать ставшую на его пути скалу, но если скала не падает, то реке приходится смириться с ее существованием, изменить свое русло, подстроиться. Так и с людьми: если общество не может сломать личность, то оно начинает под нее подстраиваться. Только так можно построить коммунизм. Чем больше таких непоколебимых людей, тем сложнее обществу подстроить их под общие лекала. Когда количество таких индивидуумов достигнет критического значения, общество само начнет под них подстраиваться. Вот тогда-то и случится эволюционный скачок. Когда перестроится основная масса людей, и остальным придется сделать тоже самое. Коммунизм нельзя насадить сверху, он просто не приживется. Только через самодисциплину и самосознание можно изменить общество.
Дедушка принялся разглагольствовать о жизнеспособности такой общественной модели. Он встал и начал расхаживать по комнате. Иван уже его не слушал. Он думал, что завтра пойдет в школу в том же галстуке и плевать, сколько раз ему придется выслушивать насмешки одноклассников, он не отступит.
Машина снова лавировала в плотном потоке транспорта. Майя сидела за рулем и то и дело озабоченно поглядывала на своего пассажира. Иван лежал без сознания, дыхание его было хриплым, лицо приняло мертвенно-бледный оттенок.