Тот опять кивнул.
– Вот так-то. Так что не изображай героя и показывай сокровищницу.
– Она…
– Ах да, – вновь перебил его землянин, – забыл сказать, что ты останешься тут, мало ли какие там ловушки и на кого настроены, вдруг ход потайной за стены замка отыщется из сокровищницы. Мы с тобой туда пойдем, а дойдешь живым только ты, а потом с нашим золотом убежишь. Так что посидишь здесь, попьешь вина и дождешься нас. Только перед вином расскажешь нам все о сокровищнице, про ловушки, безопасный путь. Ты же расскажешь?
Толстяк резко побледнел и покрылся капельками пота.
– Я… я не смогу, господин, – пролепетал он, – не смогу… клятва… я умру, если начну говорить.
– Хм, – Павел нахмурился и посмотрел на меня.
– А я что? – пожал в ответ плечами я. – Вполне может быть такое, тут же у них все на магии завязано.
Павел задумался на несколько минут, при этом стал машинально постукивать указательным пальцем по кобуре АПС на бедре.
– А соврать специально можешь? – спросил он у толстяка.
– Да, господин, могу и даже должен, – закивал тот.
– Смотри… слушай сюда. Сейчас ты подробно нарисуешь дорогу к сокровищнице и укажешь, где самый безопасный путь, куда нужно наступать, какие рычаги и камни не несут опасности. Так и скажешь: третий факел после поворота не следует трогать, он совершенно не нужен, чтобы обезопасить ловушку, да и нет ее, той ловушки, для которой необходим этот факел-рычаг, ясно тебе?
В глазах допрашиваемого мелькнули понимание и облегчение, бледность с его лица стала быстро уходить.
– Да, господин, все понял, все напишу и покажу дорогу, – торопливо произнес он. – Несите бумагу.
Как только он закончил черкать, Паша нетерпеливо выдернул у него из рук лист бумаги и стал выспрашивать все пояснения, попутно ставя собственные значки.
– Ну, молодчина, не выдал страшную военную тайну, – с саркастической ухмылкой на лице мой земляк похлопал пленника по плечу, – прямо Мальчиш-Кибальчиш.
Бывшего казначея опять связали и сунули в какую-то тесную кладовку по соседству под охрану часового, после чего я, Павел, пять бойцов с автоматами и дробовиками, плюс два голема направились к тайной сокровищнице, которая скрывалась за камином в одном из малопосещаемых залов.
По крутой винтовой лестнице наша команда кладоискателей спустилась в сырое темное подземелье, и вот тут начались настоящие игры в жмурки со смертью.
Попробуй тут угадай, какой именно камень нужно протолкнуть в кладку и за какой крюк для светильника и факельный держак дернуть, если хоть раз сбился со счета.
Дважды приходилось возвращаться и начинать высматривать и считать приметы заново. Один раз из стены вылетела струя огня, опалившая голема и повысившая температуру в коридоре за секунды раза в два. Камни, на которые попало пламя, потом еще пару секунд светились темно-малиновым. Сам же голем потерял подвижность и превратился в страдающего артритом пенсионера. Пришлось железного бойца оставлять и двигаться дальше всего с одним, кхм, сапером.
Наконец мы оказались у двери, обитой листовой темной бронзой.
– Кажется, вот этот камень нужно вытащить, – Паша постучал рукояткой ножа по небольшому блоку в стене, чуть выше собственного роста. – Вить, пусть твой дуболом этим займется.
– Самому страшно?
– Ну знаешь ли, – покачал он головой, – я хоть и не трус, но боюсь. И вообще, зачем рисковать, когда можно этого избежать?
Камень выглядел так, словно его обжимали соседние, даже игральную карту в щель не вставить. Попытка голема вытащить его не удалась, у него попросту соскальзывали металлические толстые пальцы с крошечных уступчиков на камне.
– Эх, все самому приходится делать, – вздохнул Павлик, после чего ловко выдернул камень, который оказался небольшой плиткой, толщиной в пять сантиметров. За этой фальшпанелью находилась веревочная петля, за которую и потянул мужчина.
Что-то щелкнуло в двери, она слегка вздрогнула и отошла на сантиметр от косяка. Открывал ее голем, а мы в это время отошли в глубь коридора во избежание неприятностей. Послав голема в помещение и подождав пару минут, чтобы убедиться в безопасности, мы последовали за ним.
Главная и тайная сокровищница на два порядка превосходила таковую официальную. Если в первой стояли два сундука, из которых только один был заполнен на треть медными монетами, второй пустой, плюс несколько различных изделий с позолотой или из серебра, то тут медью сундук был заполнен до крышки, рядом еще один на две трети с серебром и два небольших сундучка, объемом примерно на десять литров, с золотыми монетами. На полке нашли шкатулку с обувную коробку размером, в которой на четверть объема лежали самые крупные золотые монеты этого мира – короны. Еще одна шкатулка была заполнена драгоценными и полудрагоценными камнями.
Кроме монет в сокровищнице стояли три полных стальных доспеха, украшенных золотом и драгоценными камнями. Рядом с ними в специальной «пирамиде» из досок находились мечи, кинжалы, секиры, палицы, копья. Часть из них были украшены драгметаллами и каменьями, искусной золотой и серебряной чеканкой. Другая часть выглядела простенько, безвкусно и отличалась только качеством изготовления, но раз оказалась в этом месте, то должна стоить не меньше, чем, например, вот этот меч с золотой рукоятью и вытравленным узором на клинке, изображающим охоту на дракона.
В трех небольших ларцах лежали украшения из золота, серебра, с самоцветами, жемчугом и янтарем.
Сразу десять сундуков и ларцов были заняты магическими вещами, в том числе и такими, от которых за километр пахло иномирным происхождением. Например, в узком и длинном ящике с сургучными красными печатями и проволочной оплеткой мы нашли нечто футуристическое, с двумя вертикальными стволами, банкой оптического или электронного прицельного устройства, тонкой и очень тонкой пистолетной рукояткой, коротким прикладом с полуобручем, который обхватывал предплечье сантиметрах в пятнадцати от запястья. Стволы отличались калибрами, первый был практически один в один с земным двенадцатым калибром, второй совсем крошечный, миллиметра три с половиной.
Покрутив оружие в руке и не сумев оживить (скорее всего, к счастью нашему), его вернули на место.
– На каких-нибудь батареях работает, – предположил один из бойцов. – Толку нам от него все равно не будет, если не отыщем батареи или не научимся эти заряжать.
– Ты их для начала отыщи в этой штуке, – посоветовал я.
На этом сокровища закончились. Даже на мой неискушенный взгляд имеющейся суммы было явно больше, чем должно приходить в качестве налогов от не такого уж и богатого феода. Эта же мысль пришла в голову и Павлу.
– Кажется, мы чью-то кубышку распотрошили, – произнес он.
– Угу, – кивнул я. – Чую, гостей придется ждать.
– Ну, ждать-то, это понятно. Но сначала стоит поговорить с казначеем. Кажется мне, что эта сука кое-что нам не рассказала.
К сожалению, поговорить с пленником не вышло. Когда мы вернулись назад и приказали часовому вытащить из кладовки толстяка, то оказалось, что тот мертв. Судя по розоватой пене на подбородке и губах – отравился. Или сработала какая-то магическая закладка в ответ на наше проникновение в кладовую с золотом. Часовой божился, что не было слышно никакого подозрительного шума.
В три часа дня Колька стал принимать присягу от своих новых подданных. Под его руку согласились пойти практически все, пришлось даже проводить выбраковку на глаз и следуя советам Танса, который отлично ориентировался во взаимоотношениях сеньор – слуга. Так он отсоветовал брать на службу всех ближних слуг и служанок, всех вояк и цирюльника. Мол, одни обижены за свое поражение и могут однажды если не открыть ворота лазутчикам, то передать важные сведения – запросто. Другие излишне тесно общались со своими господами, знали некоторые секреты, которые сложно было скрыть от того же виночерпия, служанки для согревания кровати, цирюльника и лекаря, и потому могли пойти на подлость и месть, как и дружинники. Эти нежелательные элементы вытурили из замка с тем, что они могли унести на руках из личных вещей, перед этим обыскав, чтобы не утащили что-то ценное или важное.
Жителей деревеньки неподалеку от замка после присяги отпустили домой. Завтра предстоит вояж еще по трем деревням и стольким же хуторам, жители которых должны так же присягнуть моему товарищу на верность.
Танс хоть и обиделся на Пашу, но продлить свой контракт на найм еще на три месяца под началом Кольки согласился. Посоветовал на всякий случай увеличить дружину еще на сотню человек, так как жрецы так просто в покое не оставят нас. И такую оплеуху с рук спустить не пожелают.
Через неделю Колька стал полновластным сюзереном крупного феода, огромным минусом которого была граница с ничейными землями, за которыми начиналось Пустое королевство. Кроме замка и нескольких поселений, он стал владельцем почти трех тысяч живых душ, двух мельниц и лошадиной фермы, где выращивалась особая порода неприхотливых тяжеловозов, на которых имелся постоянных спрос у местных.
Во время оформления его титула случился небольшой казус: он не считался моим вассалом. Гильдейский амулет не признал его моим подчиненным, и потому местные крючкотворы отказались записывать захваченный феод как часть моих владений. Хорошо, что подсказали, как все правильно сделать. И после того, как Колька прямо в том же кабинете на их глазах поклялся мне на моих и своих регалиях сеньора в верности и служении, бюрократические препятствия исчезли. Если у местных и возникли какие-нибудь странные мысли и подозрения, то я их должен был развеять словами, что еще в родном мире принимал присягу от своего вассала гвардейского лейтенанта и отныне сквайра. Титул, который здесь чаще всего носят безземельные аристократы, удалось вытребовать только такой, выше только за немалую плату.
– Господин Рейн…
– О, господин барон, зовите меня просто Луавком, – с широкой улыбкой на лице попросил гильдиец. И причина для настроения у него была – две большие золотые монеты за срочность и точность в оформлении феода и титула для Николая.